Эпизод со вкусом капучино
Шрифт:
– Разве я сказала, что подозреваю тебя?
– Это не надо говорить. Ты так думаешь и так себя ведёшь.
Тяжело вздохнув, женщина сделала глоток, хотя кофе уже не хотелось.
Она посмотрела в окно возле которого они сидели и увидела, как длинные слёзы дождя стекают по стеклу. Лето было досадно дождливым и от всего этого теперь захотелось тоже заплакать. Он говорил что-то ещё и она понимала – он чрезвычайно прозорлив. И хоть может не умеет он читать мысли, но всегда понимает, что происходит и понимает, если его пытаются обвести вокруг пальца. Вспоминались разные ситуации из прошлого, когда сомневаться не приходилось: она – его следующая жертва…
Обсуждать с ним это сейчас казалось бессмысленным. Кстати, они уже говорили об этом когда-то. Впрочем каждый остался тогда при своём мнении.
– Я не убиваю людей, не убиваю! – продолжал отчаянно он. – и не надо так думать, если ты не заодно с полицейскими. Ведь ты не заодно?
В этот момент в её томных глазах цвета пасмурного неба появилась первая дождинка – такая же крупная и торопливая, какими были слёзы дождя.
– Но ты угрожал мне, – напомнила она тихо.
– А ты шантажировала меня, – отозвался он.
– Прости, я просто пошутила.
– Хорошие шуточки.
– Да вообще, о чём мы разговариваем!
– В самом деле… Люди, которые любят друг друга, говорят совсем о другом.
– О чём
– Наверное, о любви.
И она стала ждать, когда он скажет какую-нибудь приятную фразу в знак примирения…
Ждала, что может наконец признается в любви, чего не делал он ни разу за многие годы, сколько они знакомы. Или хоть как-то иначе сгладит эту неожиданную ситуацию. Хотя впрочем тут виновата была она и не следовало соглашаться встретиться с ним именно в этот день и в это время – понятно ведь было, в каком он появится состоянии… Женщина продолжала чего-то ждать, а он наклонился над своей чашкой и торопливо принялся доедать мороженое.
– Допивай кофе и пойдём, – бросил он, не глядя на неё.
Насте было всё равно, куда же они теперь пойдут.
Она просто встала первой и взяв куртку, висевшую на спинке стула, направилась к выходу. Шла медленно, давая ему шанс опомниться: догнать её или спросить, почему она уходит. Однако в зале кофейни застыла подозрительная тишина – ни его шаги, ни его голос не раздались за спиной. Только издалека, из кухни, тянулась старая песенка про оранжевого летнего короля. Впрочем в этот год такой король почему-то досадно редко включал фонтаны ультрафиолета.
***
Выйдя из кофейни, женщина прямо захотела раствориться в этом дожде – в этой серости и тоске, в которой помимо всего прочего скрывался страх. И страх этот был большой – такое огромное облако, разливающееся везде по городским улицам. Можно было слиться с ним и довериться судьбе, а можно – вернуться в кофейню и поговорить ещё с этим опасным и жестоким человеком, с которым она так опрометчиво поддерживала отношения.
Она раскрыла зонт, потому что дождь поливал сильно и уже ощущалось, как торопливо он распрямляет накрученные локоны её волос, пытается смыть несмываемую тушь с ресниц и лезет под блузку. Надевать куртку тем не менее не хотелось – всё-таки было лето. Зазвонил телефон и она понимала – никто кроме Виталия не может ей позвонить в этот момент.
Отвечать на звонок не хотелось, но всё же она ответила.
– Вот что ты творишь? Что? – прокричал он.
– Давай поговорим в другой раз, ты переволновался.
– Всё со мной нормально.
– Ты только сейчас заметил, что я ушла?
– Я сразу заметил, думал – пошла покурить.
– Опять путаешь меня с кем-то. Я не курю. И никогда не курила за все эти десять лет, что мы встречаемся.
Мужчина промолчал и в телефоне она услышала только торопливые глотки – он допивал кофе, возможно даже то, которое не допила она. А может – заказал ещё.
– Не понимаешь моих шуток, – отмахнулся он.
– А кто-нибудь понимает? Может и убьёшь ты меня тоже шутя?
В телефоне раздались короткие гудки.
Настя понимала, что снова сказала лишнее, однако разозлилась, что он разъединился, не попрощавшись. Явно он злился. Он злился всегда, когда она говорила что-нибудь компрометирующее по телефону – всерьёз опасался посторонних ушей. С другой стороны, может и правда его подслушивали. Может оставался он на свободе до поры до времени, просто потому, что его в самом деле не могли ни в чём уличить.
Глава 3.
Следователь Тимофеев, пребывая в состоянии крайнего отчаяния, вёл машину резко и с усилием всматривался в залитую дождём дорогу. Потоки ливня, огромные, непроходимые, грозились смыть всё на своём пути и суетливые прохожие пытались перескакивать через них – в основном это было невозможно и многие шли прямо по воде. Приходилось иногда притормаживать, чтобы дать пройти какому-нибудь самому осторожному и ещё приходилось объезжать самые большие лужи и замедлять скорость, чтобы никого не обрызгать.
Настроение походило на этот дождь и следователь думал, что среди массы всех спешивших куда-то людей непременно есть хоть один такой, кто хочет нарушить закон, а может и несколько таких злоумышленников. Впрочем скорее всего все эти преступления будут пустячными и быстро удастся их раскрыть. Не получается вот только разоблачить этого Виталия, в самом деле настоящего чёрта, который уже явно натворил больше, чем известно. Да и точно натворит ещё.
Вышли на него случайно.
Просто там, в лесу, где он застрелил предпринимателя, ссору их слышал другой человек, из посёлка. Потом ещё другой его сельский сосед видел через забор, как тот выходил из дома, торопливо засовывая в карман пистолет. Но объяснение этому могло быть каким угодно… В конце концов в окрестных лесах несколько лет назад взбесились лисы и приходилось их отстреливать, когда они прибегали к домам. Как знать, может и теперь где-то появилась такая лиса. Было ещё много людей, которые видели, догадывались, понимали… В то же время было ещё одно преступление, которое Виталий замышлял прямо сейчас – о нём тоже знали. И Тимофеев рассчитывал, что хотя бы тут сможет его остановить и предъявить веские доказательства, в ответ на которые у чёрта не будет никаких оправданий.
Про возможно готовящееся преступление сообщили сотрудники скорой помощи.
Прямо в центре города в своей шикарной квартире умирал очень богатый человек. Семейным он никогда не было и потому врачей встречали всегда его друзья, среди которых чаще всего был этот самый чёрт. Человек болел странной не диагностируемой болезнью, от которой скорее всего очень скоро должен было умереть.
– Что вы здесь делаете с пациентом? – то и дело спрашивали приехавшие врачи.
– Это мой друг, вот даже сиделку для него нанял, – неизменно отвечал чёрт, будто не слышал прозвучавший вопрос.