Энциклопедический словарь (М)

Брокгауз Ф. А.

М. есть догматическая часть теоретической философии, которой в логическом порядке предшествует часть критическая — учение о познании, или теории познания. В историческом порядке, напротив, вопрос о первоосновах всех вещей возникает ранее вопроса о познании, и М. предваряет гносеологию. Хотя всем метафизическим системам, кроме материализма, присущ критический элемент, но важное значение он получает лишь по мере развития философии, и только в новейшие времена обособляется в виде самостоятельной философской дисциплины. С точки зрения философской вопрос о возможности метафизического познания связан с более широким вопросом о возможности достоверного познания вообще. Обыкновенно предполагается, что достоверность наук естественных не требует исследования и доказательства, которые необходимы только для М. Такое коренное противоположение двух областей знания основано на недоразумениях, из которых главные следующие: 1) различие между положительною наукой или физикой (в широком смысле древних) и М. полагается в том, что первая есть знание относительное, и потому доступное человеческому уму, тогда как вторая имеет притязание быть знанием абсолютным, что не соответствует ограниченности человеческих способностей. Это рассуждение основано на безотчетном и неопределенном употреблении термина: «абсолютное знание». Никакая М. не имеет притязания быть абсолютным знанием во всех отношениях, а с другой стороны всякая наука заключает в себе знание в известном смысле абсолютное. Таковы, во-первых, все истины математические. Что таблицы умножения и теоремы Эвклидовой геометрии могут оказаться ложными на какой-нибудь планете, где 2?2=15 и сумма углов плоскостного треугольника иногда равна двум, а иногда 45 прямым углам — это есть лишь крайний вывод из предвзятого отвлеченного принципа (скептического эмпиризма), а не серьезное научное убеждение. А так как математика не есть только особая отрасль знания, но и входит как основной элемент во многие другие науки, то она и им сообщает, в той или иной мере, свой характер абсолютного знания. Помимо этих формальных истин, есть в науке истины материальные, признаваемые самими учеными как абсолютно достоверные. Так, для всякого биолога существование изучаемого им органического мира есть истина абсолютная: он с абсолютною уверенностью знает, что этот мир есть действительное бытие, а не мечта его воображения; он полагает безусловное, а не относительное только различие между действительными организмами и такими представлениями как гиппогрифы, фениксы или говорящие деревья. Эта общая абсолютная уверенность в существовании действительного предмета науки нисколько не изменяет своего характера от частных ошибок, когда какие-нибудь микроорганизмы, напр. батибии Геккеля, оказываются оптическим обманом. Точно также для историка основные события из жизни человечества в их прагматической связи абсолютно достоверны, и он полагает в этом смысле безусловное, а не относительное только различие между ними и тем, что он считает чистым мифом или легендой. Итак, со стороны общего характера знания и самооценки его в смысле достоверности между М. и положительной наукой прямого контраста не существует. 2) Не существует его также и со стороны предметов познания. Ошибочно утверждают, будто М. считает своим предметом непознаваемую сущность вещей, тогда как предмет полож. науки есть познаваемый мир явлений. Безусловное противоположение между сущностью и явлением не выдерживает не только критики гносеологической, но и просто логической. Эти два понятия имеют значение соотносительное и формальное; явление обнаруживает, проявляет свою сущность, и сущность обнаруживается, проявляется в своем явлении, — а вместе с тем то, что есть сущность в известном отношении или на известной степени познания, есть только явление в другом отношении на другой степени познания. Когда мы смотрим в микроскоп на живую инфузорию, то ее движения и все, что мы в ней замечаем, есть явление, в котором обнаруживается известная сущность, именно жизнь этого организма;

