Энерган-22. Научно-фантастический роман
Шрифт:
Пилот уверенно вел его среди беспорядочного нагромождения гор. Примерно через час мы пошли на снижение и вскоре сели на маленькую, каменистую, отлично укрытую в скалах площадку. К вертолету тут же подъехал тягач, отбуксировавший его в сторону — скорее всего, в какой-нибудь хорошо замаскированный ангар.
Дина интересы явно располагали удобными базами, современной техникой и оружием.
Меня повели вперед по глубокому оврагу. Продираться приходилось сквозь заросли низкорослых кактусов. Возглавлял шествие динамитерос с гранатами, за ним следовала Рыжая Хельга, за ней я. Последним плелся Дуг Кассиди. Дорога давалась ему нелегко — он пыхтел, отдувался и что-то бурчал себе под нос Я видел перед собой ладную фигуру Хельги, развевавшиеся
Откуда-то сбоку выскочил человек с нескольким гранатами за поясом — видимо, гранаты были здесь своего рода визитной карточкой. Увидев Хельгу, он приветственно взмахнул рукой и пропустил нас. Я оказался в лагере динамитеросов.
7. Эль Капитан
Здесь стояли самые обычные солдатские палатки, сливающиеся с окружающим ландшафтом. Людей не было видно, только часовые прохаживались вокруг. Издалека эхо доносило человеческие голоса, короткие автоматные очереди, грохот взрывов.
Может, это покажется странным, но предстоящая встреча с легендарным командиром динамитеросов не вызывала во мне никакого волнения.
Должно быть, притупилось восприятие — за последнее время на мою нервную систему навалилось столько всего, что теперь она не реагировала даже на то, о чем профессиональный журналист может только мечтать, — я имею в виду впечатления, которым предстояло увенчать мои фантастические приключения, именуемые “Энерганом-22”.
Я перебирал в памяти все, что знал об Эль Капитане.
Жил-был на свете Вольф Дамяни, молодой проповедник квакерской секты. Закончив факультет социологии в столичном университете, он вскоре становится профессором этого учебного заведения и ученым, популярным в кругах веспуччийской интеллигенции. Его перу принадлежат три нашумевшие книги:“Философия насилия”, “Путь к власти”, “Разум и террор”. Вокруг него группируются молодые приверженцы — в основном сынки и дочки апперов, и не без их активного участия университет превращается в гнездо смуты. Сами смутьяны называют себя “волками” — по имени лидера (как известно, “вольф” в переводе с немецкого означает “волк”). Их учение — смесь пуританства, анархизма и современного псевдомарксизма. Когда их поведение переполнило чашу терпения властей, за решетку были посажены профессор Дамяни и несколько ближайших его последователей. В один прекрасный день оставшиеся на свободе “волки” совершили налет на тюрьму, перебили охрану и освободили всех заключенных, в том числе уголовников, а само тюремное здание взорвали с помощью динамита. После этого в столице воцарилось спокойствие. Однако полгода спустя “волки” во главе с Вольфом Дамяни взорвали полицейский участок и на развалинах оставили манифест, подписанный Эль Капитаном, вождем динамитеросов. В манифесте, полном угроз по адресу апперов, содержался дерзкий призыв к их свержению. Взрыв полицейского участка — только первая ласточка: один за другим последовали взрывы банков, штаб-квартир политических партий. Динамитеросы не щадили ни церкви, ни клубы апперов, ни профсоюзные центры. И хотя особых политических выгод это им не принесло, зато Эль Капитан стяжал славу непобедимого. Упрочению легенды помог взрыв в Национальном банке: динамит взорвался буквально у ног главаря динамитеросов, и его, истекающего кровью, едва успели унести к ожидавшей на улице машине. Все недруги вздох нули с облегчением, полагая, что он не выживет. Но три месяца спустя он снова возглавил очередную террористическую операцию… на костылях! Тогда-то к нему присоединилась Рыжая Хельга, практически взявшая на себя руководство отрядом.
И вот я — в руках динамитеросов, к тому же как “человек Эль Темпло”. Чего они потребуют от меня, а значит,
А теперь, в самолете, Рыжая Хельга называла меня и обитателей Эль Темпло “друзьями” и утверждала что у нас общие цели и общий враг, хотя методы борьбы разные. Все это было очень подозрительно, и я понял, что мне следует взвешивать каждое свое слово и зорко следить за каждым словом динамитеросов.
Мы подошли к палатке, где высился большой, сколоченный из неструганных досок крест с двумя перекладинами. У входа стоял часовой.
— Спит? — спросила Рыжая Хельга.
Часовой отрицательно мотнул головой. Хельга вошла первая. Дуг и я последовали за ней.
Первое, что я ощутил в полумраке закрытой со всех сторон палатки, был тяжелый запах лекарств. А первое, что бросилось мне в глаза, — складной столик, заставленный пузырьками, коробками, шприцами. Слева стояла походная койка, напротив — портативный телевизор, два радиофона, миниатюрный передатчик.
Эль Капитан сидел в инвалидной коляске, ноги у него были укутаны пледом. На нем был черный свитер с крестом на груди — вышивка в точности повторяла крест над палаткой. Знакомое по старым фотографиям худое, с тонкими чертами лицо вдохновенного мечтателя и фанатика-инквизитора неузнаваемо изменилось: передо мной сидел больной, морщинистый старик на пороге небытия. Лишь черные глаза по-прежнему пылали огнем. При виде Хельги он вмиг преобразился. Протянул к ней руки, она, нагнувшись, коснулась щекой его щеки. Трясущимися пальцами больной с непередаваемой нежностью погладил ее волосы — в эту минуту он был похож на влюбленного юношу, впервые прикасающегося к предмету своей любви.
— Вернулась… — прошептал он.
— С помощью божьей, — с улыбкой ответила она.
— Все прошло без осложнений?
— Как видишь, — словно в подтверждение своих слов Хельга кивком головы указала на меня. Он рассмеялся и показал рукой на телевизор: — Санто в бешенстве. Грозится повесить тебя на первом столбе.
Луис Моралес тоже неистовствует: он считает, что мы губим его планы.
По обе стороны коляски свисали костыли. Из-под пледа выглядывали два огромных башмака — из тех что носят только на деревянных протезах.
— Как ты? — спросила Хельга.
— С помощью божьей. Когда ты рядом, мне всегда хорошо… — Он снова негромко рассмеялся, и мне почему-то стало жаль этого калеку, который даже на пороге смерти не переставал любить. — Садитесь! — Он показал на койку.
— Тут у нас особых удобств нет, все блага будут в раю.
— Какие новости? — спросила Хельга.
— Много, и самых разных. Энерган продолжает поступать во все уголки страны, даже в пограничные районы, а оттуда — к нашим соседям. Его даже сбрасывают с военных самолетов. Ничего не скажешь, у Маяпана прекрасно организованная сеть единомышленников, главным образом среди индейцев.
Командору удалось схватить человек тридцать, как говорится на месте преступления, когда они развозили энерган, ни один из них не заговорил.
Умирают, но молчат. Да, братья и сестры умирают молча! Смерть силы Командора…
Он задумался на миг, а потом повторил: — Смерть сильнее. Всесильная, милосердная смерть… Ваш Белый Орел, брат Искров, весьма умен и проницателен, если сумел сделать ее своим верным союзником. К сожалению, ни он сам, ни его близкие не предвидели всех последствий своей новой акции, недооценили силы и возможности противника, прежде всего Союзнического пакта. Союзники не допустят посягательства на устои существующего политического режима. Вы, верно, знаете, что час назад они открыто пригрозили высадить десант. Генералы совещаются.