Энциклопедия пиратства
Шрифт:
Невысокая перегородка, что-то вроде деревянной крепостной стены, протянувшаяся от одного борта до другого, делила верхнюю палубу на две части. В задней половине располагался экипаж; по кругу лепились друг к другу каюты офицеров и матросов. Эту часть корабля называли фортом, и такое название было вполне оправдано. Вход на половину экипажа был снабжен железными воротами; две амбразуры, проделанные насквозь в деревянной стене, позволяли разместить в них дула двух пушек. Обычно пушки заряжались лишь сухим горохом с целью успокоить негров, если придется стрелять по ним; никто не хотел разрушить или попортить корабль и свой „товар“. И только в случае чрезвычайной ситуации, если назревало крупное восстание рабов на корабле, могли быть применены крайние меры, в результате которых палуба расчищалась картечью. В течение нескольких минут она покрывалась трупами, что представляло существенные убытки для торговцев.
Открытое
В обеих частях корабля находились многочисленные люки; все они, за исключением двух, заканчивались железными решетчатыми настилами, цель которых была проветривать нижние помещения корабля; другие два, снабженные лестницами, позволяли спуститься вглубь корабля, где помещались негры. Первый, в носовой части корабля, вел в помещения для мужчин; второй, в задней части корабля, позволял европейцам наблюдать за чернокожими женщинами и детьми.
Не только пол двух межпалубных помещений был покрыт несчастными рабами, находящимися практически все время в неподвижном состоянии из-за тяжелых цепей на руках и ногах, но и на разных площадках также сидели и лежали рабы, тоже скованные и лишенные возможности двигаться. Эти площадки представляли собой боковые полки шириной в восемь или девять ступней, которые шли по кругу всего корабля и находились в пространстве между палубами на расстоянии в две или три ступни от каждой. Рабы, размещенные на них под палубой и над палубой головой к центру корабля, могли, таким образом, только лежать или с трудом сидеть, согнувшись в три погибели. Ноги верхнего ряда мужчин касались голов негров нижнего ряда. В промежутке, который оставался свободным от „верхних полок“, в середине межпалубного пространства, несколько негров лежали вдоль корабля на всевозможных горизонтальных площадках в зависимости от своего роста. Некоторые рабы, которые завершали эти длинные вереницы полок с „товаром“, имели возможность стоять. Женщины и дети были размещены таким же образом, но на них не было такого количества цепей, которые усугубляли страдания и унижения рабского положения их мужчин.
Проходит немного времени после того, как африканцев запихнули в глубину этого плавучего ада, как их дыхание становится затрудненным. Могучие груди жителей черного континента, привыкшие к чистому свежему воздуху, испытывают болезненное удушье. Тяжелый воздух почти совсем не обновляется: страшная жара быстро распространяется по всем нижним помещениям корабля. Особенно страдают негры, находящиеся во втором ярусе; приток свежего воздуха доходит до них только через единственный люк, тот, который снабжен лестницей. Стоны исходят из внутренностей корабля, как из чрева чудовища, поглотившего живых существ.
А когда волны начинают раскачивать корабль, то жалобные стоны усиливаются по мере усиления боковой качки. Во время длительного плавания бушующее море наибольшие страдания приносит несчастным неграм, которые испытывают качку в первую очередь на себе.
Тем временем тропическое солнце безжалостно заливало корвет своими лучами: палуба и боковые части корабля постепенно нагревались и сверкающая поверхность моря тоже частично принимала в этом участие. Внутри корабля температура воздуха становилась невыносимой. „Габриель“ плыла по волнам, как раскаленная печка. С каждым новым наклоном корабля трещало и ломалось иссохшее дерево деревянных покрытий, гвозди и другие железные приспособления разогревались так, что до них нельзя было дотронуться рукой. Бедные негры испытывали муки ада. На верхней палубе матросы, по крайней мере, обдувались бризом, дующим с моря, и их легкие вбирали в себя этот свежий морской воздух. Но рабы чувствовали, что задыхаются в этих межпалубных помещениях, где тяжелый, неподвижный, раскаленный воздух давил на них; некоторые из них после плавания в таких условиях зарабатывали себе неизлечимые болезни. Удушье и жара приводили к тому, что дюжина мужчин и женщин падали в обморок.
