Эндора
Шрифт:
— Доброе утро, Всеволод Ильич, — откликнулся Эльдар. Всеволод Ильич Знаменский, тот самый, на кого Эльдар искал выход в Петербурге, прошел по кабинету к столу и сказал:
— Мой работодатель приносит извинения за то, что не встречает вас лично. Однако он придает колоссальное значение вашей находке и благодарит вас. Присаживайтесь.
Тошнота и слабость отступили — ровно настолько, чтобы дать Эльдару возможность добраться до кресла и не упасть по пути. Знаменский понимающе качнул головой.
— Как мне доложили, эта девушка некромант. Способна повелевать мертвыми.
Эльдар кивнул.
— Верно. Она эндора. Практически труповод —
Знаменский удовлетворенно прикрыл глаза. По тонким губам скользнула мечтательная улыбка сытого удава.
— Каков механизм воздействия?
— Душа человека остается соединенной с телом в течение трех дней после смерти, — откликнулся Эльдар. — Труповод обрывает эту ниточку, прогоняет душу и дальше работает только с трупом. А эндора загоняет душу обратно в тело.
— Тогда почему на нее ведется такая охота? — осведомился Знаменский. — Все мало-мальски значимые маги Центрального Федерального Округа выражают крайнюю заинтересованность в физическом устранении гражданки Дубцовой. Я бы даже сказал, личную заинтересованность. Насколько я знаю, ее пробовали убить в начале декабря.
Во рту пересохло. Эльдар задумчиво потер исцарапанную щеку и промолвил:
— Потому что эндора имеет неограниченную власть над возвращенным. И эта власть противоречит свободе воли, которую маги ценят превыше всего. К тому же, мы смертны. Как и люди. И никто из нас не хочет стать разумной марионеткой после смерти.
Едва слышно скрипнула дверь, и молодой человек в темном костюме внес в кабинет поднос с чайником и чашками. Знаменский довольно кивнул, собственноручно налил Эльдару чая и спросил:
— Где сейчас книга?
Эльдар осушил чашку одним глотком. Сразу стало легче — муть в голове развеялась без следа, слабость увяла. Ничего страшного, обычная усталость после бессонной ночи.
Видимо, чай был непростым.
— Я отдал ее своему товарищу. Взамен получил организацию побега от трибунала. Катю хотели казнить, сам бы я не справился.
— Шутить изволите, — тонко улыбнулся Знаменский, подливая чаю. — О вас ходят легенды со дня смерти Мамонтова. Признаться, я всегда искренне восхищался вашими методами.
«Только вот кто бы мог подумать, что Мамонтова заменит такой прыщ без умений и цели, — вскользь подумал Эльдар. — И теперь я вынужден читать этому прыщу лекции об элементарных вещах».
Он нашел в себе силы вежливо улыбнуться и со всем возможным пиететом сказал:
— Следовало подстраховаться, Всеволод Ильич.
— Что ж, — улыбнулся Знаменский, — это правильно. Вы приняли верное решение, Эльдар Сергеевич. Я еще раз — от себя и от своего работодателя — благодарю вас за спасение эндоры. Теперь Екатерина Дубцова — фигура федерального значения. Ее важность
— Вы гарантируете ее безопасность? — с нажимом спросил Эльдар. Знаменский кивнул.
— Разумеется. Вы можете больше не беспокоиться по этому поводу. Награда за ваш поступок будет по-настоящему щедрой.
— Я это сделал не ради награды, — устало перебил Эльдар. Знаменский понимающе улыбнулся.
— Хотите с ней попрощаться?
— А она что, здесь? — встрепенулся Эльдар. Знаменский отпил чаю и сказал:
— Пока да. Через час ее переведут в закрытый блок.
Катя сидела на диванчике в соседнем кабинете — маленькая, заплаканная, жалкая донельзя. На правой щеке красовался синяк: вероятно, постаралась группа захвата. Когда Знаменский открыл дверь, и Эльдар вошел, то Катя бросилась к нему, уткнулась мокрым лицом в грудь и заплакала еще горше. Эльдар гладил ее по спутанным темным волосам, негромко говорил что-то успокаивающее — он и сам не понимал, что — и Катя, вцепившись в него, рыдала, сотрясаясь всем телом. Знаменский понимающе кивнул и деликатно прикрыл дверь; тогда Эльдар отстранил Катю, мягко сжал ее лицо в ладонях так, чтобы она смотрела ему прямо в глаза, и произнес:
— Кать, все хорошо. Ты в безопасности. Теперь — точно да.
— Я думала, они тебя убили…, - сбивчиво прошептала Катя. — Эльдар… Кто они все? Где мы?
— Ничего не бойся, — сказал Эльдар. — Кать, у меня очень мало времени. Слушай. Тебе ничего не угрожает. За твою безопасность ручается глава государства. Ты остаешься эндорой и делаешь то, что тебе говорят. Понимаешь?
Катя всхлипнула.
— Да… Понимаю. Эльдар, а ты? Как же ты?
Он улыбнулся. Сейчас ему было неважно, что с ним случится дальше. Возможно, Знаменский разрядит в него целую обойму из табельного, стоит Эльдару выйти в коридор. Это и в самом деле не имело значения.
— Я? — переспросил Эльдар. — А я тебя люблю, Кать. Все будет хорошо. Живи.
Потом… Эльдар не запомнил в деталях, что было потом. Вроде бы Знаменский приоткрыл дверь, и за его спиной толпилась целая компания молодых широкомордых ребят в костюмах и с оружием. Вроде бы Эльдар вышел, раскланялся с честной компанией, и один из костюмных очень вежливо, но очень твердо взял его под локоть и повлек по коридору в сторону лестницы, испытывая нескрываемую тягу приложить несколько раз да покрепче. Вроде бы потом был какой-то смутно различимый двор, непроглядная метель и холод, Эльдара посадили в знакомый джип и только что не перекрестились, когда машина поехала прочь. А потом был вокзал, до отправления поезда в Велецк оставалось еще два часа, и Эльдар нетвердым шагом двинулся в небольшое кафе, где напился до полного остекленения, чего за ним раньше никогда не водилось.
Дорога домой исчезла из памяти вообще. Кто-то просто взял и стер ее мягким ластиком. Почему-то Эльдар решил, что это хорошо.
Эльдар окончательно пришел в себя в тот момент, когда обнаружил, что стоит на почти пустой стоянке напротив «Picasso». Похоже, было раннее утро. В домах рядом горели редкие огоньки, возле клуба курили очень нетрезвые, но судя по одежде обеспеченные посетители. Шел снег. Крупные хлопья тяжко падали на землю; зима в этом году задержалась и теперь активно наверстывала упущенное. Тяжело вздохнув, Эльдар пошел в клуб. Ему даже не хотелось представлять, с какими лицами его встретит персонал.