Эндора
Шрифт:
— Ну я-то тебе кто, Сереж? Хрен собачий? — видимо, собеседник запнулся от таких сравнений, а Эльдар продолжал: — У книги есть новая хозяйка. Так что либо ты берешь книгу вместе с девочкой, либо вместе со своими шавками шагаешь на три буквы. Ровно и в ногу. Это и моего заказчика касается. Но он мужик неглупый, уже передумал со всем этим связываться.
Катя невольно вздохнула с облегчением. Неизвестный Гамрян отчего-то пугал ее посильнее хозяина бисов. Эльдар выслушал собеседника и сказал:
— Нет, она не ведьма. Даже близко нет. Самая обычная человеческая девочка. Не знаю,
«Эти охотники за книгой могут меня попросту убить», — подумала Катя с холодной отстраненностью, удивившей ее саму. Эльдару почему-то пришла в голову блажь спасти ее вчера, причем дважды, но вряд ли он и дальше будет вступаться за девушку, которая ему, по сути, никто. Таких девчонок в Велецке — на монетку пучок, заступаться за всех ни сил, ни времени не хватит. Вчерашняя схватка с бисами обошлась Эльдару недешево, Катя сама видела, насколько он был вымотан — вряд ли он и дальше захочет отбиваться от тех, кого пошлют оторвать Кате голову и забрать проклятый фолиант.
Катя высунулась из-под одеяла и осмотрелась. Книга лежала на подоконнике, возле небольшой лампы, на том же самом месте, где ее и оставили вчера. Самый обычный антикварный том, каких полным-полно в любом букинистическом отделе. Эльдар сидел на высоком табурете у кухонного окна, небрежно запахнув банный халат, и с удивительно ерническим выражением лица слушал своего Сергея Ильича. На блюдце перед ним дымилась оставленная темно-коричневая сигарета; видимо, он курил слишком редко, чтобы озадачиться покупкой пепельницы.
— Да, я понимаю, — сказал он. Заметил, что Катя смотрит на него, и доброжелательно улыбнулся, как старой хорошей знакомой. — Сереж! Ну единственное, что тут можно сделать — это оставить хранительницу и книгу в покое. Не получишь ты ее, смирись, — собеседник пробормотал нечто, отчего благодушное расслабленное выражение мигом смело с Эльдарова лица: теперь его почти аристократические черты исказила звериная злость, и Эльдар рявкнул так, что отдалось по всему зданию: — А нечего было своих шестерок ко мне посылать! Они ломились в мой дом! Не куда-то, бл***, а ко мне! Ну и получили, как положено. И тебе наука будет, на кого можно рот разевать, а на кого не стоит.
Катя была ни жива, ни мертва. Хозяин бисов залепетал что-то извиняющееся. Эльдар вздохнул, сжал пальцами переносицу и поморщился.
— Ладно, что теперь поделаешь… Мы все опоздали. Попробуй перо Пушкина поискать, тоже вещь в своем роде могущественная. Впрочем, ты и без него неплохо справляешься. Да, да. Ладно, будь здоров.
Закончив разговор, Эльдар некоторое время задумчиво смотрел в окно, а потом произнес, не глядя в сторону Кати:
— Все, Кать, можешь выдохнуть. Я отболтался, теперь тебя не тронут. Живи спокойно, только книгу не открывай, как родную прошу. Вообще спрячь ее подальше, так всем проще жить будет.
— Хорошо, — кивнула Катя. Выражение лица и спокойный, уверенный голос Эльдара окончательно убедили ее в том, что все закончилось, и теперь она уберет книгу куда-нибудь в самую глубину антресолей и постарается забыть о том, что привычный познаваемый мир способен в любой момент
Эльдар отмахнулся.
— Да не за что. Люблю приключения.
— Мне бы в институт съездить, — сказала Катя, выбираясь из-под одеяла.
Да, вид у нее, конечно, помятый. Ну ничего, сегодня суббота, все ее однокурсники сонные и растрепанные. Тетрадку и ручку она купит в факультетском киоске, благо в кармане джинсов есть немного денег, посидит на паре по философии, а потом отправится домой — наводить порядок. Наверно бисы все там разнесли. Может, до понедельника придется возиться.
— Не вопрос, — улыбнулся Эльдар. — Иди, почисти перышки. Подвезу.
Субботние дороги были практически пусты, и джип Эльдара доехал до института за какие-то десять минут. Катя смотрела в окно на осенний, едва начинающий просыпаться город и думала о том, что ее приключение заканчивается, и она никогда больше не увидит этого странного человека в водительском кресле, под белым свитером которого скрываются уродливые шрамы. Наконец-то она дождалась возвращения в тихий и уютный пласт собственной реальности, в котором нет места ни оборотням, ни драконам, ни колдовству. Книга, упакованная Эльдаром в небольшой темный пакет, лежала у Кати на коленях. Сегодня же она спрячет этот потертый томик так, что и с собаками не найдут.
В субботу народу в институте было немного, однако во дворе отирался чуть ли не весь поток. На перемене студенты выбрались покурить, подышать свежим воздухом, насладиться пусть пасмурным, но довольно теплым осенним деньком, и появление Кати заметили все. Эльдар вышел, с легким поклоном открыл перед ней дверь и, когда Катя выпрыгнула на асфальт, произнес:
— Давай, береги себя, — и вложил в ее руку свой смартфон — большой, серебристый, тонкий. — Если вдруг понадобится, звони. Всегда буду рад тебя услышать и увидеть.
— Спасибо, — с искренней признательностью промолвила Катя.
Эльдар ободряюще улыбнулся ей, и Катя вдруг поняла: все, что будет сделано сейчас, окажется правильным для всех — и, порывисто обняв Эльдара, поцеловала его. На какое-то мгновение он замер от неожиданности, но затем откликнулся на ее поцелуй, и робкое смятение, сперва охватившее Катю, ушло. Она не знала, хорошо целуется или нет, не думала о том, кто и как на нее смотрит — а однокурсники смотрели во все глаза! — не чувствовала, как ветер сбрасывает ей на голову запоздалые капли ночного дождя, притаившиеся в рыжей листве старых кленов. Ничего не было, ни города, ни осени, ни ветра, была только она и человек, дважды спасший ее за последние двенадцать часов.
В здании института зазвенел далекий звонок, и Эльдар оторвался от Кати и произнес:
— Сегодня весь курс опоздает на лекцию.
Катя отступила от него, окончательно возвращаясь назад, в свою привычную маленькую жизнь, в которой не было места ни волшебству, ни человеку в высоком замке.
— Наверно… — промолвила она, просто потому, что надо было что-то сказать и постараться не расплакаться. Пакет с книгой и смартфоном оттягивал руку; Катя подумала, что так и не купила ни ручку, ни тетрадку. — Эльдар, спасибо тебе…