Эндер в изгнании
Шрифт:
«Мать не просто обманывает меня, она обманывает и саму себя. На самом деле она не хочет, чтобы я летела с нею. Она обрела для себя новую жизнь и просто делает вид, что от этого ничего не поменялось. Факт: матери отчаянно нужно от меня отделаться, чтобы она могла жить дальше своей счастливой новой жизнью. Шестнадцать лет я была грузом, который тяжким бременем лежал на ее плечах, приковывал ее к земле, не давал делать все то, о чем она мечтала. Теперь она обрела мужчину своей мечты – ну, скажем, мужчину, который
– Мама, – сказала Алессандра. – Я никуда с тобой не полечу.
– Еще как полетишь!
– Мне шестнадцать, – сказала Алессандра. – Закон гласит: я могу самостоятельно принять решение, становиться мне колонистом или нет.
– Чушь.
– Это правда. Валентина Виггин стала колонистом, когда ей было всего пятнадцать. Ее родители были против, но она поступила по-своему.
– Вот, значит, о чем он тебе наплел? Это может казаться романтичным и смелым, но ты навсегда останешься одинокой.
– Я и так все время одинока, – сказала Алессандра.
При этих словах Дорабелла отшатнулась.
– Мерзавка, да как у тебя язык поворачивается говорить такое? – прошипела она. – У тебя есть я. Ты не одинока!
– Всегда одинока, – повторила Алессандра. – И тебя никогда со мною нет. У тебя есть милый ангелочек – подаренное феями дитя. Но это не я.
Алессандра отвернулась и зашагала вниз по трапу.
За своей спиной она услышала шаги матери. Нет, скорее, почувствовала: трап дрожал под ее ногами не в такт шагам.
А затем Алессандра ощутила толчок – жестокий удар в спину, который заставил ее потерять равновесие.
– Ну и проваливай тогда, маленькая сучка! – завопила мать.
Алессандра попыталась восстановить равновесие, но ее ноги не поспевали за верхней частью тела. Она почувствовала, что валится вперед, а трап выглядел таким крутым… сейчас она обрушится вниз, и руки не смогут смягчить…
Все эти мысли пронеслись в ее голове за долю секунды, а затем чья-то рука подхватила ее сзади. Вместо того чтобы удариться о трап, она нырнула вниз, затем качнулась вверх – и оказалось, что ее подхватила не мать. Дорабелла по-прежнему была от нее в нескольких шагах, на том месте, где ударила ее. Алессандру подхватил энсин Акбар, и на его лице читались тревога и забота.
– С тобой все в порядке? – спросил он, когда Алессандра выпрямилась.
– Именно! – громогласно крикнула мать. – Веди наверх эту маленькую засранку.
– Ты хочешь лететь с нами на корабль? – спросил энсин Акбар.
– Разумеется, хочет, – ответила за нее мать. Сейчас она оказалась у локтя Акбара. Алессандра наблюдала за трансформацией лица матери – превращение ведьмы, бросившей в спину дочери хамские слова, ударившей ее, в милую королеву фей. – Моя маленькая фея счастлива только рядышком с матерью.
– Думаю, я остаюсь, – мягко сказала Алессандра. – Ты поможешь мне сойти?
Энсин Акбар склонился к ней и прошептал на ухо, в точности как Эндер:
– Жаль, что я не могу остаться с тобой. – А потом выпрямился и отчеканил по-военному: – Прощайте, синьора Алессандра Тоскано. Счастья вам в этом добром мире.
– О чем ты говоришь! Мой муж отдаст тебя за это под трибунал! – воскликнула Дорабелла.
Она обогнула его, направляясь к Алессандре, и потянулась к ней, словно желая схватить.
Энсин Акбар взял Дорабеллу за запястье.
– Да как ты смеешь? – зашипела она ему в лицо. – Ты только что подписал себе смертный приговор за попытку мятежа.
– Адмирал Морган одобрит, что я не позволил его жене совершить правонарушение, – сказал энсин Акбар. – Он одобрит, что я позволил колонисту воспользоваться своим правом и остаться на этой планете.
Они с Дорабеллой оказались лицом к лицу, и Алессандра увидела, как капельки ее брызжущей слюны летят ему в глаза. И все же он не сдвинулся ни на миллиметр.
– Идиот, тебя засудят не за это, – сказала Дорабелла. – Засудят за попытку изнасиловать меня на корабле, в каюте без освещения.
На какой-то миг Алессандра задумалась, когда это могло случиться и почему мать об этом умолчала.
Но затем сообразила: ничего этого не было. Мать лишь намеревалась заявить о том, что преступление имело место. Она угрожала энсину Акбару ложным обвинением. А в чем Алессандра точно была уверена, так это в том, что ее мать – великолепная лгунья. Потому что сама верит в свои собственные измышления.
Но Акбар только улыбнулся.
– Леди Дорабелла Морган кое о чем забыла, – сказал он.
– О чем же?
– Все записывается.
При этих словах он отпустил ее запястье, развернул и мягко подтолкнул вверх по трапу.
Алессандра не смогла сдержаться. У нее вырвался короткий и резкий смешок.
Мать развернулась к ней с лицом, перекошенным от ярости. В этот момент она была, как никогда, похожа на Изабеллу.
– Бабушка, – громко произнесла Алессандра. – Я думала, мы оставили тебя на Земле – но посмотри-ка, ты все же полетела с нами.
Это наверняка было самое жестокое, что Алессандра могла сказать. Мать онемела от боли. И все же в том заключалась простая сермяжная истина. Алессандра произнесла это не для того, чтобы заставить маму страдать, это просто вырвалось у нее в тот самый миг, когда она поняла, что это правда.
– Прощай, мама, – сказала Алессандра. – Нарожай кучу детишек от адмирала Моргана. Будь счастлива! Я желаю тебе этого. И надеюсь, ты будешь счастлива.
И она позволила энсину Акбару проводить ее до подножия трапа.