Энциклопедия купеческих родов. 1000 лет русского предпринимательства
Шрифт:
Общину посадских людей составляли мелкие торговцы, промышленники, ремесленники и другие на тех же основаниях, как и сельские волости, т. е. на общем землевладении, круговой поруке в уплате податей и отправлении повинности и на выборном управлении; это общинное состояние передавалось от отца к детям; если кто женился на дочери посадского человека и вступал в его семью, то он должен был записаться в тягловые посадские люди; никто из посадских людей не мог самовольно оставить выделенное ему общиною место; посадские люди также делились на три статьи: лучшую, среднюю и меньшую; посадский человек не имел права продать или передать свой надел или лавку беломестцу, но только посадскому же или тягловому человеку; откупа, таможни, кабаки, бани, перевозы, мосты
Условною единицею меры обложения податных лиц была «соха». Она имела 4 статьи: лучшую, среднюю, младшую и худшую.
Принадлежность податного лица к той или другой статье обусловливалась его достатком. Поборы того времени с сохи, в Ярославле, были таковы: «в наместничий доход и присуд 1 рубль 9 алтын 2 деньги; ямских 10 рублей; мурзам и языкам 24 алтына; данных 20 рублей; полоняничных 2 рубля; пищальных 28 рублей 8 алтын 5 денег; поворотных б рублей; меховых 23 алтына 3 деньги». С ловецкой же сохи, взамен ямских денег и денег приказа большого дворца, посадские и ловецкие люди должны были доставлять в Москву, в три срока, красной рыбы на царский стол ежегодно 40 осетров, 20 севрюг, 70 белорыбиц и 300 стерлядей. Эта царская рыба сохранялась в садках; в ярославские садки свозилась рыба и из других мест.
Кроме того, торговые люди, посадские и купцы платили с лавок оброку в съезжую воеводскую избу по 3 алтына и 3 деньги с лавки в год.
Наконец, к черным сотням принадлежали: слободские жители города, затем дети попов, дьяконов и причетников, жившие на церковных землях и занимавшиеся торговыми промыслами, и, наконец, пригородные и жившие на городской земле крестьяне. Люди черной сотни платили тягло и другие повинности, служили целовальниками и десятскими по выбору; имели право держать у себя напитки в определенном количестве по выданному на то свидетельству (явки).
Выше упоминалось, что к числу ярославцев, обогатившихся торговлею, принадлежал Максим Семенович Затрапезнов, отец основателя Ярославской Большой мануфактуры.
К сожалению, сведений об этой интересной личности и о его детях осталось очень немного; несомненным можно считать лишь, что это был человек довольно богатый, владевший в Ярославле несколькими домами и лавками и торговавший в рядах — москательном, крашенинном, коробейном и красильном; все это видно из нижеследующей выписки из описи Ярославского гостиного двора 1691 года.
РЯД МОСКАТЕЛЬНОЙ, С СЕРЕДНЕВА КРЕСЦА В РЯД ИДУЧИ ПО ЛЕВОЙ СТОРОНЕ… «Лавка без трети гостиной сотни Максимка да Петрушка Затрапезного. Сказали, что у них на тое лавку без трети крепости сгорели, а оброку 15 алтын».
РЯД КРАШЕНИННОЙ, ЧТО БЫВАЛ НАПЕРЕД СЕГО ОДНОРЯДОШНОЙ И КАФТАННОЙ… «Две лавки гостиной сотни Максима да Петра Затрапезновых. Оброку 8 алтын. Сказали, что де у них на те две лавки крепости в пожарное время сгорели».
РЯД КОРОБЕЙНОЙ И КРАСИЛЬНОЙ… «Место лавочное гостиной сотни Максима да Петра Затрапезновых. Оброку б алтын 4 деньги. По сказке крепость у них на то место утерялась…» «Полтора места гостиной сотни Максима да Петра Затрапезновых. Оброку 15 алтын. Сказали, что де у них крепость на те полторы места в пожарное время сгорела…» «Полторы лавки гостиной сотни Максима да Петра Затрапезновых. Оброку 15 алтын. Сказали, что у них на те лавки крепость в пожарное время сгорела».
А вот любопытный документ, содержащий показание М. Затрапезнова, данное им пред Ярославской канцелярией Надворного суда о самом себе, о его семье, о платимых налогах и проч.
