Эндер в изгнании
Шрифт:
И все же Алессандра не переставала удивлять. На сей раз, выбрав наименее подходящий момент – когда бедняга Квинси был совершенно сражен тем, как Эндер обставил его в бюрократической схватке, – она выступила с ну совершенно безрассудным предложением.
– Мам, – сказала она, – большинство колонистов уже проснулись и спустились на Шекспир, и мои вещи давным-давно упакованы. Когда мы спустимся вниз?
– Упакованы? – спросила Дорабелла. – А мне казалось, у тебя развилась мания чистоты. Я даже
– Мам, я не шучу. Мы записались в колонисты. Мы в колонии, от нее нас отделяет лишь один перелет на челноке. У нас есть контракт.
Дорабелла рассмеялась. Но поддразниванием девочку было не смутить.
– Милая, дорогая моя доченька, – начала Дорабелла. – Я замужем. За адмиралом, который командует этим кораблем. Куда летит корабль, туда летит и капитан. Куда летит муж, туда же лечу и я. А куда я – туда и ты.
Алессандра замерла на месте. Казалось, она готовится спорить.
Но возражений не последовало.
– Хорошо, мам. Значит, сугубо комнатная жизнь еще несколько лет.
– Мой дорогой Квинси говорит, что наша следующая цель – еще одна колония, но ее не сравнить с Землей по удаленности. Лишь несколько месяцев полета.
– Но мне будет очень скучно, – сказала Алессандра. – Все интересные люди останутся тут.
– Конечно, ты имеешь в виду Эндера Виггина. Я, правда, так надеялась, что ты сумеешь увлечь этого милого юношу с перспективами. Но он, похоже, предпочел с нами порвать.
Алессандра выглядела изумленной.
– С нами? – переспросила она.
– Он очень умный мальчик. Он знал, что, вынудив моего милого Квинси покинуть Шекспир, он отправил восвояси и тебя, и меня.
– Я об этом не подумала, – сказала Алессандра. – Тогда я очень зла на него.
Дорабелла почувствовала внезапный укол подозрения. Алессандра воспринимала ее слова слишком уж спокойно. На нее это было совсем не похоже. А этот намек на детскую обиду на Эндера Виггина показался ей чуть ли не пародией на ее ребяческую болтовню о феях.
– Что ты замышляешь? – спросила Дорабелла.
– Замышляю? Как я могу что-то замышлять, когда вся команда занята, а пехотинцы внизу, на планете?
– Ты собираешься проникнуть на челнок без разрешения и спуститься на поверхность так, чтобы я об этом не узнала.
Алессандра посмотрела на Дорабеллу так, словно та сошла с ума. Но поскольку это выражение было для дочери нормой, Дорабелла готовилась к тому, что ей сейчас соврут. И дочь не подвела.
– Разумеется, не собираюсь, – сказала Алессандра. – Я ожидаю получить твое разрешение.
– Ну что ж, ты его не получишь.
– Мама, мы сюда столько времени добирались! – воскликнула она. Теперь ее голос зазвучал с обычной раздражительностью, так что доводы могли быть искренними. – Мне хочется хотя бы спуститься. Я хочу попрощаться с нашими друзьями, попутчиками. Хочу увидеть небо. Я два года не видела неба!
– Ты была в небе, – заметила Дорабелла.
– О, это так остроумно! – восхитилась Алессандра. – Этого достаточно, чтобы моя тоска о прогулке на свежем воздухе прошла. Бах – и все, и нету.
Теперь, когда Алессандра об этом заговорила, Дорабелла вдруг поняла, что и сама тоже хочет немного прогуляться по улице. Спортзал на корабле был постоянно забит пехотинцами и членами экипажа, и, хотя требование проводить на беговой дорожке сколько-то минут в день было обязательным для всех, тренажер не вызывал ощущения, что ты действительно куда-то идешь.
– Вообще-то, не лишено смысла, – сказала Дорабелла.
– Ты шутишь, – резюмировала Алессандра.
– Что, ты думаешь, это лишено смысла?
– Трудно поверить, что ты когда-нибудь согласишься с тем, что в этом есть смысл.
– Ты делаешь мне больно, – сказала Дорабелла. – Я ведь тоже человек. Я скучаю по облакам. У них же здесь есть облака, правда?
– Мам, ну мне-то откуда знать?
– Отправимся вместе, – решила Дорабелла. – Мать с дочерью. Попрощаемся со старыми друзьями. Когда мы покинули Монополи, мы с ними не попрощались.
– У нас не было друзей, – напомнила Алессандра.
– Ну, разумеется, были, и они, должно быть, сочли весьма невежливым то, что мы уехали, не попрощавшись.
– Держу пари, они до сих пор об этом забыть не могут. «Что же стало с той грубой девочкой Алессандрой, которая уехала от нас, даже не сказав „пока“, сорок лет назад?»
Дорабелла рассмеялась. Алессандра действительно была язвительно остроумной!
– Вот это воистину моя фея. В сущности, Титания ничто по сравнению с тобою.
– Жаль, что ты не удовлетворилась «Укрощением строптивой».
– Я всю жизнь жила во «Сне в летнюю ночь» и даже не подозревала об этом, – сказала Дорабелла. – Здесь – вот где я чувствую себя дома, а не на какой-то там незнакомой планете.
– Ну а я живу в «Буре», – ответила Алессандра. – Застряла на острове и не могу его покинуть.
Дорабелла снова засмеялась:
– Я попрошу твоего отца спустить нас на одном челноке и забрать обратно на другом. Как тебе этот план?
– Отлично. Спасибо, мама!
– Минуточку, – сказала Дорабелла.
– Что?
– Ты слишком быстро согласилась. Что ты задумала? Надеешься сбежать в леса и прятаться, пока я не улечу без тебя? Дорогая, этому не бывать. Я без тебя не улечу, а Квинси не улетит без меня. Если попытаешься сбежать, пехотинцы тебя выследят, найдут и приволокут ко мне. Ты поняла?