Когда корабль уже освещался косыми лучами солнца, потерявшими немного свою резкость, половине негров позволялось выйти из их горячих клеток. Они сразу начинали шумно дышать, как будто их вытащили из пневматической машины. Их грудь поднималась и опускалась резкими рывками. Их выстраивали на палубе, и командир в сопровождении Марникса, появлялся у входа в форт. Каждый из них держал в руке длинный кнут и имел за поясом два заряженных пистолета. Сначала они осматривали рабов, а затем руководили их прогулкой и зорко наблюдали за ними. Они обходили три линии этих несчастных и внимательно их разглядывали. Особенно внимательно капитан вглядывался в их бороды и волосы. Продавцы рабов обманывают работорговцев так же, как конные барышники своих клиентов: с помощью разных приемов они скрывают недостатки своего товара. Главный прием этих жадных мошенников — скрыть возраст своих объектов торговли. Так как зачастую негр имеет хорошие крепкие зубы, независимо от своего возраста, то продавец рабов часто выдает старика за молодого человека. С этой целью он натирает тело негра пальмовым маслом в несколько приемов, пока его кожа не станет блестящей и здоровой на вид. С помощью угольной пыли и сока трав они красят им волосы и бороду. После таких процедур негр выглядит, как юноша, встречающий весну своей жизни; но эта приятная иллюзия быстро рассеивается. Борода и волосы понемногу отрастают, и становятся видны их белые корни, как будто деревья покрылись за ночь выпавшим снегом. Случается и так, что окраска волос была произведена плохо, тогда в скором времени борода и волосы приобретают свой прежний цвет по всей длине. Капитаны, конечно приходят в негодование, обнаружив, что им подсунули старого негра вместо молодого.
Рано утром неграм начинали раздавать их первую за день пищу. Это был густой навар из маисовой муки такой консистенции, что его можно было резать на куски, что очень облегчало деление его на порции. Полпинты воды дополняли этот пир Лукулла. После полудня негры получали еще одну порцию бульона с куском соленой говядины и еще полпинты такой же жидкости. На следующий день они получали то же самое, и так все время, потому что еда никогда не менялась в течение перевозки их в Америку. Иногда, правда, маисовая мука заменялась на зерновую муку из Индии; густая похлебка в этом случае получалась с другим вкусом и немного нежнее. Чтобы сэкономить даже на такой примитивной еде, капитаны кораблей покупали провизию прямо в Африке; они засаливали говядину во время длинных скучных дней, проходивших в ожидании своего человеческого груза».
ПОСЛЕ 1788 ГОДА
Несколько следующих строк, заимствованных у Гарнерея, дают нам представление об облике невольничьего судна в те времена, когда за капитанами уже велось наблюдение властей, то есть после подписания акта в 1788 году:
«Я прочитал с вниманием и не меньшим удивлением все вышедшие в свет до сегодняшнего дня морские романы и я не могу не заявить, что в большинстве из них я обнаружил чудовищное незнание морской жизни.
Романист, бросающий свой невольничий корабль в безбрежные воды океана, никогда не упустит случая замаскировать его под торговый в целях избежать инспекции со стороны властей, а я утверждаю, что такая маскировка невозможна. Я согласен, что в какой-то мере и в каких-то деталях работорговец может изменить внешний вид своего корабля, но никогда ему не удастся так скрыть истинное его предназначение, чтобы он стал неузнаваем в глазах опытных в этом деле людей.
Предназначение судна для торговли неграми становится заметным уже на строительной площадке благодаря усовершенствованию своей конструкции. Построенное для этой цели, то есть с учетом возможности уйти от крейсеров и необходимости создать благоприятные условия перевозки рабов для прибыльной торговли, невольничье судно имеет двойную медную обшивку и пробитые в ней орудийные люки для установки батареи. Кроме того, сохранены пропорции, так его верхняя палуба приподнята над ватерлинией по крайней мере на одну треть выше, чем на корветах и корсарских кораблях. Такая конструкция применяется, чтобы, прежде всего, расположить повыше помещения для негров, построенные на ложной палубе, во-вторых, чтобы запастись большим количеством воды и продовольствия и, наконец, чтобы обеспечить кораблю существенное качество не заливаться водой во время бури на море, так как нет ничего более вредного для здоровья негров, чем морская вода, что можно легко объяснить, если вспомнить, что в жарких помещениях рабов влажный воздух насыщен заразными испарениями, могущими привести к смертельным эпидемиям.
Но даже если невольничий корабль и не был бы специально сконструирован для работорговли, то все равно его предназначение можно было бы узнать по тысяче изобличающих признаков: по экипажу, состоящему из уважаемых людей, по посуде и котлам, по большим лодкам, иногда имеющим палубы и содержащимися в полном порядке, так как они вынуждены часто совершать длительные морские переезды, а также по его артиллерии, оружию и перегородкам. И если бы даже удалось убрать и эти обвинительные признаки, то на борту осталась бы еще масса доказательств, выдающих истинное предназначение корабля, таких как перекладины для поддержки ложных подвижных мостков, доски для изготовления ложной палубы, вид помещений, предназначенных для негров, бревна для строительства поперечного ограждения на верхней палубе и, наконец, огромное количество просмоленной ткани, которая годилась на все.