Эндимион
Шрифт:
– Подробностей я не знаю, – сказал священник. В маленькой комнатке для посетителей они с де Сойей находились вдвоем, если не считать святых, мучеников, Христа и Божьей Матери. – Судя по всему, в бортовой системе автоматического воскрешения после возвращения «Рафаила» с Хеврона возникли неполадки…
– Возвращения с Хеврона? – перебил де Сойя. – Боюсь, я не понимаю, святой отец. Я запрограммировал компьютер на бегство только в случае, если корабль столкнется с Роем. Неужели так и вышло?
– По всей видимости, да. Я уже сказал, что подробностей не знаю, да и в технических
– Нам было необходимо побывать на Хевроне.
Фаррелл не стал одергивать де Сойю. Выражение лица священника ничуть не изменилось, однако капитан, взглянув в ледяные серые глаза, мысленно поклялся, что больше ни за что не будет перебивать собеседника.
– Итак, вы запрограммировали компьютер «архангела» на проникновение в пространство Бродяг и, если все пройдет гладко, на выход на орбиту планеты Хеврон. Правильно? – Де Сойя молча кивнул. Он нарочно не отводил взгляд, давая понять, что не примет никаких обвинений в свой адрес. – Если мне не изменяет память, ваш авизо носит имя «Рафаил»? – Какие изящные формулировки, какие лукавые вопросы! Сразу чувствуется адвокат. Что ж, у Церкви много юридических советников – и инквизиторов. – Как представляется, «Рафаил» в точности следовал инструкциям и, не встретив Бродяг, вышел на орбиту Хеврона.
– Тогда и отказал реаниматор Реттига?
– Насколько я понимаю, нет. – На какой-то миг Фаррелл перевел взгляд с де Сойи на стены комнаты, словно прикидывая, сколько могут стоить мебель и иконы, не нашел, судя по всему, ничего интересного и вновь повернулся к капитану. – Насколько я понимаю, все четверо были уже, образно выражаясь, на пороге воскрешения, когда корабль совершил прыжок, последствия которого оказались роковыми для стрелка Реттига. Вторичное воскрешение после незавершенного – процедура гораздо более сложная, нежели стандартное воскрешение. Думаю, вам это прекрасно известно. В подобных случаях крестоформ, бывает, не справляется с механическими неполадками.
Наступила тишина. Погруженный в размышления де Сойя краем уха слышал доносившийся с улицы гул движения. С расположенного поблизости космопорта взмыл в небо транспорт…
– Святой отец, – произнес наконец де Сойя, – пока мы находились на орбите Возрождения-Вектор, техники проверили и починили бортовые реаниматоры.
– Знаю. – Фаррелл едва заметно кивнул. – Мне представляется, что реаниматор Реттига был плохо отрегулирован, причем сознательно. Мы ведем расследование на Возрождении-Вектор, а также на Безбрежном Море, на Эпсилоне Эридана и Эпсилоне Индейца, на Неизреченной Милости в системе Лакайль-9352, на Мире Барнарда, на NGC 2629-4BIV, в системах Веги-Прим и Тау Кита.
– Похоже, вы стараетесь ничего не упускать. – Де Сойя моргнул. «Им наверняка пришлось задействовать два других „архангела“, иначе подобное расследование растянулось бы на годы. Но с какой стати его затеяли?»
– Совершенно верно, – отозвался Фаррелл.
Де Сойя вздохнул и позволил себе сесть посвободнее.
– Значит, нас обнаружили в системе Свободы и выяснили, что Реттиг мертв…
– Прошу прощения, капитан. – На губах Фаррелла промелькнула едва уловимая усмешка. – Вы упомянули систему Свободы? Насколько мне известно, ваш корабль обнаружили в системе Семидесятой Змееносца. Он тормозил и двигался в направлении Безбрежного Моря.
– Что? – воскликнул де Сойя, садясь прямо. – Я же запрограммировал «Рафаил» на возвращение в случае неприятностей к ближайшему миру Ордена. А таковым является как раз Свобода.
– Возможно, компьютер счел необходимым изменить курс, чтобы оторваться от преследования, – ровным тоном заметил Фаррелл. – Возможно, он принял решение вернуться в исходную точку.
Де Сойя кивнул и пристально поглядел на собеседника, стараясь угадать, что у того на уме. Лицо Фаррелла оставалось бесстрастным.
– Вы сказали «возможно». Разве техники не проверили бортовой журнал? – Молчание Фаррелла можно было принять за что угодно. – И потом, если мы возвращались на Безбрежное Море, то каким образом очутились здесь? Что произошло у Семидесятой Змееносца?
Фаррелл улыбнулся:
– По чистой случайности, капитан, на орбите Безбрежного Моря находился авизо «Михаил». На борту «Михаила» присутствовала капитан Ву…
– Марджет Ву? – перебил де Сойя, забыв о своей мысленной клятве.
– Совершенно верно. – Фаррелл смахнул воображаемую пылинку со своих отутюженных черных брюк. – Учитывая то… гм… напряжение, которое возникло во время вашего пребывания на планете…
– А, вы про епископа Меландриано, которого я отослал в монастырь, чтобы он не путался под ногами? Понимаете, епископ заступался за изменников, которые связались с местными браконьерами и торговали имуществом Ордена…
– Эти события меня нисколько не касаются. – Фаррелл поднял руку, останавливая де Сойю. – Я просто отвечаю на ваш вопрос. Могу я продолжать? – Де Сойя подавил гнев, к которому примешивались печаль по Реттигу и обычная после воскрешения сумятица в мыслях. – Капитан Ву, которая уже успела выслушать жалобы епископа Меландриано и местных чиновников, решила, что разумнее всего будет переправить вас на Пасем.
– Значит, воскрешение прервали во второй раз? – спросил де Сойя.
– Нет. – В голосе Фаррелла не было и намека на раздражение. – Когда было принято решение переправить вас на Пасем, процесс воскрешения еще не успел начаться.
Де Сойя посмотрел на свои руки. Они дрожали. Перед мысленным взором капитана появилась каютка «Рафаила» с четырьмя трупами в реаниматорах. Прыжок к Хеврону, возвращение к Безбрежному Морю, дорога на Пасем… Де Сойя вскинул голову:
– Сколько времени мы были мертвы, святой отец?
– Тридцать два дня.
Де Сойя чуть было не вскочил, но кое-как совладал с собой и произнес, стараясь, чтобы голос звучал ровно:
– Если капитан Ву решила переправить нас на Пасем до того, как началось повторное воскрешение, и если мы так и не успели воскреснуть на орбите Хеврона, на все должно было уйти не более семидесяти двух часов. Допустим, три дня мы провели здесь… Но откуда взялись остальные двадцать шесть?
Фаррелл провел пальцами вдоль аккуратной «стрелки» на брюках.