Эндер в изгнании
Шрифт:
– Мы зачали тебя не для того, чтобы ты умер от рук Виггина, как твой отец!
– На самом деле отец погиб от рук Дельфики. Джулиана, если конкретно.
– Дельфики, Виггины – это сторона одной монеты. Не смей даже думать о самопожертвовании, не позволяй ему тебя убить.
– Мам, я тебе уже сказал. Он сам найдет способ. Он всегда так делает. Он воин.
– Нет!
На то, чтобы ее успокоить, ушло два часа, и пришлось выдержать плач и крики, – Ахиллес знал, что соседи, должно быть, слушают и пытаются понять, в чем дело. Но в конце концов мать уснула.
Ахиллес прошел в контору по мониторингу поголовья скота и с тамошнего
«Полагаю, я составил о тебе неверное мнение. Как мы можем это прекратить?»
Он не ожидал, что получит ответ до завтрашнего дня. Но ответ пришел еще до того, как Ахиллес отключил терминал.
«Когда и где ты хочешь встретиться?»
Неужели это и правда так просто?
Время и место особого значения не имели. Это должно быть там, где их разговору не смогут помешать Вирломи и ее шестерки и где должно быть достаточно светло, чтобы можно было вести съемку. Что толку будет, если он умрет ради своего отца и это не будет зафиксировано? И чего доброго, этот Виггин сможет обернуть все в свою пользу и снова ускользнет со свежей кровью на руках.
Они договорились о времени и месте. Ахиллес отключил терминал.
А затем остался сидеть на месте, дрожа. «Что я натворил? Это же действительно Эндер Виггин. Я организовал собственную смерть. Я больше и сильнее, но то же самое можно сказать о тех мальчишках, которых он уже убил. Королевы ульев тоже были сильнее – и где они? Эндер Виггин не проигрывает.
Для этого я и появился на свет. Именно это мама прививала мне с младенчества. Я живу, чтобы отомстить за своего отца. Чтобы уничтожить Гегемонию, разрушить все, что создал Питер Виггин. Возможно, это невыполнимо. Но уничтожить Эндера Виггина… Я могу сделать это, просто позволив ему меня убить – и показав миру, как это случилось. Мать будет горевать, но она всю жизнь прожила в горе.
Если он настолько умен, он должен знать, что я замышляю. Он не поверит, что я внезапно изменил мнение. Я не могу одурачить Эндера Виггина таким очевидным планом. Он наверняка догадывается, что я буду записывать все.
Но вряд ли он думает, что ему придется меня убить. Скорее, он считает меня легким противником, которого сможет победить не убивая. Может, считает меня эдаким переростком, который в жизни никого не ударил.
А может статься, что я переоцениваю его? Как-никак он всю войну воевал против инопланетян и ни разу не заподозрил, что сражается не с компьютерами или наставниками. Это ли не тупость?
Я пойду. Посмотрим, что получится. Я готов умереть, но с одним условием: если это уничтожит его».
Они встретились через два дня, на рассвете, за контейнерами с компостом. Там им никто не мог помешать: запах заставлял людей избегать этого места и ни у кого не было особой необходимости оказаться тут в это время – растительные отходы сбрасывали только в конце дня.
Друзья Ахиллеса расставили камеры, чтобы покрыть всю эту территорию. Каждому слову предстояло быть записанным. Эндер, по-видимому, понимал, что так будет, – разве Ахиллес не выкладывал свою пропаганду в Сети? – но даже если Эндер решит уйти, конфронтация наверняка будет яростной и сработает против него. А если нет, Ахиллес просто не станет ее использовать.
За день до этого Ахиллес не раз думал о вероятности смерти и каждый раз эту мысль воспринимал словно какой-то другой человек. Иногда это казалось почти забавным: Ахиллес так силен, он настолько выше Эндера, настолько массивнее, его руки настолько длиннее! В другой раз смерть казалась почти неизбежной, но бесполезной, и он думал: «Какой же я дурак, так бессмысленно отдаю собственную жизнь».
Но к концу дня он сообразил: «Я делаю это не ради отца. Я иду на этот шаг, потому что мать растила меня для мщения. Я делаю это ради всего человечества. Великие кровожадные монстры прошлого почти никогда не призывались к ответу. Они умирали от старости, доживали в роскошном изгнании или – перед лицом неизбежного поражения – кончали жизнь самоубийством».
Оказаться последней жертвой Эндера Виггина – оно того стоило. И не ради семейных перебранок, а потому что мир должен, обязан увидеть, что великим преступникам вроде Эндера Виггина не уйти от наказания. Рано или поздно они совершат на одно преступление больше, чем можно, и их призовут к ответу.
«И я буду последней жертвой, чья смерть низвергнет Эндера Ксеноцида».
Другая его часть сказала: «Ты поверил своей же пропаганде».
Еще одна крикнула: «Живи!»
Но он ответил им: «Если что-то в отношении Эндера Виггина и правда, так это то, что он не может допустить поражения. Именно так я его и заманю – поставлю перед лицом поражения, и он сделает все, чтобы его избежать, – и когда убьет меня, тогда он по-настоящему будет повержен. Это его фатальный изъян – им можно манипулировать, поставив перед лицом поражения».
Глубоко внутри у Ахиллеса зародился вопрос, который попытался вырваться на поверхность, где с ним пришлось бы иметь дело. Не получается ли так, что это не вина Эндера? Если у него действительно не было иного выбора, кроме как уничтожить противника?
Но Ахиллес немедленно задушил эту попытку увильнуть. Мы лишь продукт наших генов и воспитания, дополненных случайными событиями жизни. «Вина», «порицание» – все это детские понятия. Что действительно имеет значение, так это факт чудовищных преступлений Эндера, которые продолжатся, если его не остановить. Ведь иначе он может жить вечно, всплывая тут и там, чтобы создавать проблемы. «Но я положу этому конец. Не месть, но предотвращение. И поскольку он станет примером, быть может, других монстров тоже будут останавливать раньше, как они станут убивать часто и много».
Из тени выступил Эндер:
– Хо, Ахиллес.
Ахиллесу потребовалось полсекунды – полшага, – чтобы сообразить, каким именем назвал его Эндер.
– Имя, которым ты называешь себя, когда один, – сказал Эндер. – В своих снах.
Откуда он знает? Что он такое?
– У тебя нет доступа к моим снам, – сказал Ахиллес.
– Хочу, чтобы ты знал: я просил Вирломи смягчить твой приговор. Потому что я должен улететь на этом корабле, а я не хочу возвращаться на Землю.
– Можно понять. Там жаждут твоей крови.
– Сейчас – да, – согласился Эндер. – Но ситуация колеблется то так, то эдак.
Судя по всему, он понятия не имеет, что именно Ахиллес заварил всю эту кашу.
– У меня есть дело, и если я верну тебя на Землю, то потеряю время. Думаю, я почти убедил Вирломи, что Свободные люди Земли никогда не дадут губернаторам права высылать с планет колонистов, которые им чем-то мешают.
– Я не боюсь возвращаться на Землю.
– Именно так я и думал. Все это ты делал в надежде, что тебя туда отправят. «Только не бросай меня в терновый куст!»