Эпидемия IDIC
Шрифт:
Корсал обучил обоих сыновей искусству самообороны и обращению со стрелковым оружием, и настоял, чтобы они посещали все занятия по военному искусству, предлагаемые в школе. Если они выберут клингонское наследие, то их человеческая половина заимеет на них зуб.
Столкновение с Чарльзом Торренсом расстроило Корсала больше чем, он желал признаться. После первого года взаимного недоверия, клингонская делегация и другие ученые на Найсусе привыкли друг к другу. Найсус населяло много детей смешанного наследия, и когда Корсал женился на Кэти Патемчек, они не колебались в выборе
Сыновья Корсала были конкурентоспособны – что-то они унаследовали от их матери, что-то от него самого, но это было нормально для Найсуса. Такие дети обладали преимуществом – ведь образованные родители поощряли их учиться судить людей по их достижениям, а не по происхождению. Он не мог вобразить лучшего места для своих сыновей, чтобы дать им основное образование. Это, и еще его жена землянка, были главными причинами того, что Корсал не вернулся в Клингонскую Империю вместе со своей делегацией.
Но теперь… Положит ли эта чума конец сотрудничеству на Найсусе? Непрошеные всплыли воспоминания о невнятных ругательствах умирающего Териана. Те же самые вещи сказал Чарльз Торренс, напомнив о его браках с женщинами, которые не были клингонками.
Он не намеревался жениться дважды. Он был доволен Кэти, но она предпочла сделать карьеру в Звездном Флоте. Она думала, что ее назначение на Найсус было окончательным; Корсал был уверен, что она не стала бы выходить за него замуж и заводить двух детей, если бы знала, что однажды получит назначение на звездолет.
Корсал не мог идти с нею, не могли и мальчики. И… Кэти отказалась уйти в отставку. Возможность была слишком велика: научный работник на корабле класса Конституция, в ранге коммандера.
Они ожесточенно боролись с такой несправедливостью, пока она не уехала. Она говорила о встречах во время отпуска, о том что будет при первой возможности просить перевести ее обратно на Найсус. Поначалу сообщения приходили чуть ли не каждый день, потом с периодичностью в недели, а потом… Потом пришли документы на развод и кассета с плачущей Кэти, сообщающей Корсалу и детям, что она не имеет права связывать их и не может быть рядом с ними. Она уступила опеку над своими сыновьями Корсалу… И с тех пор никто из них не видел ее и не получал от нее никаких известий, хотя Корсал слышал, что она успешно поднималась в звании в рядах Звездного Флота.
Корсал миновал размытую горную тропу и въехал в город. Теперь он ехал по гладкой омытой водой поверхности, не смея увеличить скорость не смотря на большое желание как можно скорее выйти из холодного дождя и подальше от болезненных мыслей.
Но мысли не проходили. Когда родился Кевин, Корсал решил оставаться на Найсусе, пока его сын не подростет настолько, что самостоятельно сможет сделать выбор между Федерацией и Клингонской Империей. Рождение Карла еще больше продлило срок его пребывания. Теперь чума заставляла его сделать преждевременный выбор за них всех?
А был ли выбор? Полукровки, дети смешанного происхождения в Империи принимались с презрением. Был только один способ преодолеть это: военная слава. Его сыновья были бы вынуждены бороться – часто против людей вроде
Корсал путешествовал по Федерации, и испытал на себе ненависть и опасение по отношению к клингонам, которая преобладал всюду, кроме Найсуса. Он думал, что Найсус безопасное. Был ли он прав?
Что означали слова Териана, когда он кричал о детях в день своей смерти? Действительно ли это была его последняя ясная мысль, или же это чума выпустила наружу скрытые предубеждения, и большинство детей Найсуса смешанной крови вынуждены будут страдать от этого.
Нет… наверняка даже приближающееся безумие не привело бы к этому нехарактерному нападению на Корсала.
Тогда, что? В уме клингонского ученого внезапно укоренилась идея: предположим, что имелась связь между открытием Териана и специфической формой его безумия. Что, если он действительно видел кое-что существенное в той статистике бегущей на экране, наверняка что-то насчет детей, но… возможно детей вроде сыновей Корсала?
Все эти данные пока еще доступны, инженерный терминал все еще связан с компьютерной системой больницы, которая все еще была перегружена работой. Корсал мог вызывать статистику со своего домашнего терминала. Теперь, когда у него возникла хоть какая-то идея, он знал что искать.
Корсал поставил цикл и вошел в дом. Его ботинки хлюпали, и с него капала вода. Он направился в душевую, стянул ботинки, и начал нетерпеливо искать полотенца, чтобы побыстрее добраться до компьютера, внезапно уверенный в том, что ответ был там. Причина? Образец распространения? Каждая крупица информации была шагом к обнаружению лекарства или к способу остановки распространения этой проклятой чумы.
Но пока он сушился, кухонная дверь открылась, и его сердце замерло. Ему не нужно было смотреть на нее. Ее аромат, тонкий, почти неосязаемый, охватил его прежде, чем она подошла прямо к нему, забрала полотенце из его внезапно ослабших рук и вытерла его лицо, шепча при этом:
– Корсал. О, муж мой, наконец то ты дома.
Сеела. Орионка была настолько хороша собой, что могла остановить мысли любого мужчины, и когда она сосредотачивала свое внимание на нем, иногда ему казалось, что он забывал, как надо дышать. Его печень переворачивалась.
Подобно всем женщинам своей расы, Сеела имела изумрудную кожу, черные волосы, и яркие синие глаза. Ее тело было гибким и чувственным, пальцы нежными но сильными, и ими она расстегнула его комбинезон и стянула с его плеч, протирая его лицо и шею.
– Мне так жаль, что меня не было дома, когда ты вернулся, – шептала она.
– Хорошо, что тебя не было, – ответил он, – потому что я был вынужден снова уйти.
Как и в прежние дни он коснулся ее. Она не сопротивлялась. Последняя умная мысль испарилась, а следующий момент прояснения наступил позже, когда они лежали в кровати, и недоумевали, каким образом оказались там. Воспоминания их любви, тем не менее, были остро приятны. Улыбнувшись, Корсал провел пальцем по лицу Сеелы. Она поймала его зубами, осторожно прищемила, и посмотрела призывно. В животе Корсала заурчало, и Сеела рассмеялась.