Эмиссар чёрной Армады
Шрифт:
– Все же думаю, нам больше придется контактировать с полицией. Хотелось бы познакомиться с ее руководителем.
– Конечно, - кивнул Макловски.
– Ко мне обращайтесь в любое время.
Жак Рено проводил нас в отель “Деймос” - самое лучшее заведение на Марсе, его визитная карточка. Отель был достаточно роскошен. Затем мы отправились в Центральное управлении полиции. Жак Рено преодолел секретаршу и кибохранника и зашел в кабинет начальника. Вернулся.
– Господин Парфентьев готов принять вас.
– До завтра вы свободны, -
– Но у меня указание, - попытался возразить Рено.
– Идите, - приказал я.
Он повиновался. Впрочем, вряд ли нас оставят в покое. Не удивлюсь, если нам приделают хвост. У Главной Администрации Марса несколько натянутые отношения с некоторыми деятелями в Совете Земли, особенно в Комитете социальных проблем. Естественно, местным шишкам меньше всего хотелось, чтобы чиновники Совета бесконтрольно шатались по их владениям и вынюхивали неизвестно чего. Возможно, мы переборщили с прикрытием. Но оповещать всех, что мы представители Центрального координационного полицейского совета было бы еще опрометчивее.
Начальник полиции Гордон Парфентьев представлял из себя типичную полицейскую ищейку. Двухметровый дылда лет сорока пяти с бульдожьей физиономией и маленькими цепкими глазами. Я знал о нем много. Он не знал обо мне ничего. Я помнил о нем такие вещи, которые он сам давно забыл. Еще перед отправкой на Марс я изучил всю его подноготную, поднял все досье. Мне нужно было иметь по возможности полное представление о тех, с кем придется работать. Я давно продумал, как строить с ним отношения. В процессе разговора я убедился, что составленное о нем по документам представление оказалось достаточно верным и тактика поведения с ним выбрана правильно.
Парфентьев, как и сотрудники Главной Администрации тоже был хорошо обучен чиновничьему языку мимики и жеста. Правда его улыбка, соответствующая в точности той ширине, которая положена для общения с птицами нашего полета, отдавала чем-то зловещим. За ней скрывалось с трудом сдерживаемое раздражение как нашим визитом, так и Марсом, Главной Администрацией, Советом Земли, да и жизнью в целом. Многие полицейские после двадцати лет службы становятся раздражительными циниками.
– Мне сообщил о вас Макловски, - трескучим, наполненным фальшивой доброжелательностью голосом произнес Парфентьев.
– Вся необходимая помощь с моей стороны вам обеспечена. С сегодняшнего дня я открою вам соответствующий допуск ко всем нашим базам данных, естественно, с некоторыми ограничениями.
– И вы знаете, какой у нас допуск?
– поинтересовался я.
– Двести пятидесятая инструкция. Сотрудники третьего класса ОССН имеют “зеленый допуск” к нашим материалам.
– Сотрудники третьего класса?
– иронично вскинул я бровь и протянул идентификационную карточку.
Парфентьев сунул ее в прорезь идентификатора. И выражение его лица совершенно перестало соответствовать протоколу. Точнее, лицо его стало просто кислым.
– ЦКПС? Чрезвычайная комиссия?
– Именно.
– Вот уж кого не ждали. Вам-то что понадобилось? Экспертов чрезвычайщиков не было на Марсе десять лет. Да и самих чрезвычайных комиссий, насколько я знаю, не было лет пять. Хоть по какому поводу?
– Чтобы не вдаваться в подробности, скажу лишь, что по проблемам психоэкологии.
– Проблемам, как же! Случилось что-то из ряда вон выходящее. Пытаетесь выяснить причину волны психоэкокризов на старушке Земле? Но Марс-то тут при чем?
– Парфентьев вопросительно смотрел на меня. Да, в проницательности ему не откажешь. Сразу ухватил проблему.
– Это и хотим понять.
– К вашим услугам.
– По-моему, вы не слишком рады.
– Как сказать. Вы бы на моем месте были бы слишком рады? Как снег на голову сваливаются два “чрезвычайщика”. У них права арестовать кого угодно, снять меня с должности, приостановить распоряжения Главной Администрации.
– Добавьте еще - неизвестно кто. Чинуши из ЦКПС, ничего не соображающие в полицейской работе, а если и соображающие, то достаточно туго, будут наводить свои порядки. Наломают дров, а что потом?.. Правильно?
Гордон Парфентьев только пожал плечами.
– Думаю, мы изменим ваше мнение, - завершил я тираду.
– Посмотрим, - вздохнул Парфентьев.
– Ваши полномочия вступают в силу после получения подтверждения с Земли. На это понадобиться несколько часов.
– Конечно, - кивнул я.
– Уже вечер. Нет смысла ни вам, ни нам ночевать здесь Завтра и займемся.
– По правилам я должен выставить вам охрану.
– Нет.
– Но…
– По правилам вы должны подчиняться мне, - отрезал я.
– При получении подтверждения, - огрызнулся Парфентьев.
– А без подтверждения вы и не обязаны выставлять охрану, - усмехнулся я.
– Хорошо. Только если решите прогуляться по городу, предупреждаю - это будет опрометчиво. Центральные сектора совершенно безопасны, но к “крысиным норам” не приближайтесь. Там человеческая жизнь стоит не очень дорого.
– Вы не особенно высоко оцениваете свои успехи в борьбе с преступностью, хмыкнул Шестернев.
– Я их оцениваю объективно, - зло отрезал Парфентьев, которого, похоже, слова Володи задели за живое.
***
На вырастающей из причудливых кристаллов сцене сначала змеей извивалась певица, роняя свистяще-каркающие звуки песни в стиле “биопротез-рок”, потом разорвался СТ-проем, в котором плескались и перетекали из одного в другой чарующие цвета. Хрустальным звоном плыли приятные, отдающиеся в глубине твоего существа, звуки. Исполнялся звукоцветовой алкосинтетик модного на Земле и в послениях сенсоркомпозитора Клифа Налкинда. Если не отвлекаться от сцены и внимательно слушать музыку, то впадешь в состояние, похожее на опьянение, но не простое, а с оттенками изящных ощущений и легких желаний.