Эпизод 1. Странник и Судьба
Шрифт:
— В жизни, конечно, много чего бывает разного, но на второй минуте нашего общения говорить о судьбе, не рано ли? — блондинка всё время возвращала меня с небес на землю.
Наша милая беседа закончилась неожиданно, вместе с едой у блондинки. Она попрощалась:
— Пока, Ромео.
— Вообще-то Гриша, — ответил я растаявшему образу. И в памяти сами всплыли строчки:
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты…
В
Андрей, похихикивая, доедал свой обед:
— Ромео, любовь и еда несовместимы, сегодня как — голодаешь?
— Расскажи мне о ней всё, — не то попросил, не то приказал я Андрею.
— Зовут Вера. Психолог. Принимает новеньких с Земли. Сама из землян, здесь всего год. Перед эвакуацией на Луну потеряла всех своих родных. Замкнута, вся в работе, — Андрей был сама серьёзность и всё-таки пошутил: — Я всё сказал… Теперь не убьёшь? И можно… я доем свой обед?
— Я же не убийца, — отшутился я, — я ж только защищаюсь от всяких нехороших личностей. Кушай спокойно, мой друг.
— ВЕ-РА, — судя по всему, я это произнес вслух. Неужели я больше не боюсь своего прошлого печального опыта отношений с противоположным полом. И опять готов верить, любить, надеяться. Вера, Надежда, Любовь…
— Угу, — отозвался ради приличия Андрей, возвращая меня в прозу жизни. — Пошли, Ромео, он же Гриша.
День тянулся медленно, как никогда: какая там учеба, тренировки, занятия. Мысли заняты были только одним — божественным созданием по имени Вера. Как к ней подойти? как познакомится? что сказать? Сразу она меня «пошлет» или сначала посмеется надо мной? Раньше знакомство с девушками происходило само собой, знакомился без всяких серьёзных мыслей: как пойдет, так и будет. Так всеми принято, так и ты поступаешь. А тут!.. Всю ночь почти не сомкнул глаз, только под утро «отключился» на часок-другой. С утра проснулся, чувствую: какой-то я утомленный, разбитый весь, и сразу понял: мне надо срочно в медчасть. Итак, повод нашелся. Полетел в медчасть, на крыльях любви полетел. Где она находится, мне уже пришлось узнать однажды.
Медчасть большая, просторная, столько всякой разной аппаратуры по всем углам, а народу с гулькин нос, поэтому Веру я быстро нашел.
— Здравствуйте, Вера. Я знаю, как вас зовут, и мне посоветовали, к вам обратиться… Мне плохо… Я заболел… — не совсем решительно начал я разговор, всё согласно только, что придуманной легенде.
— Так, больной, ваше имя? — Вера насмешливо посмотрела на меня. — Ах да, я же знаю, вас зовут Ромео. И чем вы больны Ромео? Каковы симптомы? Выглядите вы сегодня неважно, — было непонятно, шутит она или серьёзно.
— Я Гриша. Заболел вчера, после посещения пищеблока, — я сама честность, ведь даже не соврал, ведь я же в пищеблоке с Верой познакомился.
— Ну, больной, это вы съели что-нибудь, — кажется, она пошутила, и тут же серьёзно заявляет: — Хотя отравиться в пищеблоке невозможно.
— Вера, проблема в том, что есть-то я и не могу, — честно рассказываю я про симптомы своей болезни под названием «любовь». Вере, как мне кажется, уже выводы пора делать о моей болезни.
— Да, это серьезно, больной, — неплохое начало, но Вера тут же возвращается к своему насмешливому тону, — сейчас клизму вам поставим, промоем желудок — аппетит сразу появится.
— Вера-а! Ты меня не слышишь, — малым детям нужно всё разжевывать, а тут взрослая женщина, ещё и смеется всё время надо мной. — Какая клизма!.. Они что, у вас ещё
— Хорошо-хорошо, больной, не волнуйтесь. Сейчас послушаем ваше сердце, — надеюсь, хоть это она сказала серьезно.
Я всё время пытался понять, когда она шутит, а когда говорит серьёзно. Но раз Вера сейчас за мной будет ухаживать, то это здорово. Все процедуры прошли на ура. У меня, естественно, всё оказалось в полном порядке, не считая общей утомленности. Вера уколола меня какими-то витаминками для профилактики, посоветовала сегодня отдохнуть и завтра с утра, опять к ней на прием, провериться, не стало ли мне хуже. А потом вытолкала меня из медчасти, несмотря на моё полное нежелание оттуда уходить.
Андрей выслушал про мой поход в медчасть, посмотрел на меня с легкой усмешкой, проявившейся в уголках губ, не стал задавать никаких вопросов, а дал мне на сегодня выходной. И я пошел отдыхать. Отдыхать до завтрашнего утра. Куда пойти, чтоб быстрее наступило завтра? Ответ нашёлся сразу: для начала на море поплавать, надо же «томление в груди» куда-то девать, тем более во время плавания грудная клетка работает на двести процентов, поэтому устаешь. А когда устаешь, появляются мысли об отдыхе, а не только о том, как дожить до завтра. Сказано — сделано. После моря меня понесло искать цветы: с чем же я завтра к Вере пойду? Но тут возникла небольшая проблема. Специально цветы на Луне никто не выращивает: создатели базы не предусмотрели такой возможности из-за ненадобности. Правда, я вспомнил, что в парке были какие-то цветы, только какие и где не помнил. Еле нашел. Рвать их, конечно, было нельзя. Не положено. Но если нельзя, но очень хочется, то можно. Решил завтра с утра букетик нарвать перед самим походом в медчасть. День тянулся невыносимо долго…
Зато ночь прошла быстро: сказалась предыдущая бессонная ночь. Я даже немного выспался. С самого раннего утра побежал по-быстрому к морю — окунуться для бодрости, потом вихрем сгонял за лютиками. Теперь можно и к Вере, вернее, в медчасть.
Явился в медчасть с цветами… и с надеждой в сердце. Вера действительно оказалась очень хорошим психологом и больше не стала подшучивать надо мной. Вела себя почти серьезно. Взяла цветы, нашла какую-то медицинскую посуду, чтобы их поставить, затем спокойно слушала все мои глупости.
— Ну что, больной, сердце ещё не прошло? Ноет и болит? — спросила она.
— Оно не болит, тут другое, — несколько несвязно начал я свое признание в любви. — И оно не прошло. И это навсегда. Я не знаю этого чувства, оно само пришло. Так получилось. А вылечить… Его не надо лечить.
— Я же врач, должна лечить больных, — Вера продолжала делать вид непонятливой женщины.
— А можно ты будешь лечить меня всегда, всю оставшуюся жизнь? — Ну, почти признался! Когда же она мне навстречу пойдет?
— Григорий Алексеевич! Через две минуты нашего знакомства вы начали нести вздор о судьбе, а сейчас, вообще, о всей оставшейся жизни, — Вера была почти строга, но я почувствовал, что она так говорит, потому что так надо говорить, хотя хочется ей сказать совсем другое. — Я слышала, что некоторые благодаря современной медицине могут жить тысячи лет. Как вам такая перспектива — оставшаяся жизнь в тысячи лет?
— Я готов лечиться у тебя хоть тысячу лет, но, надеюсь, что этого не произойдет, — кто-то из нас должен быть первым. И я же мужчина. — И куда мы пойдем сегодня вечером?