Эмилия пошла по кругу. Крымские Тайны
Шрифт:
Леденящий холод пробирал меня до костей. Я не могла пошевелиться из-за пластикового корсета. Лежала, как живая статуя. Никаких улик. Мне даже в полицию предъявить было нечего: записки нет. Её нельзя ни понюхать, ни пощупать. Она как бы не существует. Есть только её единственная фотография.
На которой МОИМ почерком написаны угрозы. В конце концов меня примут за ненормальную, которая двинулась на своей «психической» работе и сама себя выставляет жертвой, чтобы уйти от ответственности за ДТП.
– Ко мне кто-нибудь приходил? Я спросила медсестру, которая пришла поправить мне наклон кровати.
Та потупила глаза и отвела взгляд в сторону.
Ко мне должны были приходить! Я не последний человек в городе, пусть конечно в Женеве остались все мои близкие, но тут есть множество людей, которые захотят навестить: Белканова Ирина, директор сети мебельных в области, Радов Альберт блогер и директор местного телевидения, Капраловы Ольга и Степан, которым я дочку от самоубийства спасла за пять консультаций, оба – федеральные судьи. Они бы точно пришли.
Я повторила свой вопрос:
– Девушка, ко мне кто-то приходил, пока я спала, можете позвать? Мне нужна помощь.
Шею простреливало острой болью, так что аж уши закладывало, но я расслышала.
– К Вам велели никого не впускать.
– Что? Как? Кто велел? Кто мог вообще таким людям «повелеть»???
Медсестра ничего не ответила и вышмыгнула в новенькую, плотно закрывающуюся доводчиком дверь. Маленький телевизор включился и по телеку начали показывать одурманивающие передачи.
Мне стало нехорошо, и я отрубилась, пытаясь вспомнить, кого еще важного и влиятельного могла упомянуть Эмилия на встречах…
– Эмилия, ты никогда не думала о том, что кто-то из мужчин, мог бы как-то негативно воспользоваться твоими пристрастиями?
Я пытаюсь узнать чуть больше, чтобы иметь возможность обезопасить себя и возможно её.
– Я много думала об этом. Честно говоря это случалось много раз. Мною пользовались. Меня заставляли. Иногда это было весьма… жестоко.
На первых курсах меня отправили в студенческий лагерь в Крым. У нас в городе была одно время организация, которая пыталась облагородить нашу молодежь и меня за хорошие оценки отправили туда.
Парни были в основном додиками, батанами, заучками и дрочилами в этом лагере. Делать там было совершенное нечего. Мы изучали там бизнес профессии. Типа как быть менеджером и строить бизнес план. Нам преподавали молодые специалисты, которые сами еще никаких бизнесов не строили, либо старые пердуны, которые про бизнес только в переведённых книжках читали.
Как ты понимаешь, их основная задача была, чтобы мы были хоть чем-нибудь заняты целыми днями. Сам же лагерь выполнял задачу "будущего страны", то есть отмывать бюджетные бабки и вербовать послушные кадры для главной партии.
Самое противное, что эти скучные мальчики в очках, из-за того, что у нас не было ни хулиганов, ни хотя бы тех, кто курил, возомнили о себе не бог весть что. Они начали считать, что они типа окей и классные и даже начинали подкатывать.
Сначала это было смешно, но довольно быстро начало жутко бесить, потому что я и так ходила с ума от тоски без интернета и соцсетей, так еще и эти студентики навязывались постоянно.
Я уже старалась одеваться по проще, но у меня в принципе нет не сексуальных вещей с собой: топики, маечки, юбочки. Я в конце концов в первую очередь поехала из-за моря. Единственный, кто хоть как-то мог привлечь мое внимание, как мужчина во всем лагере это директор заезда Владимир Николаевич Солодаров. Молодой директор профкома в единственном ВУЗе нашего города, молодой, женатый мужчина с обширными связями в администрации города.
Был там и еще один долбоеб студентик последнего курса Дима. Который реально влюбился в меня. Он и на фоне остальных ботанов выглядел более щуплым и забитым. Ну не так, чтобы совсем даун, но еще более скромный, робкий.
Я видела, как он пялится на меня. Как разглядывает мои ножки, когда я босая на пляже лежу уткнувшись в книжку. Как в столовой всегда выбирает место, чтобы хорошо видеть меня, мою вечно торчащую грудь, мои пухлые бёдра и длинные волосы.
Однажды я даже видела, как он подглядывает за мной в окно. В общем сталкер.
Я общалась с ним нормально, если надо было по проекту какому-нибудь, потому что он был достаточно скромный, чтобы не пытаться со мной шутить или зазывать на вечерные отстойные танцы.
Однажды вечером я решила срыгнуть на дискотеку местных в деинственный известный мене боле-менее модный клуб. Но хотя мы все-таки не школьники, а студенты, но покидать лагерь нам было строго запрещено
Я позвала несколько девочек с собой в «самоволку», но они меня не поддержали, сославшись на строгого Солодарова, который «выпорет» за такое. Впрочем этим очкастым заучкам с сальными волосами на дискотеке все равно делать нечего.
Я надела лакированные желтые открытые босоножки, покрасила ногти в алый цвет, уложила волосы, надела маленькие белые трусики, лифчик отбросила в борону и нацепила тоненькую маечку, которая хорошо облегала мою налитую двоечку.
Плиссированная юбка делала меня похожей на школьницу, но мне было пофиг. Накрасила губы сияющим блеском и подвела глаза.
Я не взяла с собой даже сумочку, потому что расчитывала, что уж в Крыму то я точно найду того, кто угостит меня коктейлем.
Выходя я словно кожей почувствовала, что со спины на мои ножки кто-то пялится. У выхода с лагеря я обернулась последний раз, но никого не обнаружила.
Я двигалась по знойному вечеру. Волосы трепал морской бриз. Темнело медленно, и я устремилась на звуки музыки.
Отличный клуб с открытой террасой. Вышибалы были мне рады. И я еще с родного города знаю, что вышибалам надо построить глазки – они же тебя потом и защитят от назойливых ухажеров, если что.
Я пошла к барной стойке. Народу было не слишком много, но довольно тесно. Я стала погружаться в ритмы музыки. Она всегда действовала на меня гипнотически. Я стала ловить на себе взгляды мужчин.