Энн из Зелёных Крыш
Шрифт:
– Да, но те экзамены не заставляли меня нервничать. Когда я думаю о предстоящем экзамене, ты даже не представляешь, какое ужасное и леденящее чувство закрадывается в моё сердце. К тому же, мой номер тринадцать и Джози Пай говорит, что это к несчастью. Я НЕ суеверна и знаю, что нет разницы. Но я хотела бы, чтоб мой номер не был тринадцатым.
– Я бы очень хотела пройти через это с тобой. – Сказала Диана. – Мы бы здорово повеселились, правда? Но, полагаю, тебе придётся зубрить по вечерам.
– Нет. Мисс Стейси заставила нас пообещать не заглядывать в учебник совсем. Она говорит, это только утомит нас и собьёт с толку, и мы должны гулять, не думая вовсе об экзаменах, и ложиться спать рано. Это хороший совет, но полагаю, будет трудно ему следовать. Мне кажется, нелегко следовать хорошим советам. Присси Эндрюс сказала мне, что просиживала полночи каждый день во время экзаменационной недели и постоянно зубрила. И я решила, что буду
– Ты будешь писать мне оттуда, хорошо?
– Я напишу во вторник вечером и расскажу, как прошёл первый день. – Пообещала Энн.
– Я буду караулить возле почты в среду, – поклялась Диана.
В следующий понедельник Энн пошла в город и в среду Диана дежурила около почты, как и договаривались, чтобы получить письмо.
«Дорогая Диана» (писала Энн),
Вот и наступил вечер вторника, и я пишу тебе из библиотеки Бичвуда. Прошлым вечером мне было ужасно одиноко в моей комнате, и я очень хотела, чтобы ты была со мной. Я не смогла зубрить, так как пообещала мисс Стейси. Но было так тяжело удержаться, чтобы не открыть учебник по истории, как тогда при чтении повести перед началом урока.
Сегодня утром мисс Стейси зашла за мной, и мы пошли в университет. По дороге к нам присоединились Джейн, Руби и Джози. Руби попросила меня потрогать её руки, и они были холодными, как лёд. Джози сказала, что я выгляжу так, будто не сомкнула глаз вовсе и она не верит, что я достаточно сильная, чтобы пройти через всю мясорубку учительского курса, даже если я сдам экзамены. Время идёт, а мне кажется, что я не особо продвинулась в попытке полюбить Джози Пай.
Когда мы прибыли в университет, там оказалось очень много студентов со всего острова. Первым, кого мы увидели, был Муди Сперджен, сидящий на ступеньках лестницы и что-то бормочущий себе под нос. Джейн спросила, что он делает, и он ответил, что повторяет таблицу умножения снова и снова, чтобы успокоить свои нервы, и чтобы, ради Бога, его не прерывали. Потому что, если он остановится, его охватит паника и он забудет всё, что когда-либо учил, а таблица умножения помогает ему удерживать всю информацию на своём месте.
Когда нас распределили по классам, мисс Стейси была вынуждена уйти. Мы с Джейн сели вместе и она была настолько спокойной, что я позавидовала ей. Милой, уравновешенной, здравомыслящей Джейн не нужна таблица умножения! Мне было интересно, выгляжу ли я так же, как себя чувствую, и могли ли учителя слышать, как бьётся моё сердце. Затем мужчина зашёл в класс и начал раздавать экзаменационные билеты. Мои руки похолодели и слегка закружилась голова, когда я взяла свой билет. Всего один ужасный момент. Диана, я почувствовала себя точно так, как четыре года назад, когда я спросила Мариллу, останусь ли на ферме Зелёные Крыши. Затем всё прояснилось в голове и моё сердце снова начало биться – я забыла упомянуть, что всё одновременно остановилось! – потому что я знала, что я точно смогу ответить на вопросы ЭТОГО билета.
В полдень мы пошли домой обедать и после этого вернулись на историю. Билет по истории был очень тяжелым, и я ужасно запуталась в датах. Несмотря на это, я считаю, что достаточно хорошо справилась сегодня. Но Диана, завтра будет экзамен по геометрии, и когда я об этом думаю, у меня пропадает всякая решимость не открывать учебник по геометрии. Если бы я считала, что таблица умножения мне поможет, то повторяла бы её с этой минуты и до завтрашнего утра.
Вечером я пошла посмотреть, как там другие девочки. По дороге я встретила Муди Сперджена, который брёл по улице растерянно. Он уверен, что срезался на истории и теперь он разочарует своих родителей. Он собирался вернуться домой утренним поездом. И сказал, что намного проще быть плотником, чем священником. Я подбодрила его и убедила остаться до конца, так как это было бы нечестно по отношению к мисс Стейси – бросить всё на полпути. Иногда я жалею, что не родилась мальчиком, но когда вижу Муди Сперджена, то радуюсь тому, что я девочка и не его сестра.
Когда я пришла в пансион, Руби была в истерике. Она только что обнаружила страшную ошибку, которую допустила в билете по английскому. Когда она успокоилась, мы вышли в город и съели по мороженому. Как бы мы хотели, чтобы ты была с нами.
Ах, Диана! Если бы только экзамен по геометрии остался позади. Но, как сказала бы миссис Линд, солнце взойдёт и сядет независимо от того, сдам я геометрию или нет. Это истина, но от этого не легче. Я думаю, лучше б оно не взошло, если я провалюсь на экзамене.
