Эндора
Шрифт:
В просторном холле наверху их встретила вооруженная охрана. Стеклянные двери, ведущие во двор, были распахнуты настежь, по холлу вольно гулял сырой мартовский ветер и, пока Артем получал пропуска и расписывался в каких-то бумагах, Катя смотрела, как из-за высоких ворот на стоянку медленно заезжают машины представительского класса. Одна из них, крупная, черная, похожая на здоровенного хищного зверя, почему-то показалась Кате очень знакомой.
Потом она вспомнила, что видела эту машину, когда падала с крыши с Эльдаром — и этот черный внедорожник, криво припаркованный внизу, запечатлелся в памяти подчеркнуто контрастной картинкой. Когда
Артем предупредительно тронул Катю за локоть и, когда она обернулась, протянул бейдж с фотографией. «Дубцова Екатерина Александровна, — прочла Катя надпись, набранную жирным курсивом. — Главный специалист отдела некроформирования». Вот, значит, как называется то, чем она занимается каждый день…
— Пойдемте, — сказал Артем и потянул Катю к лифту. — Нам на восьмой.
Катя заметила, что небольшая группа людей в таких же серых костюмах, как и у нее, натурально шарахнулась от нее и Артема, и в лифт они вошли в гордом одиночестве. «Левицкий Артем Артурович, — задумчиво прочла Катя написанное на бейдже денщика. — Младший технический сотрудник отдела некроформирования».
— А что будет-то? — спросила она. Артем пожал плечами, делая вид, что не в курсе, но получалось у него плохо.
— Мне можно не врать, — заверила Катя, и Артем задумчиво произнес:
— Тут какой-то кипиш большой. Сам Знаменский приехал.
Катя бы села прямо на пол лифта от таких новостей, но тут двери поползли в стороны, и Артем вывел ее в холл к залу заседания. За прикрытыми дверями горланил народ; Катя не видела этих людей, но чувствовала, что они готовы впиться друг другу в глотки. Казалось, что в воздухе витают невидимые молнии — настолько ощутимым было напряжение собравшихся. Стоявший возле входа старичок, маленький, благообразный и сонный, прочел написанное на бейджах Кати и Артема и вдруг посмотрел на них настолько пронзительно и цепко, что Катя ощутила мгновенно нахлынувшую волну тошноты и страха.
— Так, голем и эндора, — негромко проскрипел старичок, сделал какие-то быстрые пометки в блокноте и кивнул в сторону двери. — Проходите, господа, скоро начнем.
— Голем? — уточнила Катя, когда они вошли в зал и тихонько сели в кресла в самом конце помещения. Зал был полон, бурлил и волновался: несмотря на раннее утро, люди, собравшиеся здесь, были энергичны, решительны и крикливы. Катя вслушалась, но не поняла ни слова: скандал шел на неизвестном языке, полном шипящих. Артем безразлично пожал плечами. Даже если он и был големом, его это совершенно не интересовало.
— Не могу знать, что это.
Катя пристально посмотрела ему в переносицу — кожа там была самой обычной, чистой, без прыщей и шрамов, и тем более без магических слов, оживляющих глиняного человека. Значит, голем… Может, так в мире магов называют помощников и слуг?
Она еще долго размышляла бы о големах, но вдруг среди скандалящей группы магов заметила знакомую фигуру — Эльдар, тощий, словно после тяжелой болезни, с коротким ершиком светлых, практически седых волос, бледный до синевы, самым натуральным образом строил какого-то не в меру борзого брюнета, который едва сдерживался, чтобы не прыгнуть на него с кулаками. Гамрян стоял чуть поодаль и активно поддакивал Эльдару, но было ясно, что вмешиваться сколь-нибудь серьезно он не намерен. Катю бросило в жар. Кровь отхлынула от щек и прилила снова, и отхлынула опять — Кате подумалось, что она сейчас потеряет
Давешний старичок распахнул двери, и в зал вошел государь со свитой. Впечатление было именно таким: появился владыка, и все разговоры тотчас же прекратились, а скандалящие люди встали с кресел и вытянулись по стойке «смирно», глядя на идущего человека с такой умоляющей надеждой, что Кате стало очень не по себе. Рудин, на диво бодрый и энергичный, несмотря на раннее утро, прошел через зал, поднялся на небольшой помост и негромко, но очень отчетливо произнес:
— Прошу садиться, время дорого.
Собравшиеся бесшумно заняли свои места. Свита Рудина расположилась возле окна.
— Итак, дамы и господа, — взгляд Рудина скользнул по залу и, как показалось Кате, на какую-то долю секунды задержался именно на ней. Кате захотелось зажмуриться. — Я не имею права говорить тех громких успокоительных слов, которыми нас потчует господин Знаменский. Моя обязанность как гхоула Совета состоит в том, чтобы доносить до вас неприятную правду и искать пути решения проблем. Начнем с того, что наш мир впервые за много веков действительно стоит на пороге гибели. Это не фигура речи, это действительно так.
По залу пронеслась легкая волна вздохов и невнятных восклицаний и тотчас же увяла, повинуясь короткому жесту Рудина. Катя чувствовала, как от людей веет страхом и обреченностью.
— Все началось с появления такого артефакта, как фолиант Кадеса, — продолжал он. — Для тех, кто не в курсе, поясню: это не простой предмет, наполненный силой, а в некотором смысле разумное существо. Фолиант долгое время считался утерянным, поэтому, когда он появился вновь, очень многие приняли участие в охоте на него. В том числе и я — через посредников, разумеется. Но фолиант выбрал своего первого владельца сам. Нам очень повезло: нулевой пациент в нашем случае известен. Госпожа Дубцова, подойдите ко мне, пожалуйста.
Катя не сразу поняла, что Рудин обращается к ней, а весь зал обернулся и смотрит на нее с ужасом и ненавистью. Распорядитель вежливо, но твердо взял Катю под локоть и повлек в сторону Рудина, негромко инструктируя по пути:
— Не говорить, пока вас не спросят. В глаза господину гхоулу не смотреть. Отвечать только на заданные вопросы.
От страха у Кати мгновенно пересохло во рту, и она едва могла переставлять ноги. Вот будет позорище, если она сейчас хлопнется в обморок на виду у всех… Рудин натянуто улыбнулся и, взяв Катю за левое запястье, развернул к собравшимся.
— Прошу любить и жаловать. Дубцова Екатерина Александровна, в прошлом человек без малейших признаков магических способностей. Сейчас, как вы можете убедиться, это эндора. Начальная инициация произошла в день приобретения фолианта. Спустя три месяца госпожа Дубцова уже с легкостью использовала боевые заклинания и методики манипулирования, доступные только знающим магам второго посвящения.
На Катю смотрели так пристально и с такой оценивающей злобой, что она снова ощутила себя стоящей на площади перед толпой народа, только теперь с нее снимали не только одежду, но и кожу, снимали медленно и со знанием дела, точно дозируя боль и не позволяя ни упасть в обморок, ни умереть. Эльдар, сидевший возле окна, угрюмо смотрел куда-то вниз — то ли читал сообщение в смартфоне, то ли просто избегал встречаться с Катей взглядом.