Эпидемия FV
Шрифт:
— Слава Богу, никого. Персонал станции эвакуирован полностью.
— Есть ли опасность для самой плотины?
Пожарный замялся, подыскивая слова.
— Возможно ли, что плотина обрушится? — перефразировала она волновавший ее вопрос.
— Теоретически — нет, — наконец ответил пожарный. — Но я уже сказал, что в рабочие помещения мы, пока, проникнуть не можем, а значит, не можем и полностью видеть всю картину происходящего.
— Спасибо… — в последний раз улыбнувшись в камеру, пожарный побежал на плотину, и вскоре скрылся в дыму. Марина, тем временем, уже вновь обращалась к камере. — Согласитесь, не смотря на наличие оптимистичных прогнозов, присутствуют и пессимистичные. А эта картина как минимум внушает опасения!
Она встала вполоборота к камере, и простерла руку в сторону ГЭС. Никита послушно повернул ее туда, выводя Марину из кадра, и она знаками просемафорила ему, чтобы дал панораму задымленной плотины — потом, уже в студии, можно будет наложить туда комментарии, если появится какая-нибудь новая информация.
Никита уже потянулся к камере, чтобы выключить ее, когда Даша, до того напряженно всматривавшаяся в пелену дыма, вдруг закричала, указывая пальцем куда-то на плотину.
— Смотрите!
Из дымного облака в сторону реки ударили три мощные водяные струи, то скрещивающиеся, то расходящиеся вновь. А потом также неожиданно они вновь исчезли в дыму. Несколько секунд ничего не происходило, а потом из дымной пелены, вдруг, стали выбегать пожарные, в спину которым хлестали струи воды.
Никита вовремя сориентировался, переведя кадр на них, а Марина мгновенно ретировалась из кадра, понимая, что главный герой этого репортажа отныне не она.
Все произошло буквально за секунды. Из дыма выбежали пять человек, что-то крича, и на ходу срывая со спины кислородные баллоны, и маски с лица. Позади них асфальт мели струи из брандспойтов, настигая бегущих, и мгновение спустя одна из струй попала в цель.
Пожарного сбило с ног, и он, как-то неестественно изогнувшись, упал на дорогу. Остальные четверо остановились, чтобы помочь ему встать, но еще две струи, присоединившиеся к первой, ударили по ним, укладывая на асфальт. Нет, не просто укладывая. Сшибая с ног! Марина видела, как у одного из них хлынула изо рта кровь, но в ту же секунду вода ударила ему в лицо, и он рухнул на спину, кажется, потеряв сознание. Или, по крайней мере, она надеялась, что он лишь потерял сознание!
Где-то в груди зарождался ужас, тугим комком забравшийся в горло, словно намереваясь через него выбраться наружу. Не для этого она стала репортером, не для того, чтобы снимать как пожарные убивают своих же, буквально смывая со своего пути. Хотелось бежать отсюда сломя голову, спрятаться в машину и крикнуть Михалычу, чтобы ударил по газам. Быстрее, пока тот, кто держал брандспойты в руках, не обратили свою ярость на нее.
И если бы из клубов дыма вышла многорукая богиня Кали, держащая по шлангу в каждой руке — Марина побежала бы, схватив в охапку Дашу, непрерывно щелкающую своим фотоаппаратом. Но из дыма вышли люди… Трое абсолютно голых мужчин, нещадно поливающих пожарных из брандспойтов.
— Да какого ж хрена! — беззвучно прошептал Никита, и люди с брандспойтами будто услышали его шепот.
Струи воды развернулись к ним, по пути швырнув на капот машины милиционера, недавно преградившего им путь. Марине показалось, что ее живот лягнула лошадь — напор воды на секунду оторвал ее от земли, и бросил на асфальт. Мельком она увидела, как отлетает в сторону камера Никиты, как пригибается и распластывается на асфальте Даша. Живот будто разорвало болью, а мгновение спустя словно раскаленный гвоздь вонзился ей в затылок… Рефлекторно она вскинула руки к лицу — рефлекс очкарика. Нет, очки были на месте, пусть и залиты водой так, что она не видела практически ничего. Мир превратился в яркий калейдоскоп…
Марина застонала, пытаясь подняться, и в ту же секунду струя хлестнула ее по ногам. Где-то рядом грянул выстрел, и струя, дробящая ее лодыжку, исчезла. Второго выстрела не последовало…
В голове осталась только одна мысль — подняться и бежать. Встать на ноги и броситься к машине. Страх вытеснил все, кроме инстинкта самосохранения. Марина поднялась на ноги, и скорее почувствовала, чем увидела, как струя воды проносится у нее над головой.
Три шланга змеились по земле, разбрызгивая воду. Один все еще бил, а два других понемногу затихали, должно быть, кто-то из пожарных просто отключил подачу воды. Трое обнаженных мужчин, один из которых зажимал рукой кровоточащую рану в плече, шли к краю плотины, не обращая внимания на крики бегущих к ним пожарных. Шли синхронно, в ногу…
Даша, которую, кажется, даже не зацепило, первой поняла, что должно сейчас произойти.
— Они же прыгнут! — воскликнула она.
И они действительно прыгнули. Единым движением перемахнули через полуметровое бетонное ограждение, и ухнули вниз. Даже не в бурлящую воду, вырывающуюся из ворот ГЭС — на каменистый берег!
Даша бросилась к ограждению, и свесилась с него, щелкая фотоаппаратом. Рядом поднимался с земли Никита, размазывая по лицу кровь, обильно текущую из разбитого носа. Марина продолжала стоять, глядя в одну точку, куда-то в глубь дымной тучи, нависшей над плотиной, прижав руки к животу, который, казалось, разрывал изнутри Чужой.
Пожарные бежали к краю плотины, Никита поднимал с земли разбитую камеру, по небу ползла тяжелая дымная туча, но Марина будто не видела ничего этого.
ребенок
— Марина, ты цела?
ребенок…
— Марина!
Она перевела взгляд пустых глаз на Никиту, и это словно вывело ее из транса. Уходила даже боль в животе…
— Марина?
— Вроде цела, — через силу ответила она. — Замерзла, промокла, все болит, но в общем и целом — цела. Убираемся отсюда! Даша!
— Как это убираемся? — воскликнул он. — Ты видела, что здесь творилось? Трое голых психов чуть нас не убили.
убили
ребенок
кровь
Только тут она вспомнила о том, что струи воды прошлись не по ним одним.
Четверо пожарных лежали на земле неподвижно. Милиционер словно бы присел отдохнуть, прислонившись спиной к своей машине, и только пятно крови на дверце, да неестественно упавшая на плечо голова говорили о том, что ему уже не суждено подняться.
— Даша!
Даша подошла. Бледная как полотно, старательно избегающая смотреть на мертвые тела.
— Мариш, ты как?
— Как муравей под каблуком!
Пожарные окружили лежащих на земле товарищей, полностью скрыв их от взгляда Марины, за что она была им премного благодарна!
— Нет, ну мы же не можем сейчас уйти? — вертя в руках разбитую камеру, возмущался Никита. — Да, камеры нет! Но к тому, что мы уже засняли, подойдут и просто словесные комментарии! Марина, ну послушай же меня!