Эпилог
Шрифт:
– Звучит неплохо. Там же можем купить для Софии торт.
Рубио улыбнулся. Он, вроде как, тоже меня опекал.
Через Рубио я получал представление о юношеских взглядах Ливви. Она преуменьшала важность своего дня рождения, но он знал, что ей все равно хотелось небольшого праздника. Я же планировал устроить праздник позже, когда мы останемся вдвоем. Но идея с тортом все равно была неплохой.
– Отличная мысль, - сказал я.
Отъезжая, я не удержался и посмотрел в зеркало заднего вида на наш с Ливви новый дом. Неужели я пошел дальше? Неужели оставил
Оставив фургон, мы с Рубио купили кое-какие продукты и торт для именинницы. Я был вымотан, но мне очень хотелось сделать день ее рождения особенным. Эгоистично, но я не мог дождаться, пока все остальные уйдут, и мы с Ливви сможем насладиться первой ночью в нашем новом доме.
– Надеюсь, Софии понравится наш подарок. Мы не располагаем такими средствами, как у тебя.
Рубио улыбнулся, смахнув часть своих уложенных волос с лица (они постоянно соблазняли меня пройтись по ним ножницами).
– Уверен, что бы это ни было, ей понравится. Вы ее друзья и, возможно, знаете ее лучше меня.
– Я так не думаю. С тобой она другая. Более счастливая. Когда мы с Клаудией встретили ее в первый раз, она была какой-то тихой. Не любила рассказывать о своей семье, о том, где выросла. Клаудия очень жалела Софию, и говорила, что ей, должно быть, очень одиноко.
Я нахмурился.
– Софии не нужна ничья жалость. Она слишком сильная для этого.
– Не в том смысле.
Рубио выглядел обиженным.
– Клаудии просто не нравится видеть людей несчастными. Она не показывает свою чувствительность, но у нее очень доброе сердце.
– Точно, - с недоверием произнес я.
Эльф была наглой и грубой девчонкой. Она мне нравилась, но я сомневался в мягкости и отзывчивости ее внутреннего эго.
Я впервые увидел Рубио раздраженным.
– Тебе это неизвестно, так ведь? А мнеизвестно.
Мне пришлось рассмеяться.
– Я не хотел тебя обидеть. Клаудия хорошая подруга. Она просто... ну, сам знаешь.
Раздражение Рубио мгновенно испарилось.
– Да. Знаю. На вечеринку, на которой мы познакомились, меня притащил мой друг. Мне очень нравилась одна девушка, но я узнал, что она начала встречаться с другим, и это разбило мне сердце. Я хотел остаться дома, но все равно пошел. Клаудия меня заприметила и взяла в оборот. Она была ураганом веселья, настаивая на том, чтобы я развлекался. Я рассказал ей о той девушке, но Клаудия ответила, чтобы я о ней забыл, потому как теперь онабыла моей девушкой.
Рубио
– Вы друг другу подходите, - сказал я.
Кажется, ему это понравилось.
– Расскажи мне еще о Софии.
– Она была грустной. Мы ее веселили, но этого хватало ненадолго. Я оставлял ее с Клаудией наедине, потому что думал, что София расстраивалась, видя нас такими счастливыми. Она об этом никогда не говорила, но мы догадывались. Поэтому мы так настойчиво пытались ее с кем-нибудь свести.
Он пожал плечами.
– Потом она встретила тебя. И теперь она счастлива. Надеюсь, ты понимаешь, насколько тебе повезло. Я не знаю многого о ее прошлом, но знаю, что она хороший человек. Тебе следует быть к ней внимательным.
Я посмотрел на Рубио, выражение лица которого стало очень серьезным. Он был хорошим парнем.
– Я собираюсь сделать Софию очень счастливой, Рубио. Тебе не нужно говорить мне об этом.
– Вот и хорошо, - ответил он, - я не хотел с тобой воевать.
Я рассмеялся. Просто не смог сдержаться, представив Рубио, пытающегося со мной воевать.
– И я с тобой, Рубио.
Когда мы, наконец-то, вернулись домой, события приобрели менее приятный оборот. Клаудия встретила нас на подъездной аллее с таким лицом, от которого мое сердцебиение ускорилось.
– Где она?
– спросил я, уже направляясь в сторону дома, и не слыша, что Клаудия пыталась мне сказать.
– София!
– крикнул я, несясь по ступенькам наверх.
– Я здесь!
– ответила она из спальни.
По мне прошла волна облегчения. Она невредима. Она в безопасности.
В нашей жизни теперь все было по-другому. Мне потребовалось время, чтобы успокоиться. Я думал, мне придется кого-то убить.
Когда я вошел в спальню, Ливви сидела на кровати и плакала, держа в руках письмо.
– Что случилась, зверушка?
Она пожала плечами.
– Не знаю. Просто...
Утерев слезы, она шмыгнула носом.
– Что тебя расстроило? Я сделал что-нибудь не так?
Я ненавидел, когда Ливви была грустной. Я больше не получал удовольствия от ее слез. На моем языке они ощущались горькими.
– Нет, малыш. Дело не в тебе.
Никогда прежде она не называла меня малышом - во всяком случае, не в хорошем смысле.
– Расскажи мне.
Я сел рядом с ней на кровать, и она сразу же пролезла под моей рукой, и устроилась у меня на груди. Я гладил ее по спине и ждал. Ливви по натуре была болтушкой, и я знал, что рано или поздно она мне откроется.
– Моя мать прислала мне поздравительную открытку. Я забирала свою почту, среди которой оказался неподписанный конверт. Я была к этому не готова.
Она зарылась лицом в мою грудь. Взаимоотношения Ливви с ее семьей были сложными. Я хотел, чтобы она была счастлива. Хотел, чтобы у нее было все, что она пожелает. В то же время, я хотел быть частью этого счастья. Большей частью. А ее семья могла угрожать этому - угрожать нам, тому, чего у нас пока было. Мне нужно было действовать осторожно.