Энджелл, Перл и Маленький Божок
Шрифт:
— Что вы, я бы не сказала…
— Дело в том, что каждый год сотни мужчин, которым за сорок, женятся на женщинах гораздо моложе себя. И статистика показывает, что в целом такие браки оказываются более прочными, чем те, где муж и жена одного возраста.
— Да, я знаю, такое случается. Я знаю девушку…
— Я верю, мы отлично поладим. — Он вдруг улыбнулся, и его лицо словно осветилось. — Я наблюдал за вами очень внимательно — не только ради себя, но и ради вас — и заметил, что нас радуют одни и те же вещи. Я верю, наше супружество будет скреплено дружбой. Я ведь очень занятой человек,
— Да… Да…
— Однако обсудите это с вашим отцом, прошу вас. И давайте назначим встречу. Мне бы хотелось поговорить с ним наедине. Не могли бы вы договориться обо всем сегодня?
— Он ляжет спать еще до моего возвращения.
— Позвоните мне завтра в контору. У вас ведь есть мой номер телефона. Мне бы очень хотелось с ним встретиться.
Он положил на стол несколько банкнот и монет, пересчитал монеты вторично и забрал два шиллинга обратно.
Затем спокойно стал ожидать, когда она соберет свои вещи и встанет из-за стола.
Больше они почти ни о чем не говорили. В машине по пути домой он сердился на себя за то, что не смог подыскать каких-нибудь более теплых и ласковых слов. Но его словарный запас был полностью исчерпан, и он не мог принудить себя произнести то, что завело бы его чересчур далеко или сделало смешным в ее глазах. Сидя с ней рядом на заднем сиденье машины, он взял ее руку в свою и держал так всю дорогу. Он чувствовал, что этого от него ждали. Она не высвободила руку и не отстранилась от него.
Встреча с мистером Фриделем оказалась для Энджелла весьма огорчительной.
Первое впечатление, когда он увидел мистера Фриделя и поздоровался с ним, было приятным: красивый солидный мужчина и лучше воспитанный, чем можно было заключить из донесения Бирмана. После пятиминутной беседы с ним острым натренированным чутьем опытного адвоката Энджелл, по-прежнему отдавая должное приятной наружности Фриделя, распознал в нем человека довольно робкого, который всю жизнь укрывался за фасадом строгой внушительной элегантности, отгораживаясь от назойливого любопытства и досужих суждений окружающих его людей. Стараясь произвести впечатление, он делался напыщенным, и его еле заметный акцент становился особенно явным, выделяя не те слова, и в его речи слышался говор то южных окраин Лондона, то Леопольдштадта. При первом взгляде на него казалось, будто человек этот рожден командовать другими, но спустя немного становилось ясно, что рожден он для того, чтобы командовали им.
И Энджелл не удержался от желания взять над ним верх; до известной степени Энджелл и сам страдал застенчивостью, но обладал большим умением скрывать ее от чужих глаз. Он понимал, что мистер Фридель пришел с целью присмотреться к нему и, может быть, даже отвергнуть этого богатого, но в других отношениях неподходящего супруга для своей молоденькой дочери. В течение пятнадцати минут Энджелл, расстегнув жилет и жестикулируя, заранее опроверг все возражения, которые мог выдвинуть мистер Фридель.
Тут Энджелл был в своей стихии; однако, к своему удивлению, выиграв главное сражение, он вдруг наткнулся на крайнее, очень огорчительное упорство в характере мистера Фриделя, которое, вполне возможно, было упорством человека слабого, но не делало его более легко преодолимым. Словно пловца, который тонет и в отчаянии цепляется мертвой хваткой за спасительную скалу, мистера Фриделя невозможно было сдвинуть с места. Условие, на котором он настаивал, заключалось в том, что, если Перл выходит замуж, вопрос о приданом должен быть решен до свадьбы. Он ничего не хотел для себя, твердил он, как будто хоть одному разумному человеку могло прийти в голову, что он имеет право требовать что-то для себя; но на «известном обеспечении для Перл» он настаивал.
Между ними произошел долгий дипломатичный разговор, в котором ничего не называлось своими именами, но был затронут целый ряд не относящихся к делу вопросов; в конце концов холодным и подавленным тоном Энджелл объявил, что не хочет вызывать недовольства и готов сделать своей будущей жене подарок в размере тысячи фунтов, хотя и уверен, что Перл наотрез откажется от них и даже будет весьма обижена. Мистер Фридель сказал, что не дело Перл решать этот вопрос и что сумма в десять тысяч фунтов, по его мнению, более подходящая. Торговаться, сказал Энджелл голосом, каким говорил на суде, в подобном деле низко и отвратительно, поистине даже оскорбительно, и мистер Фридель с ним согласился.
— Мистер Энджелл, должен сказать вам, я до сих пор в расстерянности от происшедшего. Перл… мне никогда и в голову не приходило, что Перл чувствует себя дома несчастной.
— И ее согласие выйти за меня замуж доказывает это?
— Ради бога, вы меня не так поняли. Но есть…
— И все-таки, вы именно это имели в виду, не так ли? Вы недооцениваете те преимущества, которые она обретает.
— О, преимущества, конечно, — взгляд Фриделя задержался на грузном теле Энджелла. — Но мы с вами уже далеко не молоды, мистер Энджелл.
— Сомневаюсь…
— Во всяком случае, разница между вами велика. А мы с вами знаем, что девушки, молодые девушки, романтичны. Они живут мечтой о встрече с каким-нибудь красивым молодым человеком и…
— Романтика длится недолго в двухкомнатной квартирке на Ноттинг-Хилл или в домишке пополам с соседями где-нибудь в Стрэтаме.
Мистер Фридель поглаживал бородку, стараясь держаться уверенно и независимо.
— Дело не в деньгах, которые вы пытаетесь уговорить меня положить на ее имя, — продолжал Энджелл. — Важно другое: те преимущества, которые она получает автоматически в качестве моей жены. Она станет настоящей леди…
— Я всегда делал все возможное, чтобы она стала настоящей леди.
— Со мной у нее гораздо больше шансов стать таковой, чем с каким-нибудь обсыпанном перхотью молодым человеком, зарабатывающим 25 фунтов в неделю.
Мистер Фридель взял свой плащ, который он повесил на позолоченную спинку стула из букового дерева. Сложил его вдвое и положил на сиденье, поскольку еще не собирался уходить.
— Ей придется от многого отказаться, мистер Энджелл. Я сегодня ночи не спал: все думал. Это означает, что она потеряет всех своих друзей, я хочу сказать, молодых друзей. Она может не обрести с вами счастья. Вы можете не обрести счастья с ней.