Преданная тебе, Энн»
Геометрия, как и остальные экзамены, закончилась согласно расписанию и Энн вернулась домой в пятницу вечером. Она была скорее утомлённой, но чувствовала сдержанный триумф. Диана также находилась в Зелёных Крышах и они встретились
– Моя дорогая, как замечательно тебя снова видеть. Мне кажется, полжизни прошло с тех пор, как ты уехала в город. Энн, как всё прошло?
– Очень неплохо, я думаю, во всём, кроме геометрии. Не знаю, сдала ли я её или нет, но у меня дурное предчувствие и тело покрывается мурашками от того, что я провалилась. Ах, как чудесно вернуться домой! Зелёные Крыши – это самое дорогое и прелестное место в мире.
– А как остальные справились?
– Девочки утверждают, что провалились. Но я думаю, они успешно сдали. Джози говорит, что вопросы по геометрии были настолько лёгкими, что и десятилетний ребёнок с ними справился бы. Муди Сперджен до сих пор считает, что срезался на истории, а Чарли на алгебре. Но, на самом деле, мы ничего не знаем и не узнаем до тех пор, пока не вывесят список тех, кто сдал. Это случится через две недели. Томиться в напряжённом ожидании две недели! Как бы я хотела заснуть и не просыпаться до тех пор, пока всё не окажется позади.
Диана знала, что напрасно спрашивать об успехах Гилберта Блайта, и она только сказала:
– Не беспокойся. Ты поступишь.
– Я бы предпочла вообще не поступить, если я не окажусь в начале списка. – Сказала Энн горячо, и Диана знала, что она подразумевает, что успех будет не полным и горьким, если она не опередит Гилберта Блайта.
С этой целью Энн собирала все свои силы во время экзаменов. То же делал и Гилберт. Они встречались на улицах много раз, делая вид, что не замечают друг друга. И всякий раз Энн задирала голову чуть выше и жалела чуть больше, что не помирилась с Гилбертом, когда он просил её; и клялась себе чуть решительней превзойти Гилберта на экзаменах. Она знала, что все школьники в Эйвонли следят за тем, кто будет первым. Она даже знала о том, что Джимми Гловер и Нед Райт заключили пари, а Джози Пай сказала, что нисколько не сомневается в том, что Гилберт будет первым. Она чувствовала, что не вынесет унижения, если потерпит неудачу.
Но у неё был и другой, более благородный мотив желать успешной сдачи экзаменов. Она хотела сдать экзамены лучше других ради Мэтью и Мариллы, особенно ради Мэтью. Ведь Мэтью был твёрдо уверен, что она «заткнёт за пояс весь остров». Энн казалось, что даже в самых невообразимых мечтах на это было бы глупо надеяться. Но она очень желала оказаться в первой десятке, чтобы увидеть, как светятся гордостью за неё добрые карие глаза Мэтью.
Она думала, что это станет лучшей наградой за всю тяжёлую работу и терпеливое копание в лишённых воображения уравнениях и спряжениях.
По прошествии двух недель Энн также начала дежурить возле почтового отделения в компании взволнованных Джейн, Руби и Джози. Раскрывая дрожащими холодными руками газеты из Шарлоттауна, они испытывали те же неприятные эмоции, что и на экзаменационной неделе. Даже Чарли и Гилберт не смогли не заглядывать на почту. Только Муди Сперджен оставался непоколебим.
– У меня не хватает мужества зайти туда и хладнокровно рассматривать газету, – признался он. – Я просто подожду, пока кто-нибудь не сообщит мне, прошёл я или нет.
Когда прошло три недели, а список так и не появился, Энн почувствовала, что не может больше выдержать напряжения. Её аппетит пропал, а заинтересованность в делах Эйвонли ослабла. Миссис Линд возмущалась, чего ещё можно было ожидать от консерватора, возглавляющего министерство образования. А Мэтью, заметив бледность, безразличие и тяжёлую походку Энн, которой она возвращалась домой каждый вечер с почты, серьёзно задумался, не голосовать ли ему за либералов на следующих выборах.
Но однажды вечером пришло известие. Энн сидела у открытого окна в своей комнате, на время забыв о горестях экзаменов и мировых треволнениях. Она упивалась летними сумерками, сладко-пахнущим ароматом цветов, доносящимся из сада и лёгким шелестом тополей. Небо на востоке над самыми елями слегка вспыхнуло розовым, отображая закат на западе. И Энн мечтательно размышляла, не так ли выглядит дух красок, когда увидела мчащуюся среди елей Диану, через деревянный мостик, взбирающуюся на склон и сжимая трепетно газету в руке.
Энн вскочила на ноги, сразу поняв, что в этой газете. Список сдавших экзамен был опубликован! У неё закружилась голова и сильно стучало сердце. Она не могла пошевелиться. Казалось, час прошёл, пока Диана вбежала в коридор и ворвалась в комнату без стука, настолько велико было её возбуждение.
– Энн, ты прошла. – Закричала она. – Прошла самой первой, ты и Гилберт, оба одинаково хорошо. Но твоё имя стоит первым. Я так тобой горжусь!
Даина бросила газету на стол и упала на кровать Энн, едва переводя дыхание и не в состоянии продолжить речь. Энн зажгла лампу, рассыпав коробок спичек и израсходовав половину, прежде чем её дрожащие руки смогли справиться с этой задачей. Затем она схватила газету. Да, она прошла. Её имя стояло на самом верху списка из двухсот фамилий. Ради этого момента стоило жить!