Энциклопедия русских суеверий
Шрифт:
В Енисейской губернии «от уроков» над ковшом воды говорили три раза «Отче наш». Затем смотрели через плечо в эту воду три раза у трех окошек, обернувшись к окошку спиной, и каждый раз отпивали немного воды. «От детских уроков» наливали в ковш горячей воды, бросая в нее три горячих уголька и щепотку соли. «Водой этой вымывали шесть деревянных ложек, задорогу у печки, три угла у стола, скобы у дверей, где лежал ребенок, и в конце водой этой мыли лицо ребенка» [Отчет, 1891].
«Против уроков хорошим профилактическим средством считается вода, если ее трижды „переснять“ с каменки в бане. Вода из ковша выливается на каменку и подхватывается с приговором: „Как на каменке, на матушке, подсыхает и подгорает, так на рабе Божьем [имя] подсыхай и подгорай“» (Волог.) <Попов, 1903>.
В Вятской, Новгородской и некоторых других губерниях обливали водой печатку для просфор (дорник), а затем поили этой водою детей — от сглаза и урока.
Подобные способы лечения сглаженных и обуроченных были в ходу по крайней мере с XVII в. Так, у крестьянки Улитки, подозреваемой в ведовстве, был найден при обыске «зуб старинной, а как ево зовут и с какой рыбы или животины, того она не ведает, только де младенцев окачиваят от уроков». У нее же имелись «два камешка маленьких, один з двеми дирками, да раковина морская разломлена, и с них де окачивают младенцев от уроков» <Черепнин, 1929>.
Традиционно «вредоносному слову» — уроку противодействовали «словами благотворными», то есть заговором.
Заговор от уроков и прочих заболеваний, записанный в Архангельской области, произносится при мытье ребенка в бане: «Стану я, раб Божий [имя], благословясь, выйду, перекрестясь, из избы дверьми, из двора воротами. Выйду я в чистое поле; помолюсь и поклонюсь на восточную сторону. Под восточной стороной есть окиян-море, на окияне-море ходит щука бела, зубы укладны, хвост булатный, поедат и пожират у раба Божьего [имя] уроки, и прикосы, и грыжи, и баенны нечисти, чтобы век не бывали ни в день, ни в ночь, ни в утренню зарю, ни в вечерню, ни на нову, ни на ветху и ни на перекрою месяцу. Во веки веков, аминь. Будьте, мои слова, замком замкнуты, ключом заперты» (Арх.).
В сообщении из Енисейской губернии подчеркивается роль наговаривающего, который подвергается опасности заболеть наравне с обуроченным. Заговорщик произносит: «„Благослови, Господи, раба Божьего [называют имя заговаривающего]. Встану благословясь, пойду перекрестясь в чистое поле, широкое раздолье, под восточну сторону. Под восточной стороной стоит белая береза, под белой березой белый камень, под белым камнем рай-щука, у рай-щуки губы медны, зубы железны, глаза оловянны. Сними, рай-щука, с раба Божьего [имя], изуроченного, уроки и призоры, и шепоту и ломоту, страх и переполох“. Уроки после наговоров стираются как с наговаривающего, так и с того, кому наговаривали, так что часто им обоим становится плохо. Все-таки если у больного урок, а не какая-нибудь другая хворость, то наговор всегда пересилит, и оба они вместе выздоровеют» <Арефьев, 1902>.
Распознать урок можно было и по глазам заболевшего (на его веках появляется что-то вроде горошин), а также, бросив в воду угольки: если они не тонут, а плавают, человек изурочен <Богаевский, 1889>.
«Умывальщицу с глазу можно найти во всяком селении, — сообщали из Нижегородской губернии. — Это обыкновенно какая-нибудь старушка, известная благочестивой жизнью. Она, наливши в чашку воды, кладет в нее три угля, из горнушки, с пришептыванием: „На глаз серый, карий, черный…“, и который уголь окажет шипение сильнее, по тому и заключают, что больной сглажен, озепан человеком, например, сероглазым, и потом этой водой умывает хворого, оплевываясь на все стороны» <Борисовский, 1870>.
По углям (и камушкам) «угадывали» не только причину заболевания, но и участь заболевшего: «Спрыскивают и обмывают лицо больного святою водою или водой, налитою на печные угли, по которым замечают, если падут на дно, то больной должен умереть» (если уголь всплывет наверх, он останется жив). Чтобы ослабить болезнь от сглазу, «выбрасывают угли на пороге отворенной двери и сильно ею захлапывают, так что угли издают скрип» (Влад.) <Добрынкин, 1867>.
Повсеместно считалось, что знание источника порчи содействует успешному лечению. Некоторые из жителей Архангельской губернии полагали, что лучшее средство от оговора и сглаза — «лоскут от одежды или клочок волос, принадлежащих лицу, служившему причиной болезни. Добыв эти вещи, надобно старшему или младшему в семействе сжечь их на раскаленных углях. При этом действии больной спрашивает: „Что куришь?“ И ему отвечают: „Курю уроки, призоры, лихие оговоры, от мужика русака, от бабы черноволосой, от девки простоволосой“. Больной опять говорит: „Кури горазже, чтобы ввек не было“. Этим оканчивается обряд, который, смотря по надобности, повторяется еще несколько раз» <Ефименко, 1878>.
Традиционно большое место уделялось предохранению от уроков, прежде всего — детей, младенцев, наиболее им подверженных.
«Для того чтобы ребенок был „спокоен“, некоторые бабки, еще не обмыв новорожденного, завертывают его в тряпки, перевязывают лычком и кладут в передний угол» (Симб.). Другие, спеленав, три раза слизывают его голову языком или лижут только в маковку, сплевывая на левую сторону: «Это, — объясняют оне, — от худого глаза хорошо. Как слизнешь, доступности он уж не будет иметь» (Орл., Пенз.) <Попов, 1903>. «Известно, что на Руси боятся за младенца, когда его хвалят. Суеверная мать при этом обливает дитяти три раза лицо и плюет на землю, дабы уроки его не взяли, с тою же целью обмывают дитя перед сном» <Демич, 1891>. Ср. также «приговор к воде, когда обмывают ребенка»:
«Водичка кипучая, Девочка ли мальчик, Был бы ростучий».Бабка возьмет воды через локоток, так на руку воды возьмет и спускает:
«Как на локоточке не держится вода, Так бы на деточке не держались Плетучие уроки, родимцы, переполохи. Искупи, переступи.Локтем крестят младенца, вода капает с локтя» (Волог.) <Адоньева, Овчинникова, 1993>.
«Чтобы ребенка не сглазили, втыкают иголку или маленькую булавку в рубашку. Или за ушком сажей мазать. Или кусочек хлеба и соли зашьют. Говорят: „На хлеб на соль нет супостата“» (Волог.) (кроме того, надевают рубашку на левую сторону, втыкают в одежду булавку — Том.).
В Чердынском крае, «во избежание уроков», умыв поутру, дитя посыпают солью <Корнаухов, 1848>.
У казаков Таманского полуострова «дитя отнимают от груди в тот самый день, в который оно родилось, и, раз отнявши, уже не дают ему груди вновь ни под каким видом, исходя из того поверья, что такое дитя, пришедши в возраст, будет чистое на глаза, то есть никого не будет глазить» <Покровский, 1884>.