Эпилог
Шрифт:
– Ты помнишь первый раз, когда я тебя высек?
– спросил я.
Я точно знал, что она помнила. Весь этот сценарий был построен на основе того конкретного воспоминания. По крайней мере, я мог помочь Ливви с правильным его осуществлением.
– Да, Калеб, - несколько поспешно ответила она.
– Я тоже помню. Все могло сложиться по-другому.
– Заведя руку к передней части тела Ливви, я накрыл одну из ее грудей, и покрутив сосок между пальцами, продолжил, - Я бы показал тебе, своего рода, сострадание. Я понимал, что ты была напугана и потрясена,
Я потянул за сосок. В моих руках он стал маленьким и твердым.
– Ты не позволила мне быть добрым. Я бы кормил тебя, пока твоя голова покоилась на моих коленях. И предоставил столько ответов, сколько мог, дабы облегчить твое состояние. Ты бы могла отправиться в кровать без следов от моего ремня. Но ты мне противостояла. Ты бы не смогла победить, но ты продолжала мне противостоять.
– Я ненавидела тебя!
– воскликнула Ливви.
Эти слова застряли у нее в горле. Она закрыла свои глаза, и по ее щекам покатились слезы.
– Я не нуждалась в твоем гребаном сострадании.
Это признание было непросто слышать, но я понимал, что оно было правдой, и я его заслужил. Наклонившись вперед, я слизнул с щеки Ливви соленую слезу.
– Не расстраивайся, Котенок. Ты была вправе меня ненавидеть.
– Но я больше не ненавижу тебя, Калеб. Пожалуйста, верь мне. Я не ненавижу тебя.
Из ее глаз брызнуло еще больше слез. Я гладил Ливви по волосам, осыпая ее соленую щеку поцелуями.
– Знаю, зверушка. С тех пор мы прошли длинный путь. И вот теперь мы здесь. Но ты все еще просишь, чтобы я тебя наказал. Почему?
Я ударил ее еще несколько раз. С каждым громким шлепком, ее решимость крошилась на мелкие кусочки. Я давил на нее. Давил на себя. Я хотел донести до нее, что существовала только одна причина для того, чтобы к этому возвращаться. Ливви рыдала.
– Мне... мне это нравится.
– Да, - согласился я, поместив свою ладонь между ее ног и погладив ее влажные складочки.
– Нравится. Тогда почему ты до сих пор мне противостоишь?
– Это не умышленно!
Ее грудная клетка сотрясалась от силы рыданий.
– Думаю, умышленно. Думаю, по твоему мнению, я этого хочу, но ты ошибаешься, Котенок. Тебе не нужно меня провоцировать. Ты больше не моя пленница.
Я коснулся ее клитора. Кончики моих пальцев с легкостью скользили по ее гладкой киске. Я шлепнул Ливви стеком по другому бедру, она вскрикнула, но быстро успокоилась.
– Мне жаль, Калеб. Молю, прости меня.
Мольбы... Я всегда поддаюсь им, когда это удовлетворяет мои собственные желания.
– Ты прощена. Больше так не поступай.
Ливви сделала несколько глубоких вдохов.
– Да, Калеб.
Она громко простонала, когда я укусил ее за плечо.
– Боже! То, что ты со мной делаешь...
Дыхание Ливви вырвалось из ее груди дрожащим потоком.
– Никто другой не дарит мне подобных ощущений. Раньше ты делал мне так больно. Но ты всегда меня утешал. Ты единственный,
– Другой - это кто, зверушка?
Отбросив стек, я положил ладонь на ее зад, продолжая выводить на ее клиторе дразнящие круги. Ливви обрела вкус к боли, но я знал, что лучшим способом разговорить ее, было как можно ближе подвести к оргазму.
– Все, - прошептала она.
Ее глаза были закрыты, но я все еще видел слезы, вытекающие из-под век. Ливви снова двигала бедрами, находя ритм, соответствующий моим ласкам.
– Ты заботишься обо мне. Никто не заботился обо мне так, как ты.
Мою грудь сдавило.
– Я буду заботиться о тебе и без этого.
– Я хочу этого. Раньше нет. Ты обо мне не заботился. Я была для тебя вещью. Но я знаю, что это уже неправда. Я доверяю тебе, Калеб. Доверяю видеть меня вот такой. Доверяю заботиться обо мне.
Бедра Ливви начали дрожать.
– Нет, зверушка. Тебе еще не разрешалось кончать.
– Пожалуйста, Калеб, - хныкнула она.
Я подавил смешок, - Любительница манипулировать, - и шлепнул ее своей голой рукой. Сильно. Кажется, это не произвело на нее никакого эффекта. Она пребывала в другой реальности.
– Училась у лучших, - произнесла Ливви.
Я увидел, как она расплылась в улыбке, затем попыталась ее скрыть.
– Не могла подождать каких-то пять минут, так? Теперь, боюсь, я не могу разрешить тебе кончить.
– Калеб, нет. Умоляю! Прости.
Ливви открыла глаза, когда я убрал свои руки. Выражение ее лица характеризовалось изумлением. Я улыбнулся.
– Я тебя предупреждал.
– Что ты собираешься делать?
Тон ее голоса предполагал страх, но вот глаза говорили о другом. Ливви задавала мне этот самый вопрос десятки, возможно, сотни раз. И у меня на него всегда был один и тот же ответ,
– Все, что я захочу.
В моих планах значилось нечто совершенно особенное, и я не мог дождаться, когда это опробую. По сути, я никогда не был плотником или изобретателем, но безделье и гибкий ум привели меня к поиску дополнительных увлечений. Я обнаружил, что мне нравилось работать руками, особенно если мое новое хобби совмещалось с моим любимым времяпрепровождением.
Ливви молчала, пока я освобождал ее лодыжки от оков. Она всегда становилась очень тихой, когда волновалась. После того, как я разделался с ее запястьями, она осела на моих руках, обмякшая, словно тряпичная кукла.
– Калеб?
– прошептала Ливви.
Перекинув ее через плечо, я шлепнул ее по заднице.
– Никаких вопросов, зверушка. Тебе это понравится. Обещаю. Ну, по крайней мере, мнепонравится точно.
Схватив подушку с дивана, я сделал несколько шагов, чтобы дойти до сконструированного мною сооружения. На его составление потребовалось не так много усилий. Нижний этаж, большей частью, был не доделан, поэтому оказалось не трудно раздобыть подходящие опорные балки.