Эпидемия FV

Кудряшов Кирилл Васильевич

Банда! Работа в милиции — не ради денег, а ради прикрытия. Все четверо — в одном отделении. Новое убийство — вор-домушник, на квартире которого нашлась заначка в пять тысяч долларов. Еще одна безымянная могила и никаких следов.

Раскол внутри группы. Артемий — старший, и по возрасту и по званию, против убийств. Предлагает заняться рэкетом — грабить воров и других рэкетиров. Грабить награбленное! Экспроприировать экспроприаторов! Коля, которого поддерживают и остальные, предлагает убивать. Не вымогать деньги, а убивать, и брать себе все. Убивать воров, рэкетиров и убийц — для него в этом нет ничего аморального.

Артемий тоже не святой, он

соглашается с тем, что убийство — дело более прибыльное, но и более заметное. Он предлагает держаться в тени, не высовываться, не брать слишком много!

Недовольство команды своим лидеров. Несколько тайных встреч втроем, без Артемия. Коля предлагает провернуть одно дело без него, раз он такой трус. Дело оказывается прибыльным — загородный дом крупного бизнесмена. Пять трупов — охранники, слишком давно дембельнувшиеся и уже разучившиеся предчувствовать опасность, сам бизнесмен, его жена, и двенадцатилетняя дочь.

Закон джунглей — выживает сильнейший. Легкие угрызения совести, тут же задавленные мыслями о «проклятых капиталистах», захвативших все и вся. Десять тысяч долларов на каждого — хороший результат. Эти деньги стоят чужих смертей. Стоят того, чтобы взять на душу грех.

Артемий в ярости. Драка, шрам от Артемьевского ножа у Коли на груди. Решение разойтись по-хорошему, написанное Артемием заявление о переводе в другое отделение.

FV, которое меняет все. Забыв о распре бывшие друзья стараются держаться вместе — еще один закон джунглей: в стае легче выжить. Сотни смертей вокруг, появление пришельцев. Бегство из Медянска, военный совет «Что делать дальше». Артемий опасается что Медянский кошмар может повториться в любом другом городе, а потому предлагает запастись продуктами и переждать хотя бы неделю вдали от цивилизации. Коля видит в FV возможность наживы — в мертвом городе найдется чем поживиться! А потом можно и выбраться в Омск или Новосибирск — с полными карманами денег, с коробкой драгоценностей под мышкой. Риск есть — эти маленькие краснокожие твари. Он видел, как они двигаются, с какой легкостью убивают. Но кто не рискует, тот не пьет!

А теперь еще этот парень говорит, что в Омске все спокойно, и мерзкие краснокожие создания оккупировали только Медянск! Как раз то, что надо! Осталось только убрать Артемия — остальные пойдут за ним!

Коля еще поворачивался к Артемию, когда Женя с Бабаем уже знали, что сейчас произойдет. Знали, и были готовы действовать!

«Не мешай мне, — велел Бабай. — Просто доверься мне и не пытайся даже шевельнуться. Ближайшую минуту тебя здесь нет! Есть только я!»

Короткая очередь вошла Артемию в грудь, отшвырнув к стене. Коля собирался убить и невольных свидетелей смены власти в их банде, но не успел. Тело, почему-то, отказалось ему повиноваться, и даже палец замер на спусковом крючке, как он не старался надавить на него. И это не было параличом — мышцы продолжали подчиняться ему, просто они сталкивались с каким-то противодействием, невероятно сильным, не дающим даже пошевелиться.

Остальные двое испытывали то же самое… Разве что только еще больший ужас, когда Колина голова смялась, точно лимон в сильной руке. Затрещали кости, лицо вмялось внутрь, глаза синхронно упали на пол и покатились к их ногам… Тело Артемия еще оседало на пол, когда у Коли подломились ноги, и он упал, забившись на полу в агонии — Бабай больше не удерживал его, занявшись остальными.

