Эпоха Мары
Шрифт:
Что-то с той стороны улицы слишком подозрительно помалкивают. А он видел в бинокль несколько промелькнувших теней. Раз работают танки и «коробочки», то это кадровые. Мотивированные и весьма подготовленные перцы. Наверняка еще в погромах развала Империи участвовали. Так что голову ховаем и задницей не отсвечиваем. Он хоть и длинный, но суховатый. Живота нет, хотя ползти из-за набитой магазинами и гранатами разгрузки неудобно. Снять бы с жемайта дохлого импортную. Не успел боец оглянуться, как нырнул в дворик, заховавшись за кустами смородины.
— Гриша,
То ли их пулеметчик оказался неуклюжим, то ли с той стороны кому-то надоело ждать. Но весельчаку Кирпичу не повезло. Ухнуло, бахнуло. Сквозь коричневое в разрыве мелькнуло красным.
«В задницу попали!»
Рядом фьюркнули осколки, безрассудным движением Сохатый схватил залипшего около столба молодого и понесся с ним к дому. Сложенный из кирпичей, под черепицей он хоть как-то мог противостоять напору вражеского огня.
— Ходу, Гришаня, в хату!
Дверь была не заперта, и через считанные секунды бойцы ничком на полу готовились к удару. Хуже не бывает, как, втянув голову, ждать неминуемого. И никто не знает — повезет тебе или нет. Станешь очередным призраком, которого изредка будут вспоминать. А может, и нет. 3
Бахнуло, застекленная веранда раздалась осколками и ошметками.
«Дверь не закрыли, идиоты!»
Пихнув Гришаню к углу, Сохатый на четвереньках поскакал в соседнюю комнату. Это была кухня со свежими следами пребывания людей. Пахнет тушеной капустой, в углу стоит большая миска с тестом. Никак хозяйка пироги планировала.
«Вот такие вот пироги!»
Молодой дернулся:
— Кирпич!
— Стоять, пацан. Ему не поможешь. Каску поправь. Осколок поймаешь и маме привет.
Хоть каски им выдали путные, пусть и ментовские.
Было тихо. Видимо, жемайты удовлетворились двумя очередями. Это чем они таким пуляли? Судя по разрывам 25 или 30 мм. «Бульдог» тевтонский, не иначе. Хорошую БМП германцы слерили. Черт побери, кто там на той стороне воюет? Их сейчас раздавят, как мух! Сохатый прислушался и облизал губы.
— Слышь, пацан. Патронов у тебя скока?
Видимо, деловой тон и не менее практический вопрос сбил градус паники, и Гришаня тут же отозвался.
— Шесть в рожках и пять пачек в ранце.
— Это голова у тебя в рожках. Армейское название — магазин. Запомни!
«Так, у меня банка на восемьдесят и тоже шесть магазинов по сорок. Не густо, но шанс есть!»
— За мной!
Они проскользнули в большую комнату, чьи окна смотрели на соседний двор. Что хорошо в Черноруссии, не дошла до нее «заборная болезнь». На чужой участок можно проскочить через кусты. Две слеги сверху и снизу, вот и весь забор. Пацан что-то почуял, обычно румянистое лицо с пушком враз побледнело.
— Валим?
— Валим, братела. И лучше втихую. Профи тут против нас працуюц. Разведка слажала. Значит так, молодой. Переведи планку сразу на одиночный огонь. Стрелять ты все равно не умеешь, — Гришаня порывисто вспыхнул, но тут же опал. — Так что огонь только по команде в указанную сторону. Остальное предоставь мне. Усёк?
— Ага!
«Пацан, пацаном и все туда же! В герои посмертно. Где же наши доблестные воины? Сука!»
Им везло. Шли быстро, но осмотрительно. Гришаня — пацан оказался правильный. Бдил, оглядывался, замечал. Там занавеска колыхнулась, домов через пять показался сверху сизый выхлоп от бронемашины. За общей канонадой боя шум техники можно и не услышать. А остатки Республиканского батальона «Раздолле» напористо давили огнем. Работала штатным вооружением техника, подоспевшие и самые страшные для пехоты минометы. Только пару раз шелестнули где-то гранатометные выстрелы. И лишь один раз крепко бумкнуло двойным разрывом. Пробило «броню», а потом разухабисто рванул наружу боекомплект.
Гришане после радостного «Ойка» тут же прилетело по загривку. Сохатый молча указал направо, отдав отслеживать самое легкое для человека направление. С обычной позиции держать левую сторону сложнее. Потому завсегда и закручивали егеря охоту за диверсантами по часовой стрелке. Создавая удобства себе и проблемы преследуемым. Неудобство в войне — это потеря времени и может быть жизни. Вот бы эту клятую истину вдолбить отцам командирам, что снабжали Имперское войско говенной амуницией, в которой не то что воевать, а бегать было неудобно.
Уже на околице они таки нарвались. Черт знает, что тут делали эти трое парней в импортном камуфляже. Разведка или хитрецы решили обойти с флангов. На северной стороне поселка располагалось старое пастбище. Неудобья, отданные для скотины. Рытвина, оставленная коровой или быком, и спасла ополченцев. Кто-то впереди от неожиданности чертыхнулся на не русском наречии. Видать, не заметил и попал ногой в ямку.
Сохатый раздумывать не стал, тут же полоснул прямо через кусты с рук из ручника и ломанулся направо, подтолкнув туда же пацана. Нет, из Гришани определенно выйдет толк. Не застыл, не начал заполошно палить, не побежал стремглав и ничего не замечая. Лишь хрипел от натуги, выкашливая прокуренные лёгкие. Но все равно бежал. И под ноги смотрел. Боец!
«Курить тебе надо бросать, Гришаня!»
Ляшский жолнёр только и успел вымолвить перед смертью — «Курва!»
Его два towarzysze broni умерли мгновенно. Все пули попали им в головы. А они как раз уставились в сторону источника странного шума. Так что ни хваленые франкские шлемы, ни зброя не помогли им. Ирония судьбы. Хоронить их будут в закрытых гробах. А ибо не хер!
Глава 3
Незадача. Лето за полгода до событий
Там никого нет! — типичный армейский приказ.
— А что, больше ничего не выдадут?
Низкорослый жилистый мужичок с растерянностью встал посреди площадки, на которой копошились уходящие в бой солдаты так называемого «Добровольческого» подразделения. Бедолаги, которым не повезло, и кто поверил в патриотическую чушь из телевизора.
— Бухтеть надо было меньше, — рассмеялся сноровистый парень с полным СИБЗом на ладном туловище, и споро закидывающий в рюкзачок «ништяки», выданные перед отправкой. — Что дают, то и хапай!