но и эта жизнь есть только явление более глубокой и основной сущности, именно того существенного органического типа, по которому построено это животное и который воспроизводится и пребывает в бесконечном ряде поколений, доказывая тем свою субстанциальность; но и это есть только явление целого органического процесса и т.д. Подобным образом и в области психологии: мое слово или действие есть явление или обнаружение моих скрытых состояний мысли, чувства и воли, которые непосредственно не даны постороннему наблюдателю и в этом смысле представляют для него некоторую «непознаваемую сущность»; однако, она познается именно через свое внешнее явление; но и эта психологическая сущность — напр. определенный акт воли, — есть только явление моего общего характера или душевного склада (эмпирического характера — по Канту), который в свою очередь не есть окончательная сущность, а только проявление более глубокого — задушевного — существа (умопостигаемости характера — по Канту), на которое непререкаемо указывают факты нравственных кризисов и перерождений. Таким образом и во внешнем, и во внутреннем мире провести определенную и постоянную границу между сущностью и явлением, а, следовательно, и между предметами М. и полож. науки, совершенно невозможно, и безусловное их противоположение есть явная ошибка. Действительное различие между положительной наукой и М. в данном отношении состоит в том, что первая изучает явления и их ближайшую сущность с известной определенной стороны (математика — со стороны количества), или в известной определенной области бытия (напр. зоология — животную организацию и жизнь), тогда как М., имея в виду все явления в совокупности, исследует общую сущность или первоосновы вселенной. 3) Также ошибочно и противопоставление М., как знания чисто-умозрительного, положительной науке. как знанию чисто-опытному. Понимание, опыта как страдательного восприятия готовой, извне данной действительности давно оставлено серьезными учеными. Действительность, с которою имеет дело наука, есть умственное построение, невидимое и неподлежащее никакому восприятию. Никто никогда не наблюдал фактического бытия физических молекул или химических атомов (не говоря уже про абсолютные атомы материализма, принимаемые некоторыми за научную реальность, тогда как они на самом деле суть лишь слабый опыт метафизического мышления). Положительная наука неизбежно становится на тот путь сверхчувственного, умозрительного построения вселенной, по которому М. пытается идти далее до конца. У М. нет какого-нибудь особого, исключительно ей свойственного метода; она пользуется всеми способами научного мышления, отличаясь от положительных наук лишь стремлением дойти до окончательного мировоззрения, из которого можно было бы объяснить все области бытия, в их внутренней связи. Это стремление свойственно всякой М., как такой, результаты же, к которым оно приводить, т. е. самые метафизические системы, представляют большое разнообразие, которое, однако, легко сводится к немногим основным типам. Вообще все системы М. могут быть разделены на элементарные и сложные (синтетические). Первые представляют следующие главные типы. I. По качеству признаваемого основного начала или всемирной сущности: 1) материализм, ищущий это начало или эту сущность в том, из чего состоит или происходит все существующее; 2) идеализм, для которого эта сущность заключается в умопостигаемой форме или идее, определяющей всякое бытие; 3) панпсихизм, видящий в основе всякой реальности производящую ее внутренне одушевленную силу и 4) спиритуализм, понимающий такую силу как самосознательный разумный дух. II. По количественному определению всемирной сущности — также 4 типа М.: 1) монизм, полагающий ее безусловно единой; 2) дуализм, принимающий в основе мира двойственность самостоятельных начал; 3) определенный плюрализм, признающий их несколько и 4) неопределенный плюрализм (апейризм), представляющей мировую сущность как изначала раздробленную на безпредельную множественность самостоятельных единиц. III. По способу бытия системы М. различаются два типа: 1) статический, или М. пребывания (субстантализм) и 2) динамический, или М. изменения (процессуализм). Так как при всяком понимании мирового начала (признается ли оно материальным или духовным и т. д.) вопрос о его определении по числу и образу быта остается в силе, то всякая элементарная система определяется с этих трех точек зрения; так, материализм может понимать свою мировую сущность (материю) монистически — как единую и нераздельную (таков, напр., гилозоизм), или дуалистически — различая, напр., весомое вещество от невесомого эфира, или плюралистически — как множественность неделимых единиц (атомизм — самая распространенная форма материализма); вместе с тем по образу бытия материалистическая М. может быть или статической, не признающей связного и последовательного процесса или развития вещественного бытия (таков материализм Демокрита и в новейшей философия — Чольбе), или динамической (большинство новейших материалистов, принимающих принцип эволюции). Подобным образом и спиритуализм может полагать в основе мира или единый творческий дух, или два духовных начала, или несколько, или, наконец, неопределенную множественность единичных умов или духов, а по образу бытия духовное начало (или начала) понимается здесь или только со стороны своей пребывающей сущности, или же как допускающее в себе и процесс развития. То же должно сказать об идеализме и панпсихизме, соответственно их особым началам. В системах сложных или синтетических не только совмещаются типы различных категорий или по различным точкам зрения (что необходимо и в системах элементарных), но соединяются между собой типы одной и той же категории, напр. материальному началу дается место наравне с идеальным и духовным, далее принцип единства в целом совмещается с коренной множественностью единичных существ (как, напр., в монадологии Лейбница) и т.д. Наиболее полные системы М. стремятся, исходя из одного основного начала, связать с ним внутренней логической связью все другие начала и создать, таким образом, цельное, всеобъемлющее и всестороннее миросозерцание. Такая задача выходит, однако, из пределов собственно М., не только захватывая другие философские дисциплины, но вызывая также вопрос об истинном отношении между философией и религией.

Вл. С.

Метафора

Метафора (греч. Мetajora, лат. Translatio, перенесение) — не в собственном, а в переносном смысле употребленное картинное или образное выражение; представляет собой как бы концентрированное сравнение, причем вместо предмета сравниваемого ставится непосредственно название предмета, с которым желают сравнить, например: розы щек — вместо розовые (т. е. розоподобные) щеки или розовый цвет щек. М. способствует изяществу, силе и блеску речи; даже в обыденной жизни, в просторечии, выражения страсти без нее почти никогда не обходятся. В особенности для поэтов М. является необходимым вспомогательным средством. Она дает речи особую, высшую прозрачность, облекая даже отвлеченное понятие в живые формы и делая его доступным созерцанию. Различают четыре вида М. В первом виде одно конкретное (или чувственное) ставится на место другого, например, лес мачт, алмазы росы; во втором одухотворяются или оживляются предметы неодушевленные, силам природы приписываются чувства, действия и состояния, свойственные человеку, напр., вьюга злится, вьюга плачет, третий вид М. облекает мысли, чувства, страсти и проч. в видимые формы, напр., столпы государства, яд сомнения; четвертый вид М. соединяет одно отвлеченное понятие с другим, например горечь разлуки. Если М. очень распространена, она переходит в аллегорию. Ср. Brinkmann, «Die Metaphern. Studien uber den Geist der modernen Sprachen» (Бонн, 1878, т. I).

