Emily
Шрифт:
– Да. Я его с самого детства учу.
– Я и не знала. Неожиданное открытие для меня.
– Просто не было повода рассказать.
– пожимает Алекс плечами.
– Ладно, не буду тебя задерживать!
– говорю я и мы прощаемся.
Пока поднимаюсь на пятый этаж в квартиру, пытаюсь переварить то, что узнала сегодня об Алексе. Французский - трудный язык, насколько я знаю, но очень красивый, один из самых милозвучных. Дома закатываю себе китайской еды и включаю фильм.
Родственники приедут домой ещё не скоро, так что укладываюсь на кровать и включаю фильм. Через
В воскресенье трачу почти всю зарплату на то, чтобы заплатить за академический рисунок на четыре месяца вперёд. Джон каждую работу даёт мне сложнее. Я замечаю, что сейчас он уже даёт мне рисовать те картинки, где есть больше штриховки. Меня радует, что я развиваюсь в рисовании. Сегодня я буду рисовать драпировку, повешенную на мольберт. Выглядит очень красиво, главное, передать эту красоту.
– Ты очень талантлива!
– говорит Софи, - я ещё не видела, чтобы у кого-то получалось научиться так красиво рисовать за такой короткий период времени.
– Спасибо. Джон хороший учитель! У тебя тоже классно получается.
– говорю я, смотря на рисунок Софи.
– Не могу не согласиться по поводу Джона.
– подмигивает Софи.
Прихожу домой после академического рисунка и иду к себе в комнату, чтобы сделать домашнее задание, пока Линда лежит и втыкает в телефон. Я рада, что сегодня она не идёт на вечеринку. Неожиданно мы начинаем слышала гостиной голоса Шэрон и Чарли. Судя по тому, на насколько завышеных тонах они говорят, можно понять, что они ссорятся. Это очень странно.
– Как думаешь, из-за чего они ругаются?
– обеспокоено спрашивает меня Линда.
– Не знаю, если честно. Они ссорятся очень редко.
– Да, знаю! Просто интересно...
Родители кричат друг на друга уже минут десять.
– Может, надо спуститься и их остановить?
– спрашиваю я.
– Я бы не рискнула.
– отвечает Линда.
Родители ругаются иногда, но обычно это несерьезно. Таких серьезных сор, как это, у них ещё не было никогда. Меня это уже настораживает. Через минуту, к счастью, ругань прекращается. Отношения родители всегда были для меня примером. По их взгляду я могу понять, как они любят друг друга.
Чтобы отвлечь себя от мыслей о ссоре родителей, представляю, что мы с Алексом через 10 или 20 лет также живём вместе, любим друг друга, воспитываем детей и просто счастливы в месте. Интересно, Алекс когда-то задумывался о том, что, возможно, когда-то у нас будут семья и дети? Лично я очень часто представляла, как мы сидим вместе с Алексом и читаем. Насколько я поняла за все время нашего знакомства, он такой же книголюб, как и я. Мы очень часто обсуждаем книги, которые читаем. Ещё, в моей голове очень часто выявляется картина того, как я по утрам встаю и готовлю завтрак, а он сонным голосом говорит мне «Доброе утро», подходит, обнимает сзади и целует в шею...
Всю неделю Шэрон и Чарли не разговаривают друг с другом. Когда мы с Линдой спрашивает, что случилось, они говорят, что ничего такого, просто серьёзная ссора. Не верю я, что это просто серьёзная
На академическом рисунке я заканчиваю рисовать драпировку.
– Какое задание мне рисовать дальше?
– спрашиваю я Джона.
– Ты бы не хотела попробовать живопись?
– спрашивает он.
Я как-то об этом не думала. Было бы интересно попробовать, хотя я очень давно не держала в руках кисточку. Последний раз я рисовала гуашью, когда мне было лет пять, и то это была размазня. Сейчас я даже не знаю, что получится, но попробовать я должна, потому что устала от карандаша и штриховки.
– Думаю, я бы хотела попробовать.
– Ты когда-то работала с гуашью?
– Нет.
– говорю я.
– Хорошо.
Нарисовать мне надо будет две половинки авокадо. На листочке выглядит красиво, только не факт, что у меня так получится.
– Начало как и в академическом рисунке: намечаешь границы объекта и рисуешь его контур.
– говорит Джон и уходит к другим ребятам.
За это время я справляюсь с тем, что он мне сказал. То, что получилось карандашом, меня радует.
– Техника, которой ты будешь пользоваться при выполнении этого задания называется «лессировка». Красить тебе нужно будет от самого светлого цвета на рисунке до самого темного.
Джон обьясняет мне, что для рисования мне понадобится вода, гуашь, плоская палитра и кисточки. На палитру я накрапываю воду и домешиваю краску, пытаясь создать тот, который на картинке. Самый первый цвет немного зеленоватый, но в целом похож на белый. Стараюсь максимально повторить его и разрисовываю половинки авокадо.
– Ты немного неправильно делаешь.
– говорит мне Джон, - прикол лессировки в том, что ты проводишь мокрой кисточкой по листочку, и вниз стекает вода. Тебе нужно как можно быстрее размазать эту воду по листочку, рока краска не засохла. Не должно остаться четких границ того, что ты разрисовала. Цвет должен размываться. Только помни, картина должна быть живописной. Ты не должна повторить рисунок и все цвета, а добавит чего-то своего. Нужны сложные цвета - обьясняет Джон, параллельно показывая мне, как надо рисовать.
Даже передать не могу, насколько это увлекательно. Пробовать что-то новое - очень круто. Выключаю фантазию и отдаюсь рисованию. Мне нравится то, что у меня получилось, хотя с одной половинкой я переборщила в цвете, но этого почти незаметно. Следующее задание я тоже беру по живописи, но начну его уже на следующем занятии.
Иду домой счастливая. Удивительно, как может творчество поднять настроение и помочь забыть о проблемах. Впервые чувствую такое вдохновление. Когда я еду в автобусе, то смотрю на людей, и я начинаю искать, где на них свет, где рефлекс, где собственная тень. Представляю, как я буду штриховать каждую часть светотени, решаю, насколько тёмным карандашом буду работать и куда будет направлен штрих. Раньше я и не замечала, что академический рисунок так просочился в мою жизнь и виденье мира!