Они пытались кричать, но могли издавать лишь похожий на мычание звук — намертво сжатые зубы, прикусившие языки, не раздвигались ни на миллиметр, не позволяя предсмертному крику вырваться на волю. Их тела поднялись в воздух — совсем чуть-чуть, на несколько сантиметров, которых было достаточно чтобы трижды прокрутить по часовой стрелке их ступни — так, чтобы они держались только на лоскутах кожи.

Женя не мог на это смотреть. Да, не вмешайся Бабай — и он, и Аня уже были мертвы, а минуту спустя погибли бы и Леха с Дашей. Но убивать их так…

Он пошевелился, прогоняя оцепенение, пытаясь вытеснить разошедшегося Бабая прочь, и висящие в воздухе тела упали на пол. Их колени подогнулись, но в обратную сторону, и парни ткнулись лицами в пол, обретя, наконец, способность кричать. И они закричали…

Аня метнулась прочь, к лестнице. Леха с Дашей — наоборот, навстречу ей, и они столкнулись у самого пролета, и там и остались. Аня — разрыдавшись у Лехи на груди, а он сам и Даша — будучи парализованными от страха.

Бабай не сдавался. С остервенением почувствовавшего вкус крови пса, он не позволял оттащить себя, продолжая кромсать извивающихся от боли парней. Ноги одного раздвинулись в стороны, образовав сначала угол в 180 градусов, а затем — подавшись еще выше, выворачиваясь из тазобедренных суставов. Рука второго, против его воли, все глубже и глубже влезала ему в рот. Женя отчетливо видел, как вздувается его шея, там, где кулак проходил по пищеводу…

— Прекрати! — закричал он. — Добей их и оставь!

И Бабай, наконец-то, послушался. Оба бьющихся на полу тела одновременно замерли в жутких позах, с оторванными ступнями, с вывернутыми ногами, и пальцами, торчащими из шеи чуть ниже кадыка. Бабай сжалился, и просто остановил им сердца.

«Зачем ты их так? Я думал, ты их просто убьешь?»

«Просто — было бы неинтересно!»

Женя задвинул его подальше, привычно отгородив от себя мысленной кирпичной стеной, но голос Бабая доносился и оттуда.

«Я уже устал тебе говорить, что я — это ты! Я — твои сокровенные желания! Как импотент мечтает об оргии сразу с тремя женщинами, так и ты, не способный изменить ненавистный тебе мир, мечтал обо мне. О том, кто сможет это сделать!

Считаешь меня жестоким? Считаешь, что я должен был убить, но не так? Ты даже не догадываешься, какую услугу я оказываю миру, и этим троим в частности!»

Женя мотнул головой, и направился к друзьям. Аня, то ли услышав его шаги, то ли почувствовав его приближение, попыталась убежать, но Леха удержал ее. Она поняла… не смотря на обрушение сознания, она поняла что это сделал он!

— Живо, пойдемте! — скомандовал он, и указал на дверь ближайшей комнаты. — Через главный вход не надо, там кровища. Не для женских глаз.

По лестнице, волоча за руку сына, спускалась Елена Семеновна. Перепуганная, не понимающая что происходит.

— Они вернулись? — спросила она. Под «ними» она явно понимала пришельцев.

— Нет, это не они — успокоил ее Женя, и толкнул плечом дверь в комнату. Открывалась она наружу, но была столь хлипкой, что выломать ее таким образом было гораздо проще. Дверь подалась со второго удара, а с третьего — вылетела в комнату, вместе с косяком.

— Леха, слушай меня внимательно. Мы уходим. Больше сюрпризов не ожидается, но все же давай все делать быстро. Ты выводишь женщин через балкон — того, что творится в фойе им лучше не видеть. Я — быстро поднимаюсь наверх, хватаю ключи от машины, деньги, и вообще все, что попадется мне под руку за тридцать секунд. Остальное бросаем здесь — не до того сейчас.