Метеоризм

Метеоризм (от греч. metewrizw) — приподнимаю, пухну) — вздутие живота, вследствие скопившихся в кишках газов.

Метеориты

Метеориты или аэролиты — каменные или железные массы, которые падают на землю из небесного пространства, причем обыкновенно наблюдаются особые световые и звуковые явления. Теперь нельзя уже сомневаться в том, что метеорн. камни космического происхождения; особенности наружной поверхности (черная кора, углубления) М., их минералогического состава и строения дают возможность признать М. в найденном камне или железной массе даже и в том случае, когда не наблюдалось непосредственно его падение. М., иначе называемые аэролитами, сидеролитами, уранолитами, метеоролитами, бэтилиями (baituloi), небесными или метеорными камнями и т.д. известны с глубокой древности. В книге пророка Иосии, в китайских рукописях, у Ливия, Плутарха и других писателей встречаются указания на падения метеорных камней, восходящие до VII ст. до Р. Хр. В древности эти М. служили предметом обожания и поклонения, считались святынями; в этом отношении особенно замечателен черный камень Каабы в Мекке, имеющий 2 м высоты и известный под названием Хаджар-эль-Асвад. Из дошедших до нас и исследованных М., падение которых наблюдалось и описано, старейшим является М. Энзисгейма в Эльзасе (Ensisheim), упавший 4 (16) ноября 1492 г. С конца прошлого столетия М. делаются предметом исследования ученых и в 1794 г. Хладни устанавливает целым рядом доводов необходимость допущения их космического происхождения. Толчок и главный материал для исследования Хладни дал громадный М. весом около 700 кг, привезенный в 1772 г. Палласом из дер. Медведевой у Красноярска, где этот камень был найден казаком еще в 1749 г.; главная масса этого М., известного под названием Палласова железа, хранится в академии наук в С.-Петербурге. Остававшиеся еще сомнения были окончательно устранены подробным докладом Биo о падении М. в l'Aigle, во Франции, 14 (26) апреля 1803 г. Из небесного пространства М. вступают в атмосферу земного шара со скоростью в 10 — 45 миль в секунду. Сопротивление воздуха быстро уничтожает значительную часть скорости. Так, по определению Гершеля, М. Мидльсбруга 2 (14) марта 1882 г. в момент падения имел скорость только 412 фт в сек; несколько камней М. Гессле упали на ледяной покров реки толщиною всего в несколько дюймов и отскочили, не пробив его. Уничтоженная энергия движения превращается в теплоту, которой оказывается достаточно для того, чтобы накалить летящий М. докрасна и оплавить его снаружи. Иногда при небольшой скорости полета и больших размерах М. получается впечатление медленно передвигающегося огненного шара, который, по предложению Араго, назыв. в этом случае болидом. Полет М. в земной атмосфере так непродолжителен, что развившаяся на поверхности М. теплота не успевает проникнуть вглубь М.; только наружная часть оплавляется и образует на М. тонкую черную (изредка серую), то матовую и шероховатую, то гладкую и блестящую кору, которая является одним из наиболее важных признаков М. Кора часто обнаруживает застывшие потоки расплавленной массы, стекавшую во время полета с передней стороны М. назад; благодаря этому часто легко определить поверхность М., которая при полете была обращена вперед; в этом отношении очень поучителен М. Станнерна. Если М. покрыт трещинами, то расплавленная масса проникает и в них, образуя жилки или сеть черного стекловатого вещества внутри камня. Непосредственно после падения М. обыкновенно оказывается еще очень горячим, но есть указания и на падение холодных М. При вступлении в атмосферу земли М. часто трескается, со взрывом рассыпается в более или менее значительное число осколков, которые также все покрываются корой. Наряду с образованием коры идет и образование тех своеобразных углублений на поверхности М., которые представляются как бы отпечатками пальцев на мягкой пластической массе и получили от Добрэ название пиэзоглиптов (т. е. отпечатков пальцев). Их происхождение объясняется тем, что многие метеориты богаты желваками троилита (FeS) различной величины и формы, которые благодаря своей плавкости во время полета расплавляются и вытекают из камня, оставляя на его поверхности упомянутые углубления; известны случаи, когда этим путем образовались даже сквозные отверстия, округлые или эллипсоидальные дыры. Число, размеры и веc принадлежащих к одному падению камней чрезвычайно различны; часто падает только один камень, часто несколько крупных камней, иногда, кроме того, и мелкие осколки; известны случаи, когда одновременно упало несколько тысяч камней, величиной от ореха до человеческой головы, настоящий каменный дождь, как, напр., в Пултуске 18 (30) января 1868 г.; принадлежащие к одному падению камни падают часто на значительном расстоянии друг от друга. Величина и вес камней и осколков колеблются в пределах от нескольких