«11 августа 1721 года по указу Великого Государя Царя и Великого Князя Петра Алексеевича Всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержца в Ярославской Канцелярии Ярославской Провинции Надворного Суда перед Господином Судьею Андреем Яковлевичем Дашковым гостиной сотни Максим Семенов сын Затрапезной по Святей непорочной Евангельской заповеди, Господи, ей-же-ей правду сказал: от роду ему пятьдесят один год, у него дети: Андрей 24, Иван 20, Дмитрий 18, Гаврило 10 лет, да крепостной человек Иван Степанов 50 лет; у него же, Максима, брат родной Петр 46 лет, у него сын Иван двух лет; а больше того детей мужеска полу и свойственников, и лавочных сидельцев, и работников при нем никого нет. А десятой деньги в год платит он по рублю, да с того же рубля накладных с ярославского посаду на гостиную сотню рубль же; драгунских и подводных — два алтына пять денег; за С.-Петербургской провиант — рубль; на покупку и на подряд морского провианта и припасов — тридцать алтын пять денег; на дело канала — шесть алтын четыре деньги; за Новгороцкую и прочие провинции, где на винтер-квахтерах армейские полки, — пять алтын полпяты деньги; да с торгового своего промыслу в москательном ряду, в равенстве с посадскими людьми, в окладные платежи: в стрелецкие, в рекрутские, с рыбных ловель — десять рублев шесть алтын четыре деньги; всего в год платежа его, с братом и с детьми, четырнадцать рублев два алтына полтрети деньги. А ежели он. Затрапезной, в сей сказке что сказал ложно, иль детей мужеска полу и свойственников и людей и работников и прикащиков и сидельцев при себе хоть единую душу утаил, — и за то указал бы Великий Государь учинить ему указ и об утаенных людях, как о том имянной Его Царского Величества указ повелевает. К сей сказке Гостиной сотни Максим Затрапезнов, что я в сей сказке написал самую истину, не утая ни единой мужеска полу души, и руку приложил».
Из документа этого видно, что Максим Затрапезнов имел 4 сыновей: Андрея, Ивана, Дмитрия и Гавриила, что у него был родной брат — Петр, с 2-летним сыном Иваном и, кроме того, «крепостной человек» Иван Степанов, а также что налогов М. Затрапезнов с братом и детьми платил «четырнадцать рублев два алтына полтрети деньги».
Максим Затрапезнов был женат на дочери посадского Прасковье Петровне Максимовой, жили они сначала в «Никольской сотне в Никольском приходе» (т. е. в приходе церкви Николы Надеина), а затем — «в Спасове сотне Никольском приходе», т. е. в приходе церкви Николы Мокрого.
Из этого же документа, между прочим, видна маленькая, но очень характерная для личности М. Затрапезнова и его жены подробность, а именно: У Прасковьи Затрапезновой, в Духовской сотне, по Железной улице, был собственный «двор», по всей вероятности — полученный ею в приданое от отца. Так вот в этом дворе, в момент переписи 1717 года, «за скудостию» проживал «посадский человек Прокофей Васильев, сын нищей, 62 лет, с женою Марьею 57 лет», ранее того, как видно из того же документа, до переезда Затрапезновых, проживавший в приходе Николы Мокрого в Никольской сотне у Затрапезновых же.
Очевидно, что в данном случае Затрапезновы давали приют бедняку — нищему, сначала у себя в доме в приходе Николы Надеина, а потом, после переезда в приходе Николы Мокрого, когда, по-видимому, подходящего помещения не оказалось, ему отвели квартиру в доме Прасковьи Затрапезновой на Железной улице.
Черточка, рисующая М. С. Затрапезнова и его жену людьми добрыми и сердечными.
Одними из первых ярославцев, надумавших вместо торговли заняться фабричным делом, были Максим Семенович Затрапезнов и его сыновья.
Как и каким путем они, торговцы крашенинными и красильными товарами, дошли до мысли об устройстве в Ярославле фабрики, притом именно фабрики полотняной, а не какой-либо иной — сведений не имеется: известно лишь, что в 1721 году, по именному указу Петра Великого, Максиму Затрапезнову и его сыновьям было приказано вступить в число компаньонов Тамеса и, совместно с Тамесом и с другими компаньонами, «производить» в Москве полотняную мануфактуру, да еще то, что указ этот был дан Петром без подачи о том Затрапезновыми прошения.