Эндана
Шрифт:
Его светлость Рикквед только что закончил рассказ и теперь расслабленно откинулся на спинку стула, устало опустив веки. Леа стояла у стены, прислонившись к ней спиной. Под глазами принцессы залегли черные круги от усталости, опасаясь заснуть, девушка не решалась даже присесть.
– Значит, нежить не дождалась своей королевы, – задумчиво подытожила Верховная жрица.
– Нет, – не открывая глаз, сказал командир «невидимых», – она не успела бы так быстро добраться до Телгета и вывести войска. Мы отстали от нее, но не больше чем на три-четыре дня. В песках сразу пересели на коней, скакали, не зная отдыха, постоянно меняя лошадей, и
– Куда же в таком случае она направилась? Очень хотелось бы знать, – исподлобья посмотрел на лазутчиков Аттис. Ответ на вопрос король не ждал.
– Возможно, ей помогли быстро преодолеть дорогу, – задумчиво сказала Нэру. – В одну из ночей над нами пролетело что-то очень большое и ужасное. Дозорные не смогли рассмотреть, кто это был, но нет сомнения – это существо сродни воинству Нейман!
Верховная жрица остро глянула на жрицу:
– Кто-нибудь из вас в этот момент не спал?
– Я, – вяло откликнулась принцесса. – Я проснулась, когда это подлетело к нашему лагерю.
– Ты рассмотрела его? – повернулся к дочери Аттис.
– Нет, но могу описать, как я его почувствовала, – качнула головой ее высочество, добавив: – Если только у меня получится связно передать ощущения.
– Не трудись напрасно, девочка. – Арзила встала со стула, подошла к принцессе и взяла ее руку. – Просто постарайся вспомнить.
Леа закрыла глаза. В памяти снова всплыла мерцающая дымчатая воронка, пронизанная иглами льда, черноты и злобы.
– Хорошо, достаточно, – погладила девушку по плечу Верховная жрица, а потом с тревогой заглянула в ее глаза. – Мне не нравится твой кашель!
– Мне тоже, – усмехнулась принцесса. – Но, ийаду, давайте разберемся с болезнью позже. После…
Дальше девушка продолжать не стала, но этого и не требовалось, всем и так было ясно, что имела в виду энданская принцесса.
Служительница богов спокойно кивнула, соглашаясь со строптивицей, и, оглядев присутствующих людей, сказала:
– Один из Заточенных богов свободен. Теперь он смертен, но по-прежнему очень могуч. Нам придется тяжелее, чем думалось!
– Ну что ж, – невесело подвел итог энданский король, – зато королева стала слабее, а мы предупреждены.
Он повернулся к усталым путникам.
– Отправляйтесь спать, и чтобы до вечера голов от подушек не отрывали. Это приказ! – с притворной суровостью нахмурил брови король, но потом, улыбнувшись, добавил: – Или хотя бы до обеда.
Его светлость Рикквед, зевнув во весь рот, пробормотал:
– Я готов заснуть хоть на улице, главное, чтобы не наступили.
Князь рассмеялся:
– Ну нет, Рикквед, какой же из меня хозяин, если я не найду для героев несколько кроватей!
Ката позвал служанку, и она, с интересом поглядывая на вымотанных спутников, отвела их к постелям. Гости уснули, не успев прислонить головы к подушкам. Казалось, ничто не в состоянии их поднять, но не прошло и нескольких часов, как вскочила, подчиняясь короткому приказу матери, царевна, следом поднялась энданская принцесса. Она тут же унеслась куда-то, оставив дядю досыпать в одиночестве. Рикквед Веллайн проспал до сумерек. Похоже, он твердо решил, что лично ему спешить некуда. Нетерпеливость молодости уже не относилась к числу недостатков брата короля Энданы.
Защитники крепости, стоя на стенах, с удивлением рассматривали оружие гномов. Больше всего людей изумляли мощные копья, целиком выкованные из железа и острые как иглы. Такое копье обычному человеку не поднять. Да что там поднять, его обхватить и то сложно!
Да и тяжелые оборонительные щиты, за которыми мог легко укрыться самый толстый гном, с отверстиями для копий и прорезями для глаз, поражали не меньше. Даже гномьи секиры, которые они не щадя обрушивали на собственные же творения, оставляли на двухслойных стальных «укрывах» – так называл щиты сам подземный народ – только вмятины.
Ветераны, видевшие гномью «черепаху» в деле, важно, со вкусом объясняли:
– Сомкнут щиты, просунут в них копья, сверху прикроются щитами полегче – ничем их не возьмешь. Ни стрелой, ни топором, ни копьем с лошади! Даже если конем на всем скаку налететь, и то выдержат. А подойдешь поближе, ударит такое копье, да прошьет насквозь и щит, и броню, и тебя, и лошадь заодно!
Последнее, пожалуй, было преувеличением, но молодые ополченцы слушали, широко открыв рты и веря каждому слову.
Тяжелые ратники энданцев выстраивались под стенами справа и слева от «черепахи», укладывая в ряды длинные крепкие копья с широкими наконечниками, проверяли обитые железом щиты, по десятому разу начищали глухие конические шлемы.
Если уж суждено погибнуть в бою, настоящий воин должен предстать пред Хтаром в сверкающих, покрытых кровью врагов доспехах с мечом в руке!
Гномы и энданцы плотным строем перекрыли пространство между Тургором и лесом. Оснирийцы облепили стены крепости, навалив на них кучи тяжелых камней и приготовив колчаны, полные коротких и тяжелых оборонительных стрел.
Левым крылом войска командовал сам король Аттис, правым – его старший сын, наследник Герэт. С городских стен хорошо было видно, как он гарцует на горячем жеребце перед стройными рядами подданных. Юноше явно не терпелось ринуться в бой. Король Аттис, напротив, спешившись, спокойно сидел на походном стульчике, выслушивая последние донесения.
А высоко в небе в теплых воздушных потоках, чуть ниже облаков, парил грифон. Если бы среди людей нашелся хоть один с орлиным зрением, он разглядел бы смелую наездницу, оседлавшую грозного зверя, и, может быть, даже узнал бы в ней дочь энданского короля. Но защитников крепости в этот момент больше занимало происходящее на земле. Они жадно разглядывали собравшееся под стенами воинство, громко обсуждая союзников.
– А где северяне, азанаги, испы? Я же сам видел их войска. Неужели ушли?!
– Ушли. Ушли куда надо! Не болтай лишнего. А испы… Неужто не видишь?
– Нет.
– Вот слепушонок! Смотри на край леса.
– Не вижу…
– Да ты лучше, лучше смотри!
– Точно, точно… Да их там сотни!
– Не сотни – тысячи! Так что никто никуда не ушел, а ты меч крепче держи и не болтай!
Сновали между защитниками на стенах неуемные мальчишки, поднося отцам и старшим братьям еду, в надежде, что позволят остаться на ночь. Мальчишек гнали прочь, домой, но некоторые, особо упорные неслухи, умудрились-таки затеряться среди воинов, не ведая, чем грозит такое непослушание. Стискивая в руках детские луки и совсем недетские родовые ножи, дети грезили подвигами, еще не понимая, что бок о бок с возможным подвигом шагает более вероятная смерть. Зато матери сорванцов не тешили себя пустой надеждой, и ближе к вечеру к городскому шуму прибавились их сердитые голоса – женщины звали непослушных мальчишек домой.