дцм, до 1 — 2 м диаметров и от многих сотен кг до мельчайших пылеобразных осколков; местами падают большие массы этих мелких осколков (так. наз. космическая пыль), к которой, по-видимому, принадлежит и гренландский криоконит. Падение М. сопровождается звуком, который сравнивают с пушечным выстрелом или взрывом; в громадном большинстве случаев этот звук достигает нас еще до падения М. Кажется правильно видеть в этом звуковую волну от взрыва и растрескивания, сопровождающего вступление М. в атмосферу земного шара; смотря по тому, продолжает ли М. свой полет со скоростью меньшей или большей чем скорость звука, этот последний слышен или до, или после падения камня. Кроме этого громового звука от взрыва полет М. сопровождается еще особым шумом или свистом, подобным свисту летящего ядра. Состав М., как химический, так и минералогический, представляет много своеобразного, указывающего на то, что М. образовались в восстановительной атмосфере или, по крайней мере, в отсутствии окислителей. Элементарный состав М. интересен в том отношении, что до сих пор ни в одном М. не найден какой-либо элемент, неизвестный на земле. Главнейшую роль в составе М. играют: железо, никель, фосфор, сера, углерод, кислород, кремний, магний, кальций, алюминий; кроме того, встречаются: водород, азот, хлор, литий, натрий, калий, стронций, титан, хром, марганец, кобальт, мышьяк, сурьма, олово, медь. Важнейшие составные минералогические части, констатированные по настоящее время с несомненностью, следующие: 1) известные только в метеоритах: никелистое железо (т. е. самородное железо в сплаве с большим или меньшим количеством никеля), коэнит (Fe, Ni, Co)3C, шрейберсит или рабдит (фосфористое никелистое железо), троилит (FeS), добрэилит (FeS, Cr2S3), ольдгамит (CaS), осборнит (сернистый кальций с сернистым титаном), лавренсит (FeCI2), маскелинит (аморфный минерал состава Лабрадора; стекло? (особый минерал?); 2) встречающиеся и на земле в горных породах, трещинах, вкраплениях и т. п.: алмаз, графит, аморфный углерод, твердые углеводороды и близкие к ним соединения, пирит (FeS2), магнетип, (Fe3O4), кварц (Si02), тридимит (=асманит, Si02), брейнерит (MgCO3 с примесью FeCO3), хромит (FеОСг2O3. оливин, энстатит, бронзит, гиперстен, авгит, дюпсид, плагиоклазы (анортит, лабрадор); кроме того следует отметить стекло, растворимые в воде соли (KCl, NaCl, CaSO4, MgSO4, NH4Cl и др.), водную окись железа (вторичного происхождения, результат начавшегося разложения), воду, газы (O, CO2,CO, N, CH4) и некоторые другие, еще неопределенные, минералы. Сравнение состава метеоритов с составом наземных горных пород показывает, что при сходстве элементарного состава в качественном отношении наблюдается большое различие в количественном распределении элементов; характерными признаками М. являются значительное распространение в них металлических сплавов, преимущественно железа с никелем, отсутствие водных минералов, щелочных силикатов, господство оливина, ромбических пироксенов и таких соединений, которые не могли образоваться или существовать в атмосфере, содержащей воду и много кислорода. Отдельные составные части богаты включениями стекла (но никогда не содержат включений жидкостей), разбиты трещинами, часто оплавлены, недоразвиты, скелетообразны; строение М. часто брекчиевидное; все это указывает на быструю кристаллизацию расплавленной или газообразной массы. 0бщий габитус М. резко отличается от наземных горных пород; во многих случаях это различие усиливается еще благодаря более или менее значительному количеству лучистых агрегатов оливина, бронзита, анортита, образующих шарики или эллипсоидальные конкреции эксцентрически-лучистые, не встречающиеся в земных породах; эти шарики носят название хондр, а содержащие их М. — хондритов. Из всех вышеумопянутых составных частей М. существенными, встречающимися в большом количестве, являются: никелистое железо, оливин, ромбические и моноклинические пироксены, плагиокдаз, маскелинит. Метеорное железо обладает сложным строением, обусловленным тем, что в нем чередуются более или менее тонкие слои различного состава, то богатые никелем, то более бедные им; многочисленные пластинки срослись по плоскостям октаэдра. Если вытравить кислотой отшлифованную и отполированную пластинку метеорного железа, то на ней появляется тот своеобразный узор, который носит название видманштеттовых фигур. В этих фигурах ясно выступают три различных сплава железа с никелем: один проявляется в виде толстых полос или балок и называется камацитом, другой — тэнит — окаймляет камацит узкими лентами; третий — плессит — выполняет треугольные промежутки между полосами камацита. В М. до сих пор не найдено ни малейших признаков организмов; ошибочно за остатки организмов принимали иногда хондры; присутствие углеводородов, алмаза и графита также объясняется совершенно независимо от организмов.

