Эмма (пер. И.Мансурова)
Шрифт:
– Не волнуйтесь, я постараюсь ничем не задеть ее, – отвечал он. – Поверьте, – добавил он, изящно поклонившись ей, – я вполне в состоянии разобраться, с кем могу безбоязненно хвалить миссис Уэстон, не опасаясь, что меня сочтут развязным болтуном.
Интересно, подумала Эмма, осознает ли ее собеседник, что могут подумать окружающие о цели их знакомства? Сама она частенько представляла себе эту встречу. Кроме того, как расценивать его комплименты – как знак согласия с этими подозрениями или доказательство полного пренебрежения к ним? Для того чтобы разобраться в его словах и поведении, необходимо ближе узнать его. Пока же о нем можно сказать лишь одно: держится он вполне непринужденно.
У нее не было сомнений относительно замыслов на их счет мистера Уэстона. Снова и снова она перехватывала его
Наиудобнейшим обстоятельством виделось ей полнейшее отсутствие всякого интереса, всяких подозрений со стороны ее отца к такого рода делам. К счастью, он не только не одобрял браки вообще, но и не умел их предвидеть. Несмотря на то, что он был противником брака в принципе, он не страдал заранее от предчувствия скорого свершения такого дела, словно он не мог так дурно думать о намерениях двух людей, чтобы предполагать, что они собираются пожениться, до тех пор, пока ему не предоставят самых убедительных доказательств планов жениха и невесты. Эмма благословляла блаженную батюшкину слепоту. В неведении своем мистер Вудхаус, не испытывая по отношению к своему гостю ни малейшего неприятного предубеждения, не предвидя с его стороны никакого вероломства в будущем, заботливо, добросердечно, то есть в полном соответствии со своей природой, расспрашивал мистера Фрэнка Черчилля о том, где останавливался он на ночь в пути, сокрушался о печальной необходимости провести в дороге две ночи и выражал вполне подлинное, беспримесное беспокойство по поводу того, как же молодому человеку удалось, в самом деле, не подхватить простуду – впрочем, об этой опасности нельзя вполне забывать до завтрашнего утра.
Сочтя, что положенное приличием время для визита истекло, мистер Уэстон собрался уходить. Ему пора – у него еще дело в «Короне» насчет сена и масса поручений от миссис Уэстон. Необходимо зайти в лавку к Форду и купить все необходимое. Однако он никого не собирается торопить. Сын его, будучи хорошо воспитанным, понял намек с полуслова и немедленно встал со словами:
– Сэр, так как вы собираетесь идти по делам, воспользуюсь возможностью и нанесу визит вежливости, который, так или иначе, необходимо отдать рано или поздно – так почему же не нанести его сейчас? Я имею честь быть знакомым с одной вашей соседкой, – пояснил он, повернувшись к Эмме, – с дамой, которая проживает в Хайбери или в его окрестностях. Речь идет о мисс Ферфакс. Полагаю, я отыщу их дом без труда, хотя, кажется, фамилия ее родственников вовсе не Ферфакс… скорее вроде бы Варне или Бейтс. Вы с ними знакомы?
– Разумеется! – воскликнул его отец. – Мы проходили их дом по дороге сюда. Я видел мисс Бейтс у окна. Верно, верно, ты знаком с мисс Ферфакс! Помню, ты писал, что познакомился с ней в Уэймуте? Она славная девушка. Непременно зайди к ней!
– Нет никакой необходимости заходить именно сегодня, – продолжал молодой человек, – можно было бы зайти в любой другой день… просто в Уэймуте мы были добрыми знакомыми, и…
– О! Ступай сегодня, непременно ступай сегодня! Не откладывай визит. Раз все равно необходимо зайти, лучше сделать это скорее. Да, Фрэнк, я должен тебе намекнуть: здесь у нас надлежит проявлять к ней особое внимание. Ты видел ее в обществе Кемпбеллов… В Уэймуте она была в равном положении со всеми, с кем она общалась… но здесь она живет с бедной старой бабушкой, которая едва сводит концы с концами. Если ты не зайдешь к ней тотчас же, это будет проявлением невнимания.
Казалось, сын счел доводы отца вполне убедительными.
– Я слышала, она упоминала, что знакома с вами, – сказала Эмма. – Она очень изысканная и утонченная девица. же должны быть в высшем обществе требования к изысканности, если Джейн Ферфакс считают лишь заурядно одаренной в этой части?
