Энцо Феррари. Самая полная биография великого итальянца
Шрифт:
Но встреча, хоть она и была дружеской, не принесла никаких результатов. Сориа внимательно выслушал его, но очень вежливо объяснил ему реальное положение дел: «ФИАТ» не мог предложить работу всем выжившим после войны.
Феррари искренне – возможно, даже наивно – надеялся получить должность испытателя в «ФИАТ». Поэтому отказ Сории найти ему местечко подкосил его. В кармане у Энцо не было ни гроша, он не смог найти работу и не собирался возвращаться в Модену. Погода в Турине была настолько холодной, что его одежда на нем просто дубела. Прогуливаясь в парке замка Валентино, на берегу реки По, Энцо чувствовал отчаяние. Он смахнул снег с одной из скамеек, сел и заплакал. Но решил остаться в Турине.
Довольно
Задачей Энцо была доводка ходовой части машин и личный контроль их доставки в «Итало-аргентинское кузовное ателье» в Милане – там на них вешали кузова. После разочарований и лишений первых двух месяцев скромная зарплата, которую ему обеспечивал Джованнони, дала Энцо средства для пропитания, хотя не были редкостью и вечера, когда он ложился спать без ужина. Его скромное состояние, с которым он приехал в Турин, начало истощаться, но эта первая работа помогла ему вернуть немного «уверенности».
Теперь Энцо проводил свое время в поездках между Турином и Миланом. Из-за пандемии «испанки» – страшной разновидности гриппа, уносившей сотни жизней каждый день в те зимние месяцы 1919 года – бары и кафе по всей Италии были почти пусты. Оживление царило только в «Бар дель Норд», что неподалеку от железнодорожной станции «Порта Нуова» – «небольшое кафе, в двух шагах от отеля “Болонья“, где каждый вечер, выходя из своих фабрик, собирались испытатели, гонщики, авиамеханики». С того времени, как он открыл его для себя, Энцо стал там частым гостем.
В компании парней, которые были гонщиками еще до войны, и летчиков, сражавшихся в Первой мировой, он чувствовал себя как дома и мог на несколько часов забыть о трудностях, с которыми он сталкивался каждый день. Ему даже довелось познакомиться с Феличе Надзаро – героем его юности, победителем первой гонки, на которой он был – и его братом Бьяджо.
Энцо нашел приличное жилье в отеле «Болонья», прямо напротив «Порта Нуова». Скромная, но чистая комната в мезонине, рядом с прачечной. В том же отеле Энцо почти каждый день сталкивался с семидесятипятилетним Джованни Джолитти, четырежды премьер-министром Королевства Италия, который также жил в «Болонье».
Пополудни и вечера в «Бар дель Норд» очаровывали его и в какой-то мере возмещали ему многочисленные лишения. Мнение такого компетентного и увлеченного своим делом человека, как он, вскоре стало весомым в обсуждениях. В таких бурных спорах шаг от переделанных шасси к гоночным автомобилям всегда был короток. Поглощенный этими живыми дискуссиями, Энцо вместе с остальной компанией вскоре стал задаваться вопросом: когда возобновятся автогонки?
Во время частых поездок в Милан для доставки машин Джованнони в «Итало-аргентинское кузовное ателье» Энцо начал чаще останавливаться в другом кафе – «Бар Витторио Эмануэле». Здесь клиентами в основном были атлеты и миланские спортсмены. Некоторые из них до войны были гонщиками. Однажды Энцо встретил бывшего велогонщика из Салерно по имени Уго Сивоччи, чей брат Альфредо – по совпадению, человек с тем же именем, что и у его брата – был действующим профессиональным велогонщиком, «маленькой звездой в скоплении, где Большой Медведицей был Джирарденго [4] ».
4
Костанте Джирарденго (1893–1978) – один из лучших велогонщиков Италии начала XX века.
Пересев с двух на четыре колеса, Уго – невысокий, с пышными усами и настороженной улыбкой – выступил неярко, занял шестое место на «Тарга Флорио» 1913 года, которую выиграл Феличе Надзаро. Теперь Уго работал в CMN – недавно созданной небольшой автомобильной компании. Сразу после войны CMN поглотила миланские цеха «Де Векки», марки, за которую Сивоччи выступал на «Тарга Флорио».
Пораженный заразительной увлеченностью Энцо автомобилями, Уго рассказал о нем руководителю CMN, молодому инженеру по имени Пьеро Комби. Сивоччи познакомил их, и Энцо получил от Комби приглашение на работу. Таким образом, незадолго до Пасхи 1919 года Энцо Феррари переехал из Турина в Милан. Зарплата была хорошей, почти 400 лир в месяц – вдвое больше, чем получал обычный механик. С этой работой его голодные времена окончательно ушли в прошлое.
В первых днях июня «Бар Витторио Эмануэле» внезапно наполнился оживлением. Пришла весть о победе «Пежо» в первой после окончания войны гонке «500 миль Индианаполиса». К разочарованию спортсменов, посещавших бар, в Италии не было никаких признаков того, что автомобильные соревнования вскоре возобновятся. То же самое относилось и к остальной Европе, опустошенной Первой мировой. Долгожданная новость пришла летним днем. Дания организовывала первую послевоенную европейскую гонку. Она была запланирована на 24 августа на маленьком острове Фане. Ни одна газета или журнал не сообщили об этой новости, ее принес фанатам прямо в «Бар Витторио Эмануэле» Фердинандо Минойя, один из завсегдатаев и единственный итальянский пилот, приглашенный на эту гонку. Минойя, которого в баре знали все, кроме Энцо, 24 августа и выиграл эту гонку на своем «Фиате 130 HP».
Восторг, вызванный победой Минойи, подал Энцо, уже работавшему с Сивоччи, «первые симптомы чего-то вроде призвания быть пилотом гоночных автомобилей», и он с большой скидкой купил у CMN свой первый гоночный автомобиль. В качестве обеспечения оплаты он предложил свой заработок за следующие месяцы. Он взял «CMN15/20». Энцо установил на нее четырехцилиндровый двигатель объемом 2,3 литра мощностью 36 лошадиных сил, машина развивала скорость до 80 километров в час.
В сентябре, наконец, пришла новость, которую так долго ждали Энцо и другие. Первая послевоенная гонка в Италии запланирована на 5 октября. Это была «Парма – Поджо-ди-Берчето», горная гонка [5] .
5
Гонка на подъем, проходящая на обычных дорогах с извилистым и крутым уклоном, закрытых для обычного движения на время соревнований.
Энцо был вне себя от радости. Мечта стать гонщиком вот-вот могла сбыться. Ему двадцать один год, и он был готов участвовать в первой гонке в своей жизни. Нехватку опыта он мог отчасти компенсировать знанием местности: Парма – всего в шестидесяти километрах от Модены, и дороги, ведущие в гору там, не должны были сильно отличаться от дорог, которые вели в гору из Модены, а их-то он знал очень хорошо, ведь летом 1917 года он ездил там с хронометром, засекая время, за которое он добирался из Сестолы в Павулло, и Энцо торжественно назвал про себя этот заезд в одиночку титулом Raid.