Классификация М. у различных авторов различна. В одном согласны все, а именно в том, что следует различать каменные М., состоящие из силикатов и других минералов, но не содержащих самородного железа или очень бедных им, и железные М. или метеорное железо, состоящее преимущественно из никелистого железа с примесью других минералов, но не содержащее силикатов; в промежутке между ними обыкновенно помещается переходная группа мезосидеритов, т. е. М., в которых и силикаты, и железо играют существенную роль. Из различных классификаций Г. Розе, Чермака, Добрэ, Ст. Менье, Брезины, Флетчера, Коэна и других выяснилось, что следует различать три выше указанные основные группы и что в каждой из них можно установить несколько вполне определенных подтипов. Но до сих пор ни одна из классификаций не пользуется всеобщим распространением. По последней классификаций, Коэна, М. можно разделить на:

I. Железные метеориты.

1. Метеорное железо (состоит целиком или почти целиком из никелистого железа).

2. Литосидериты (=сиссидеритам Добрэ).

II. Каменные метеориты.

3. Ахондриты, совсем или почти без железа.

4. Хондриты, с хондрами и заметным количеством железа.

5. Сидеролиты (=полисидеритам Добрэ).

Что касается дальнейшего подразделения, то относительно метеорного железа можно ограничиться указанием на деление его на октаэдрическое и гексаэдрическое железо (дальнейшие подразделения см. у Брезины, 1896 г.). Из каменных М. и мезосидеритов можно указать следующие главные типы: 1) эвкрит (авгит и анортит), 2) говардит (авгит, бронзит, анортит), 3) бустит (дюпсид, энстатит), 4) хладнит (энстатит и немного анортита), 5) диогенит (бронзит), 6) амфотерит (бронзит и одивин), 7) шассиньит (оливин и хромит), 8) хондриты (с хондрами и железом), 9) грэмит (железная cерa с плагиоклазом, бронзитом, авгитом), 10) сидерофир (железная сетка с бронзитом), 11) мезосидерит (железная сетка с бронзитом и оливином), 12) палласит (железная сетка с оливином), 13) шерготтит (оливин и маскединит), 14) уреилит (одивин, авгит, никелистое железо, алмаз). М. по своей редкости ценятся очень высоко (25 коп. — 1 руб. 50 коп. за грамм). Обыкновенно каменные М. дороже железных. Известно около 1000 падений. но не ото всех имеются образцы в музеях. По месту падения и обозначаются М. Самые богатые коллекции, как по числу М. (свыше 400 падений), так и по размерам и качеству образцов, в настоящее время являются коллекции британского музея в Лондоне, естественноисторического музея в Вене и естественно-исторического музея (Jardin des Plantes) в Париже. В России хорошие коллекции имеются в акад. наук, в Юрьевском унив., у наследников Ю. И. Семашко. в Петровском земледельч. инст. и т. д. Падение М. наблюдается сравнительно редко; в Европе в среднем ежегодно случаются три новых падения. Принимая во внимание незначительную площадь, обитаемую цивилизованными народами, а случайность падения М. именно в пределах этой площади, следует думать, что число ежегодно падающих М. достигает нескольких сотен.

Происхождение М. Предположения о том, что М. — камни с необычайной силой выброшенные вулканами и падающие вдали от этих вулканов, давно оставлены. Признавая космическое происхождение М., можно расходиться во взглядах на способ образования М.; такое разногласие мнений существует и по настоящее время. Наибольшей доказательностью отличается то воззрение, которое образование М. приводит в связь с падающими звездами и кометами. Это воззрение представляет развитие высказанного еще в 1794 г. Хладни мнения о тождестве М. и падающих звезд. Космическое происхождение падающих звезд было окончательно установлено после замечательного падения звезд 1 (13) ноября 1833 г., когда наблюдалось свыше 200 000 падающих звезд. В 1866 г. Скиапарелли показал, что орбита одной из новых комет совпадает с орбитой группы падающих звезд, наблюдаемых ежегодно 29 июля (10 авг.); в дни появления этих куч падающих звезд иногда наблюдаются также падения М. и космической пыли. Случаи прохождения спутников Юпитера и земли через кометы подтверждали мнение, что кометы не сплошные тела; наблюдения Клинкерфуса и Погсона показали тожество комет и куч падающих звезд: то, что на далеком расстоянии представляется в виде хвоста кометы, на более близком расстоянии рассыпается в кучу падающих звезд. История кометы Биэлы окончательно подтвердила предположение о связи куч падающих звезд с кометами. Эта периодическая комета появлялась в 1772, 1806, 1826, 1832, 1845, 1852 гг. За это время можно было констатировать разделение этой кометы, образование и увеличению хвостов, расхождение обеих комет, целый ряд важнейших изменений и, наконец, ее полное исчезновение, так что ни в 1866 г., ни в 1872 г. она уже не появлялась. Но зато 16 (27) ноября 1872 г., когда земля пересекала орбиту исчезнувшей кометы, она встретила несколько тысяч падающих звезд и это явление повторилось 15 (27) ноября 1885 г., когда по расчету земля снова пересекла эту орбиту; астрономы были убеждены, что комета Биэла распалась в множество падающих звезд и М.; в эту же ночь упал М. в Мазатлане в Мексике. Спектр света комет, в котором есть и отраженный солнечный свет и собственный свет, удалось воспроизвести, пропуская электрический разряд через трубку с разреженным воздухом, в которую были положены кусочки М. Многие ученые считают, на основании всех этих исследований, не только кометы, но и кольца Сатурна и туманности за скопления падающих звезд и М.; даже солнечную теплоту некоторые объясняют множеством падающих на солнце М. уничтоженная скорость которых превращается в теплоту. Обширный ряд опытов, направленных к объяснению и воспроизведению формы, строения, составных частей и т. д. М. был произведен Добрэ и некот. другими учеными.