– Если прежде ее манеры не производили на вас сильного впечатления, – продолжала Эмма, – сегодня, уверена, она вас поразит. У вас будет прекрасная возможность разглядеть ее как следует – разглядеть и послушать! Нет, боюсь, вы сегодня вряд ли услышите ее, ведь у нее есть тетка, которая говорит не умолкая.
– Вы знакомы с мисс Джейн Ферфакс,
– Дорогой мой сэр, ни в коем случае! Батюшка покажет мне, куда идти.
– Однако вашему батюшке их дом вовсе не по пути – он идет в «Корону», которая находится в противоположном конце улицы, а на улице столько домов! Как бы вам не сбиться с пути, а дорога очень грязная, если только вы не идете по тротуару. Лучше мой кучер подскажет вам, где удобнее всего переходить улицу.
Мистер Фрэнк Черчилль продолжал вежливо и с самым серьезным видом отказываться от предлагаемой услуги, и его отец от всей души поддержал его, заявив:
– Добрый друг мой, вам нет нужды волноваться! Фрэнк сумеет обойти лужу, когда заметит ее… К тому же от «Короны» до дома миссис Бейтс рукой подать.
Им было позволено идти самим; и двое джентльменов удалились, причем один сердечно кивнул всем на прощание, другой же грациозно поклонился. Эмма осталась очень довольна таким началом знакомства и теперь любой час могла посвятить мыслям об обитателях Рэндаллса, уверенная в том, что у них все благополучно.
Глава 24
На следующее утро мистер Фрэнк Черчилль зашел снова. Он пришел вместе с миссис Уэстон, к которой, как и к Хайбери в целом, он, казалось, питает самые добрые чувства. Как выяснилось, они вполне дружески проводили время дома, пока не настал час для ее обычной прогулки. Будучи спрошенным, куда ему хотелось бы прогуляться, он немедленно остановил свой выбор на Хайбери. Он не сомневается, что здесь в любом направлении можно гулять приятнейшим образом, но, раз право выбора предоставлено ему, он предпочел бы выбрать уже известный маршрут. Его неизменно тянет в Хайбери – там такой простор, такое приволье! Все буквально дышит счастьем и покоем. Для миссис Уэстон, уж конечно, прогулка в сторону Хайбери означала прогулку в Хартфилд. Она надеялась на то, что у ее пасынка не возникнет возражений против такого маршрута. В Хартфилд они немедленно и направились.
Эмма почти не ожидала их увидеть, ведь мистер Уэстон, заглянувший к ним прежде – всего на пол минуты – и услышавший, что сын его просто молодец, ничего не знал об их планах. Тем не менее их появление на дорожке возле дома стало для Эммы приятным сюрпризом. Они шли рядышком, рука об руку. Ей не терпелось снова увидеть мистера Черчилля, и особенно вместе с миссис Уэстон, посмотреть, как он к ней относится, и соответственно с этим самой определиться в своем отношении к молодому человеку. Если окажется, что он уделяет мачехе мало внимания, это будет неисправимый недостаток. Однако, увидев их вместе, она совершенно успокоилась. Не одними красивыми словами или преувеличенными хвалами в ее адрес исполнял он свой долг; ничто не могло быть более отрадным и приятным, чем его обращение с мачехой, ничто яснее не доказывало его желания считать ее своим другом и завоевать ее привязанность. И у Эммы было достаточно времени, чтобы прийти к определенным выводам на сей счет, потому что визит их затянулся на весь остаток утра. Они втроем обошли за час или два все окрестности – сначала гуляли вдоль живых изгородей Хартфилда, а затем отправились в Хайбери. Он радовался всему, что видел: громко, чтобы слышал мистер Вудхаус, выражал свое восхищение Хартфилдом; и, когда было решено продолжать прогулку, признался в своем желании познакомиться со всеми жителями городка и, к полному удовольствию Эммы, не скупился на похвалы и расспросы.
Некоторые предметы, вызывающие его любопытство, делали честь его чувствам. Он упросил показать ему дом, в котором его батюшка провел долгие годы и который прежде был домом его деда – батюшкиного отца, а вспомнив о том, что еще жива его старая няня, в поисках ее домика прошел всю улицу из конца в конец, и, хотя в иных его замечаниях или устремлениях не было очевидных достоинств, взятые вместе, они показывали его добрые намерения по отношению к Хайбери в целом, что было несомненной заслугой в глазах его спутниц.