Энские истории
Шрифт:
Я заглушил двигатель, откинул назад сиденье и в тот же миг уснул.
– Вот и скажите мне честно, зачем и кому все это понадобилось? – напрямик спросил я незнакомца.
– Что вы имеете в виду? – казалось, он не понял моего вопроса, но я-то уже знал, что это не так. Он был очень непрост, этот незнакомец. И чем дальше, тем больше убеждался я в этом.
– Ну как что? Почему все случилось именно так, как случилось? Ведь мальчик мог выпить всю бутылочку, мог вылить остатки сока в придорожную пыль… Могло ведь случиться что угодно, но почему-то именно
Брюнет долго смотрел мне в глаза:
– Как объясню? Да очень просто – Сундук ведь тоже опоздал на полтора часа. А в жизни не должно быть пустот; ткань времени обязана быть плотной, как кирпичная кладка. Поэтому паузы обычно заполняют сном. Кто знает, как бы вы себя повели, если бы просидели эти полтора часа один с мальчиком в квартире на Фруктовой? А? То-то и оно. Никто не знает. Даже я. Поэтому потребовался такой простой, но действенный ход. Уж не взыщите. Кстати, многие вещи станут более понятными, если вы продолжите свой рассказ.
– Хорошо…
– Я проснулся и первым делом посмотрел на часы. Посмотрел и ужаснулся: ровно полдень. В это время я уже должен был встречаться с Сундуком. А до Фруктовой улицы оставался еще час пути. В общем, опаздывал капитально. Я оглянулся назад: мальчик все еще спал. Может, оно и к лучшему, подумал я – когда будем проезжать через город, никто его не заметит, если он будет мирно лежать на заднем сиденьи. Я вырулил на дорогу и поехал по направлению к Энску: надо было добраться до города, потом пересечь его по диагонали и оказаться на противоположной окраине, и там, среди однотипных "хрущевок", найти улицу Фруктовую. Я проделал все это за час: отыскал нужный адрес, поставил машину во дворе и поднялся в квартиру номер 32. Позвонил в дверь, но никто не ответил. Сундука там не было. То ли его уже не было, то ли еще не было. Я решил перенести мальчика в квартиру и подождать еще час. Не знаю, что бы я предпринял потом, но тогда это показалось мне правильным решением.
Я так и сделал: положил спящего мальчика на продавленный диван в той комнате, что поменьше, а сам – перешел в большую, сел вот за этот вот стол, за которым мы сейчас с вами сидим, и принялся ждать.
Вы обратили внимание, какой здесь пустынный подъезд? Какая неестественная чистота? Это ненормально. У нас ведь как: если в подъезде гадят – значит, в нем живут люди. А тут – не гадят. Как только я это заметил, как только понял, что не ощущаю привычного запаха, мне сразу стало тревожно. Я понял: что-то не так. Я сидел за столом, волновался и курил. Много курил…
Через полчаса появился Сундук. Странно, но его появление не принесло мне никакого облегчения; напротив, я заволновался еще больше, словно бы предчувствовал что-то плохое. А еще говорят: нельзя, мол, верить предчувствиям. Предчувствия – это все глупости.
Незнакомец весело рассмеялся и покачал головой:
– Вот это – самая что ни на есть настоящая глупость. Заявляю вам абсолютно авторитетно: предчувствиям можно и нужно верить. Да вы, кажется, уже убедились в этом на собственном опыте? А? Не так ли?
– Да. Пожалуй, что так. Ну вот: Сундук появился через полчаса. Он выглядел немного обеспокоенным; говорил, что самолет из Москвы задержали на полтора часа, поэтому он опоздал. Я ответил, что мы сами приехали недавно – уснули оба по дороге, и что мальчик не проснулся до сих пор. Сундук прошел в соседнюю комнату, окинул беглым взглядом маленькое тело, лежащее на диване, и некоторое время молча стоял у изголовья, прислушиваясь к ровному дыханию ребенка.
Затем он вышел оттуда, сел за стол напротив меня, сощурил свои выпуклые с синеватыми белками глаза и спросил:
– А ты почему уснул? Напился, что ли? Разморило на жаре-то?
Я рассердился:
– Почему это "напился"? Ничего я не пил, кроме грейпфрутового сока. Он меня сам угостил. Там было-то – всего полбутылочки.
– Ты хочешь сказать, – прошипел Сундук, – что он выпил не ВЕСЬ сок?
– Ну да. Не весь. Половину. А что в этом такого?
Сундук как-то нехорошо улыбнулся и покачал головой:
– Ничего, – посидел в задумчивости несколько секунд и повторил, – ничего. Знаешь что? – тут он встрепенулся, будто снова вспомнив о моем существовании, – давай-ка выпьем за то, чтобы вся эта история хорошо закончилась, – он достал бутылку коньяку, ловко свернул крышку и разлил янтарную жидкость по стаканам. Мы выпили – не чокаясь. Я подумал, что он боится разбудить сына.
– Ну что? Ты рад? – спросил я его.
Он залился счастливым смехом:
– Конечно. Все получилось так, как надо. Ну, или почти все… Спасибо тебе. Выручил, старик. Ты куда сейчас собираешься?
– Домой. Я еще и позавтракать толком не успел.
– Да? – оживился Сундук. – Я тебя подвезу. Только помоги мне, пожалуйста, донести мальчика до машины.
– Конечно, – я вошел в соседнюю комнату, бережно взял на руки спящего ребенка и стал спускаться по лестнице. Сундук прихватил какой-то сверток полиэтилена, лопату и пошел следом.
Перед домом стоял большой японский джип с тонированными стеклами. Сундук достал брелок сигнализации – машина отозвалась приветливым "пиканьем" и дважды подмигнула фарами.
– Это что, тоже твоя машина? – удивился я.
– Ну да, – торопливо ответил Сундук. Он вдруг стал каким-то нервным: рывком открыл заднюю дверь, кинул на пол лопату. – Клади мальчика и поднимайся в квартиру. Надо перенести еще кое-что, – сказал он и скрылся в подъезде.
Я положил мальчишку на мягкое сиденье, обитое нежной кожей: он крепко спал; из угла рта стекала на подбородок прозрачная струйка слюны. Я тихонько закрыл машину и направился к подъезду…
Вошел в подъезд. Дверь хлопнула. Первые несколько шагов я сделал наугад: глаза не могли мгновенно привыкнуть к полной темноте. Я протянул руку и нащупал поручни перил. Стал подниматься: туда, где на лестничную клетку между этажами падали тонкие лучики света, пробивающиеся сквозь запыленное окошко.
Внезапно послышались шаги, мелькнула чья-то слабая тень. Я присмотрелся: на последней ступеньке, в паре метров от меня, стоял Сундук. Он целился мне в грудь из небольшого черного пистолета.