Энциклопедия пиратства
Шрифт:
Было одиннадцать часов утра; чистое небо, кое-где покрытое легкими облачками, предвещало нам великолепный день; наши повисшие паруса ожидали ветра. Делать было нечего и капитан Лиар, ослабевший после ранения, отправился в свою каюту немного отдохнуть.
Господин Буден, его помощник, не очень сведущий в морских делах, попросил меня спуститься в камбуз, так как он не понимал ничего в распределении нагрузки на судне, а сам заступил на вахту вместо меня. Франсуа Комбало находился в то время у руля. Я был в камбузе уже примерно двадцать минут, когда внезапная свежесть, неожиданно пахнувшая с палубы, привлекла мое
— Руль по ветру! Убрать паруса! Ослабить большой марсель!
Не медля ни секунды, я бросился к юту. Поток воды сбил меня с ног. Я быстро вскочил и не без труда все же взобрался на ту часть корабля, которая еще не была залита водой. Мне сказали, что внезапно налетел северный шквалистый ветер, который накренил судно, переставшее слушаться руля. Это казалось совершенно невозможным.
Матросы, взобравшиеся на мачты и видевшие подводную часть корабля, которая теперь частично оказалась над водой, смотрели глазами загнанных животных на волны, с размаха налетающие на палубу, обдавая их брызгами и пеной и, казалось, пытаясь утащить их с собой в пучину моря.
Так как я никогда не слышал хоть одного случая о том, чтобы опрокинутый на бок корабль не пошел немедленно ко дну, то я приготовился к тому, что в любую секунду море поглотит „Дорис“. При каждом новом ударе огромной волны я инстинктивно закрывал глаза. Настроение экипажа можно было выразить в двух словах: покорность судьбе. Они ни о чем не думали, ничего не предпринимали, а пассивно ждали своего конца.
Однако, когда все мы увидели, что прошло уже две или три минуты с тех пор, как наш бриг завалился на правый борт, а мы еще не погрузились в море, надежда вернулась к нам. Многие матросы принялись лить слезы от радости и истово благодарить Бога за это чудо.
— Гарнерей, — обратился ко мне капитан, — прыгайте в лодку вместе с боцманом Флери и немедленно займитесь добыванием разбросанного материала, досок и тому подобных вещей, которые сгодились бы для строительства плота.
Слово „плот“ удвоило нашу надежду, ибо мы находились всего лишь в сорока лье от побережья и могли бы надеяться достичь земли с помощью нехитрого сооружения.
Наш корабль лежал на боку таким образом, что каждый новый вал с силой обрушивался на мачты, что очень затрудняло нашу работу. Тем не менее, нам удалось оторвать нижние реи, которые должны были служить основой для конструкции плота. Особенно много сил у нас уходило на борьбу с неграми, укрывшимися среди корабельного такелажа и пытающимися каждую минуту завладеть нашей единственной лодкой.
Тщетно пытались мы их успокоить и заверить, что работаем для их же спасения, они все равно продолжали свои попытки, осыпая нас проклятиями и угрожая убить. Они уже были так близки к тому, чтобы захватить эту спасательную шлюпку, что мы были вынуждены спустить ее на воду и самим выйти на ней в открытое море.
В душах матросов надежда сменилась отчаянием. Действительно, строительство плота, нашего единственного средства спасения, становилось из-за тупости негров невозможным. Лодка качалась на волнах в нескольких саженях позади „Дорис“; по приказу господина Лиара мы внезапно приблизилась к корме, прежде чем негры разгадали наше намерение.
Господин Лиар, Буден и брат Флери, находившиеся на самом краю кормы, быстро прыгнули в лодку, и мы все пустились в открытое море. Работорговец, как видно, не считал себя обязанным соблюдать морской закон чести, предписывающий капитану покидать тонущее судно последним.
Не успели мы отплыть на несколько метров от „Дорис“, как негры попрыгали с корабля в море и пустились вдогонку за нами. Наш малочисленный экипаж приналег на весла, и лодка помчалась вперед, насколько это было возможным, в разыгравшемся море.
Постепенно число наших преследователей уменьшалось. Некоторые не рассчитали свои силы, другие оказались добычей акул. Наиболее сильные негры догнали нашу лодку, но она и так с трудом выдерживала шесть человек. Работорговец и его помощник вооружились веслами и отталкивали негров с яростью, которую мое перо отказывается описывать…»
ТОРГОВЛЯ КУЛИ
Если не хватало черных рабочих рук рабов, то многие сельскохозяйственные страны должны были найти себе другие руки.
Такова причина появления «торговли кули».
На языке Индостана «кули» означает работник на день. В основном так называли пахарей.
Англичане считали возможным нанимать работников такого профиля, чтобы доставлять их в свои южные колонии.
Уже в 1838 году один из кораблей перевез укомплектованный груз чернорабочих из Калькутты в Гайану.
Это создало прецедент.
Через четыре года английское правительство официально признало такой вид эмиграции; в то же время оно регулировало перевозку рабочих и установило жесткий контроль над методами вербовки; власти следили, чтобы найм на работу проводился на добровольных началах, чтобы эмигрантов не запихивали в большом количестве на корабль, чтобы их хорошо кормили и т. д.
Прежде чем взойти на корабль, эмигранты соглашались на службу в колонии на пять лет, зарабатывая при этом небольшое вознаграждение; по истечении срока они могли начать работать для себя; такая же система существовала и у буканьеров, но теперь все было взято под контроль правительства. К тому же, телесные наказания были запрещены для кули, нарушивших по каким-либо причинам свои договора. Единственным легальным наказанием для них считалась тюрьма.
Англия взяла на себя массовый вывоз индусов в свои колонии; о масштабах этого вида эмиграции можно судить по следующим статистическим данным, собранным за тридцать лет (1843–1873 года).
Английские колонии
Кули-индусы
Остров Маврикий — 352 785
Гайана — 80 599
Антильские острова — 146 663
Всего — 580 047
Из этого общего числа кули надо вычесть 137 000 человек, вернувшихся обратно в их страну в течение того же периода.
Начинание Англии было подхвачено португальскими предпринимателями, которые вместо индийских кули начали вербовать китайцев для работы в странах Южной Америки. Первый подобный груз прибыл в Перу в 1847 году; за ним последовали и многочисленные другие, так как сначала не было недостатка в желающих отправиться на заработки за два океана.