Литература. М. чрезвычайно обширна; из общих сочинений или популярных статей можно указать на следующие: Е. Coben, «Die Meteoritenkunde» (1894); L. Fletcher, «An introduction to the study of Meteorites» (1893); A. Brezina, «Die Meteoritensammlung K. K. naturhistorisches Hofmuseums in Wien» (1896); G. Bose, «Beschreibung u. Eintbeilung der Meteoriten» («Abh. d. Acad. d. Wissensch.» 1863; В., 1864); (J. G. Tschermak, «Die mikroskopische Beschaffenheit der Meteoriten, erlautert durch photographische Abbildungen» (1884); Daubree, «Classification adoptee pour la collection de meteorites du Museum d'Histoire Naturelle» («Comples Rendus de l'Acad. Paris», 65, 1867); St. Meunier, «Meteorites» (1884; прил. к II т. «Encyclopedie chimique» Fremy); Soi'by, «Ou the structure and origin of meteorites» («Nature», 1877, 15); Wadsworth, «Lithological Studies» (Кембридж "U. S. A. ", 1884); Nordenskjold, «Ueber die geologische Bedeutung des Herabfallens Kosmischer Stoffe»; Chladni, « Ueber den Ursprung der won Pallas gefundenen und anderer ihr ahnlicher Eisenmassen» (Рига, 1794); С. Rammelsberg, «Die chemische Natur der Meteoriten» (1870 — 79); A. Brezina, «Die Meteoriten», и его же: «Die Gestallung der Meteoriten» (Вена, 1893 и 1894); A. Daubree, «Etudes synthetiques de geologie experimentale» (II, П., 1879); A. Brezina u. E. Cohen, «Die mikroskopische Beschaffenheit der Meteoreisen, erlautert durch photographische Abbildungen»; Buchner, «Die Meteorite in Sammlungen»; E. WUIfing, «Verbreitung u. Worth der im Sammiungen aufbewahrten Meteoriten» (1894).

Ф. Девинсон-Лессинг.

Метеорология

Метеорология — наука, изучающая явления, происходящие в земной атмосфере, напр., давление, температуру, влажность воздуха, облачность, осадки, дождь, снег и т. д. В отличие от ближайшей к ней науки физики, науки опытной, — М. наука наблюдательная. Явления, происходящие в земной атмосфере, до крайности сложны и находятся во взаимной зависимости одни от других, и обобщения возможны лишь при наличии обширного, возможно точного материала, добытого наблюдениями. Так как воздух теплопрозрачен, т. е. пропускает значительное количество тепла, лишь мало нагреваясь от солнечных лучей, то значительное количество солнечного тепла доходит до поверхности суши и вод земного шара. Так как при том и суша и вода имеют гораздо большую теплоемкость, чем воздух (при одинаковом объеме первая более 1500 раз, вторая более 3000 раз), то понятно, какое влияние на температуру нижнего слоя воздуха оказывают температура поверхности суши и вод земного шара, а нижние слои воздуха лучше всего исследованы. Поэтому исследование верхних слоев суши и вод, особенно их температуры, входит в область М. По мере накопления материала и его научной разработки, М. стала разбиваться на части или отделы. Еще сравнительно недавно в М. решительно господствовал метод средних величин, в настоящее время он имеет особое значение для климатологии, т. е. части М., но и здесь все более и более обращают внимание на разности и колебания метеорологических элементов, изображая их не только цифрами, но и более наглядно, на графических таблицах и картах. Чем меньшие колебания, тем постояннее климат и тем большее значение приобретают средние величины. Если же колебания очень велики и часты, то средние величины гораздо менее характеризуют климаты, чем там, где колебания меньшие. Современная М. обращает большое внимание и на крайние величины разных метеорологических элементов, изучение их имеет значение как для чистой науки, так и в применении к практике, напр. сельскому хозяйству. Все метеорологические явления прямо или косвенно зависят от влияния солнечного тепла и света на землю; в виду этого особенное значение имеют два периода, суточный, зависящий от обращения земли вокруг своей оси, и годовой, зависящий от обращения земли вокруг солнца. Чем ниже широта, тем большее относительное значение точного периода, в особенности температуры, (но и других явлений) и тем меньшее значение годового. На экваторе длина дня одинакова в течение года, т. е. 12 ч. 7 м., и угол падения солнечных лучей в полдень изменяется лишь в границах от 66°32' до 90°, поэтому на экваторе в течении целого года около полудня получается очень много тепла от солнца, а в течение длинной ночи много и теряется лучеиспусканием, отсюда условия благоприятны для большой суточной амплитуды температуры поверхности почвы и нижнего слоя воздуха, т. е. большой разности между суточной наименьшей и наибольшей. Напротив, температуры суток в разное время года должны разниться очень мало. На полюсах суточный период совершенно исчезает, солнце восходит в день весеннего равноденствия, и затем остается над горизонтом до дня осеннего равноденствия, при чем более 2 месяцев постоянно его лучи падают под углом более 20°, а около полугодия солнца совсем не видно. Очевидно, что эти условия должны способствовать очень большой годовой амплитуде температуры на полюсах, резко отличающейся от малой амплитуды, наблюдаемой на тропиках. Суточный и годовой периоды метеорологических явлений — периоды бесспорные, но рядом с ними метеорологи искали и ищут других периодов, частью более коротких, чем годовой, частью более длинных. Из первых обратил на себя особое внимание 26-дневный период обращения солнца вокруг своей оси, соответствующий, по мнению иных метеорологов, такому же периоду частоты гроз. Из более длинных периодов особенно много вычислений сделано для выяснения вопроса, влияет ли на земную атмосферу большее или меньшее количество солнечных пятен. Период их, приблизительно 11летний, т. е. через такой промежуток повторяются периоды особенно большего и особенно малого количества пятен. В последние годы много писали о 35-летнем периоде, в течение которого чередуются, будто бы, холодные и влажные годы с теплыми и сухими, но такой период не совпадает с какими либо известными явлениями на солнце. Исследования этого рода дали далеко несогласные между собою результаты, и поэтому влияние на нашу атмосферу каких-либо периодов, кроме суточного и годового, можно считать сомнительным.

