Эмиссар чёрной Армады
Шрифт:
Синее ночное небо озарялось пожарищами - число их росло. Зло растеклось по улицам. Гвардейцы и полицейские делали лишь редкие вылазки в город и умудрялись еще спасать людей. Орды стекавшихся со всей страны подонков почуяли, что ночь их время. Теперь они пытались прорвать линию обороны, закрывавшую не под контрольную часть города, а также завладеть стадионом и университетом, где находилась большая часть спасенных граждан. Гвардейцы держались.
Тушмухамедов приказал нанести бомбовый удар и накрыть плазмопокрывалом окраины города, где наблюдалась наибольшая концентрация повстанцев. Звено
Картины Босха материализовались в эту ночь в Ташкенте. Оскаленные, искривленные злобой лица, окровавленные руки, отблески пламени на мечущихся фигурах. Сперва я еще считал погибших. Потом понял, что дело бесполезное. Счет шел большой. Погромщики старались, не жалея сил.
На одной из площадей подростки играли в футбол отрубленной человеческой головой, по-моему, женской. В другом месте на наших глазах запалили троих. Гнев собирал жатву.
Мы пока что сходили за своих. Чужим здесь места не было - Чужие корчились в предсмертных судорогах, и смерть их была нелегкой.
Мы прочесывали город по сетке номер три - то есть по заранее просчитанному маршруту, позволявшему обеспечить наибольший охват.
– Тысячу лет мы его будем здесь искать, - севшим сиплым голосом произнес Шестернев.
– Не тысячу. Он где-то там. Я знаю.
Я действительно знал, что Найденыш где-то впереди. Мы были связаны невидимой нитью. У нас было что-то общее. Я лучше, чем кто бы то ни было, ощущал биение его мощи.
Центр напряжения был на площади Мухамеда - пожалуй, самой красивой площади города. Стеклянные галереи окаймляли ее, поднимаясь вверх, к сказочно красивым, с воздушными очертаниями, исполненным в лучших восточных традициях зданиям духовной академии и исламского центра. Несколько грубоватой здесь смотрелась пирамида департамента информации.
– Туда, - я махнул рукой в сторону департамента.
– Он там.
– Точно?
– Да, - я нажал бусинку коммуникатора.
– Лучник.
– На связи.
– Квадрат три. Департамент информации. Блокируйте выходы. Он там. Мы за ним. Включаю видеоканал.
Теперь они будут видеть всё, что с нами происходит.
В окаймляющих площадь галереях было почти пусто. Попалась пара человек, не обративших на нас никакого внимания - они спешили на площадь, чтобы принять участие в творящемся там.
Вот и вход в департамент. Толпа здесь побывала, судя по разрушениям. Холл был завален трупами, расчерчен черными обугленными линиями и зиял проломами в стенах. Протянутое через всю стену знамя Вечного Союза обуглилось и почернело. В полу было несколько вмятин от плазменных гранат. Здесь шел хороший бой, и держались защитники до последнего.
– Куда дальше?
– спросил Шестернев.
– Черт разберет, - я замялся, потом показал пальцем: - Кажется, наверх.
Поднимаясь по лестнице, через прозрачные стены мы видели, что творится на площади. Чем выше мы поднимались, тем более широкий вид открывался на происходящее там. Площадь вскипала человеческой массой - собралось не менее полусотни тысяч. Народ все прибывал. Пылали огромные костры.
На грузовых платформах свозили пленных. Некоторые из них могли стоять. Некоторых выкидывали, как мешки с песком. Нескольких забили сразу "зеленоповязочники", не в силах сдержать охватившую их страсть и подождать несколько минут.
На мозги давил ритмичный рев толпы. Ритм - спутник взбесившейся протоплазмы. Он овладевает мозгами, толкает людей в объятия разрушительного сумасшедствия.
Присмотревшись, я мог различить тлеющие в людской мешанине голубые огоньки. Это были проводники той самой загадочной энергии, иных констант, иных пространств, о которых говорил Диксон. Это были источники зла. И по ним, если наводить порядок, нужно было бы бить по первым. Только кто их различит, кроме меня? Шестернев? Другие суперы? Вряд ли. Наметанный глаз только у меня. Почему? Это вопрос другой. У меня есть свое мнение по этому вопросу.
– Представить не мог, что увижу такое, - выдавил Шестернев.
– Что они хотят делать?
– Что делали весь день - жечь живьем. Раньше правоверные рубили неверным головы и забивали камнями. Шейх Махтум гибче, чем кажется. Он перенял христианский опыт - инквизиции.
Первого пленного потащили к костру. Рука Шестернева потянулась к разряднику. С этой позиции мы с двух стволов смогли бы натворить немало, имея разрядники "Торнадо" - разработанные на основе звездных технологий и, естественно, не преподнесенные Асгардом в подарок человечеству. Было желание навести шорох. Но не это главное. Мы пришли за Найденышем. Он здесь. Но я почти потерял с ним контакт.
– Спокойно, дружище, - я положил ладонь на руку Шестернева, и тот будто очнулся.
– Ну, куда?
– Там... Нет, выше.
Он стоял в холле тридцатого этажа спиной к нам и взирал на площадь. Человек как человек. Рост ниже среднего. Осанка немного согнутая. Широкие плечи. Темный комбинезон. И... И ощущение невиданной мощи, исходящее от него.
Толпа внизу взорвалась визгом. Наверное, первую жертву кинули в костер. Мне показалось, что плечи незнакомца устало поникли.
Я сжал рукоятку разрядника.
– Ты хочешь убить меня?
– не оборачиваясь спросил Найденыш.
Моя рука налилась тяжестью. Возможно, я и смог бы выстрелить в темную спину, но понимал, что это будет нелегко. Шестернев тоже застыл в неподвижности.
– Почему мечтаешь о моей смерти?
– А почему ты несешь с собой смерть?
– выдавил я.
– Я? Смерть? Они сами убивают себе подобных.
– Но ты принуждаешь их поступать так.
– Я? Нет. Они слабы и не в силах противостоять току мощи. Ты - можешь противостоять. В тебе сила. Ты - пилигрим.
– Кто?
– Ты можешь бродить между мирами. И твой друг тоже. Я понял вас.
– Ты тоже пилигрим?
– Я могу бродить меж мирами.
– Зачем ты пришел в наш мир?
– Не знаю... Пришел? Нашел? Вернулся?.. Нет знания. Есть отчаянье.
– Кто ты?
– Нет знания.
– Ты рагнит?
– Нет знания.
– Ты несешь зло. Гибель людям.
– Люди? Мне жаль людей.
– Так остановись!
– Не могу. Хотел. Не могу... Мне нужно что-то вспомнить... До свиданья.