В последние 30 лет М. все менее и менее довольствуется средними величинами и вообще эмпирическими исследованиями, и все более старается проникнуть в сущность явлений, применяя к ним законы физики (особенно учения о теплоте) и механики. Так, все современное учение об изменениях температуры в восходящих и нисходящих движениях воздуха основано на применении законов термодинамики, причем оказалось, что, несмотря на чрезвычайную сложность явлений, в некоторых случаях получаются результаты, очень сходные с теоретическими. Особенно велики в этом вопросе заслуги Ганна. Все современное учение о движении воздуха основано на применении учении механики, причем метеорологам пришлось самостоятельно разработать законы механики в применении к условиям земного шара. Всего более в этой области сделал Феррель. Точно также и в вопросах о лучеиспускании солнца, земли и воздуха, особенно в первом, сделано в последние годы очень много, и если наиболее важные работы сделаны физиками и астрофизиками (упомянем особенно о Ланглее), то эти ученые были знакомы с современными требованиями М., весьма ясно выраженными и многими метеорологами, а последние, помимо того, старались возможно быстро воспользоваться достигнутыми результатами, вырабатывая при этом простые способы наблюдения, доступные большому кругу лиц, так что теперь актинометрия все более становится необходимой частью М. Выше было упомянуто о том, что метеорология до сих пор изучала главным образом нижние слои воздуха оттого, что явления здесь легче доступны для изучения, и притом имеют большую важность для практической жизни. Но метеорологи уже давно стремятся исследовать слои воздуха, отдаленные от массы земной поверхности. На высоких отдаленных горах воздух соприкасается с весьма малой частью земной поверхности и притом он находится обыкновенно в таком быстром движении, что цель до некоторой степени достигается устройством горных метеорологических обсерваторий. Они существуют в нескольких странах Европы и Америки (впереди других стран в этом деле стоит Франция) и несомненно оказали и еще окажут большие услуги М. Вскоре по изобретении воздушных шаров ученые задались целью посредством их исследовать слои воздуха, очень удаленные от земной поверхности и очень разряженные, и уже в начале XIX столетия Гей-Люссак предпринимал полеты с научной целью. Но долгое время недостатки техники воздухоплавания и недостаточная чувствительность метеорологических инструментов мешали успехам дела, и лишь с 1893 г., почти одновременно во Франции и Германии, были пущены на огромную высоту (до 18000 м) шары без людей, с самопишущими инструментами. В России это дело также сделало большие успехи, и теперь во Франции, Германии и России предпринимаются одновременные полеты, очень важные в данном деле. Долгое время после того как М. стала наукой, как начались правильные наблюдения и обобщения, связь между наукой и практикой долго была крайне слаба или даже совсем не существовала. В последние 35 лет это существенно изменилось и синоптическая или практическая М. получила большое развитие. Она имеет целью не только изучение явлений погоды, но и предвидение или предсказание погоды. Дело началось с более простых явлений, то есть предсказания бурь, для целей мореплавания. в чем уже достигнуты значительные успехи. В настоящее время М. стремится к тому же в интересах сельского хозяйства, но эта задача несомненно сложнее, как по характеру явлений, предсказание которых особенно желательно, то есть осадков, так и по разбросанности хозяйств, трудности предупредить их о вероятном наступлении той или другой погоды. Впрочем, задачи сельскохозяйственной М. далеко не исчерпываются предсказанием погоды в интересах сельского хозяйства; подробное климатологическое изучение всех М. элементов, важных для сельского хозяйства, стоит на первом плане. Сельскохозяйственная М. только что возникает и получила особенное значение в двух обширных земледельческих государствах, России и Соединенных Штатах. Выше было указано на различия методов двух наук, столь близких между собою, как физика и М. По преобладанию наблюдения М. сближается с астрономией. Но тем не менее различие очень велико не только в объекте исследования, но и в другом. Все наблюдения, необходимые для астрономии, могут быть сделаны в нескольких десятках пунктов, целесообразно расположенных на земном шаре; эти наблюдения требуют только людей с большими знаниями и вполне овладевших довольно сложной техникой дела. Иное дело метеорология. Несколько десятков обсерваторий, расположенных самым целесообразным образом по земному шару, с наилучшими наблюдателями и инструментами, все-таки будут далеко не достаточны для изучения очень многих метеорологических явлений. Последние так сложны, так изменчивы в пространстве и во времени, что непременно требуют очень большого количества пунктов наблюдений. Так как было бы немыслимо снабдить десятки и сотни тысяч станций сложными и дорогими инструментами, и еще менее возможно приискать такое число наблюдателей, стоящих на высоте науки и техники, то М. приходится довольствоваться и менее совершенными наблюдениями и прибегают к содействию широкого круга лиц, не получивших специального образования, но интересующихся явлениями климата и погоды, и выработать для них возможно простые и дешевые инструменты и способы наблюдений. Во многих случаях даже наблюдения ведутся без инструментов. Поэтому ни одна наука так не нуждается в талантливых популярных книгах и статьях, как М. В настоящее время не имеется полного курса метеорологии, соответствующего современному состоянию науки: единственные два полные курса Kamtz, «Lehrbuch d. М.» (1833) и Schmid, «Lehrbuch der М.» (1860) уже значительно устарели во многих частях. Из менее полных руководств, обнимающих все части науки, укажем на von Bebber, «Lebrbuch der М.»; Лачинов, «Основы М.». Гораздо короче и популярнее известный курс Mohn, «Grundzuge der М.»; здесь главное внимание обращено на явления погоды, имеется русский перевод с 1 немецкого издания: «М. или наука о погоде». Совершенно самостоятельная книга о погоде: Abercromby, «Weather» (есть нем. перев.), систематическое руководство по учению о погоде von Bebber: «Handbuch der aus?benden Witterungskunde». Книга Поморцева, «Синоптическая М.», по своему характеру стоит посередине выше упомянутых. По динамической М. Sprung, «Lebrbuch der М.». По климатологии Наnn: «Handbuch der Klimatologie»; Воейков, «Климаты земного шара». По сельскохозяйственной М. Houdaille, «Meteorologie agricole», по лесной Hornberger: «Grundriss der М.». Совершенно популярные, очень краткие курсы «Houzeau et Lancaster Meteorologie»; Skott, «Elementary М.». Сборники наблюдений и периодические издания.

А. В.

Метисы

Метисы — люди смешанной крови, дети белых и индейцев или белых и негров. По определению Катрфажа, вся «раса полинезийская есть не только смешанная, но даже метисская раса». Животные, происшедшие от смешения однородных животных, но разного племени, называются в просторечии ублюдками, но иногда также и метисами.

Метод

Метод — специальный путь исследования какого-либо предмета. Обыкновенно принимают два основных М. — аналитический (разлагающий исследуемый предмет на простейшие части) и синтетический (соединяющий отдельные элементы в одно целое). Такое словоупотребление, однако, неточно: анализ и синтез скорее следует признать необходимыми приемами мысли, чем М. Всякое мышление, научное и ненаучное, всегда идет или путем аналитическим, или синтетическим, т. е. путем сложения или разложения. М. следует называть такое видоизменение аналитического или синтетического мышления, которое специально приноровлено к известному объекту. Характер М. может зависеть от условий субъективных и объективных. Основные субъективные условия у всех людей одни и те же, т. е. законы мысли, приемы мысли (анализ и синтез) и формы мысли (определение и разделение понятий, выведение заключений из суждений). Разница между субъектами по отношению к приемам и формам мышления замечается лишь в умении применять их и пользоваться ими; в этом отношении люди бывают талантливыми, гениальными, глупыми и т. д. В гораздо большей мере М. зависит от объективных условий. Подобно тому, как инструмент должен соответствовать той цели, ради которой он сделан, так и М. должен сообразоваться с тем объектом, к которому он применяется. В этом отношении самую резкую разницу представляют явления внешнего мира от явлений внутреннего мира. Первые познаются нами путем восприятия, которое, если оно производится с определенной познавательной целью, называется наблюдением и опытом (экспериментом), причем опыт представляет собой лишь вид наблюдения, в котором мы произвольно видоизменяем некоторые из условий возникновения явлений, в видах более точного их исследования. Внутренние явления первоначально познаются лишь самонаблюдением, данные самонаблюдения могут быть, благодаря символическому толкованию, применяемы и к некоторым областям внешнего миpa (напр. мимика служит показателем внутренних состояний). Наблюдению и его видам — эксперименту и самонаблюдению — противоположны общие приемы и формы мысли, которые применяются в областях знания, имеющих дело с условиями реального бытия (пространство, время, движение), а не с самым реальным бытием. В математике наблюдение и его виды не имеют вовсе применения; в ней господствуют чистые приемы и формы мышления. Иных основных М., кроме перечисленных общих приемов мысли и М. дедуктивного (т. е. определение и разделение понятий в выводе заключений) и индуктивного (т. е. наблюдение и его виды), не существует; но как дедукция, так и индукция может принимать весьма разнообразные формы, в зависимости от материала. Этим объясняется часто встречающееся неправильное употребление слова М.; напр., говорят об историческом, догматическом, этнографическом М., имея в виду то видоизменение индукции и дедукции, которое происходит в зависимости от применения их к истории, к положительному богословию, к правоведению, к этнографии. Если говорят о гипотетическом М., то и в этом случае допускают некоторую неточность; гипотетический М. не представляет собой особого М., а есть видоизменение индукции, в зависимости от недостаточного количества знаний, не допускающих вполне точного вывода. Следует заметить еще, что наблюдение невозможно без участия общих приемов и дедуктивных способов мышления. Ср. Вундт, «Логика»; Милль, «Система логики»; Клод Бернар, «Введение в изучение экспериментальной медицины»; Дж. Гершель, «Об исследовании природы».