Эпоха Мары
Шрифт:
Вечером фельдшерскую группу в составе Сохатого и водилы сгоревшей «Буханки» эвакуировали в расположение разведывательного батальона «Парсы». Итог ротации — минус вездеход Скорой — одна штука, фельдшерская сумка — одна штука, и рация — одна штука. Перед тем как ему налили, Сохатой выказал вслух командиру заменяющей их роты «миротворцев» все, что он думает насчет идеи использовать Скорую в качестве маршрутки. До драки дело не дошло, ибо сослуживцы знали характер немногословного фельдшера и тут же убрали охреневшего от нарушения субординации
Наутро хмельного сержанта озадачили поиском нового пепелаца. Выписали командировочные, дали чутка денег и контакты волонтерского гаража близ границы с РК. Армейское снабжение не про них. Ну не предусмотрена в штате батальона машина для Скорой! Из штатного и выданного республиканской армией на Сохатом сейчас были лишь трусы и бронник. Последний с «тяжелого» взял «по-брацки». Тому с оторванной ногой дальнейшая служба все равно не светила. Душу грела лишь небольшая баклажка с плещущимся содержимым.
А как все весело начиналось.
Глава 2
Черноруссия. Поселок Щорсово пятью годами ранее
Если ты ненавидишь — значит тебя победили.
Кун Фу-Цзы
Где-то неподалеку увесисто бабахнуло. Прятавшийся рядом с Сохатым ополченец из местных с вислыми пшеничного оттенка усами что-то пробормотал. Но судя по его виду, командир их отряда был откровенно растерян. А это крайне хреново. Растерянный командир — писец всей команде! Бывший гвардеец от души выругался:
— И чего дальше, баклан тупый? Наши где?
С той стороны поселка серьезным рыком огрызнулся пулемет. Никак броня жемайтов на околицу подкатила. Быстро они, черти полосатые! Или знали, или чернорусы ненароком наткнулись на боевое охранение какого-то серьезного падраздзяленне. Имеющийся боевой опыт Сохатого подсказывал ему, что дело пахнет керосином. На «поле боя» царил бардак. Поселок еще час назад и слыхом не слыхивал, что где-то рядом идет война. Даже скотину во дворы загнать не успели. Вон недалече коза пасется.
— Я помятаю, — вислоусый Батько показал рукой вдоль улицы, — шо наши туда ушли.
— Карта у тебя есть? А рация?
Командир пожал плечами. Все, как всегда. «Туман войны». Хуже нет, когда, оказавшись в огненном мешке, начинаешь понимать, что ни черта не понимаешь. Это только на штабных картах у полководцев все кажется простым и понятным для разумения. Красная стрелочка туда, синяя обратно. А ты в мешке посередине. Стоишь в говне и обтекаешь. На месте же зачастую не разберешь, где противник, а где боевые соседи.
Что обычно вспоминают о прошедшем бое новички? Бежал, упал, в нас стреляли, мы стреляли. Попал или нет, не знаю. Было страшно, но мы выбрались. Штаны опосля постирал. Зачастую лишь после боя начинаешь понимать, в какое дерьмо только что вляпался. Адреналиновую трясучку заливаешь водкой. И вроде снова все в порядке. Но не в понятках.
Это люди опытные или офицеры могут охватить поле сражения отчасти разбирающимся
Когда-нибудь после войны бывшие офицеры опишут все красиво внятным слогом. Они перелопатят боевые донесения, архивы, переговорят с участниками, командирами и вышестоящими штабами. И все вмиг станет ясно. Кто и куда наступал, кого громил, а где отступал. Горячка боя со временем забудется, оставив сухие цифры потерь и наградных достижений. Эту прозу в литературе даже назвали «лейтенантской». Воевали молодцы лихие, а писали уже матерые мужики. Обычной махре совсем не до раздумий. Остаться бы живу!
Вот и сейчас Сохатый намечал пути для перебежки. Это лишь со стороны кажется, что все так просто. Ту всего пятьдесят шагов до забора. Но одно дело, когда в тебя целится снайпер, другое — пулеметчик. А если на той стороне бронемашина, то пиши пропало. Фугас не выбирает. Он кладет всех чохом.
«Етиушу мать!»
— Чего лежищь? Вперед!
Сохатый подарил командиру полный «благодарности» взгляд:
— Покажи пример, Батько.
Вислоусый отвел глаза:
— Мне треба обстановку оценивать.
— Тогда и помалкивай в тряпочку! Лайно из штанов вытряхай! Гришаня, — бывший гвардеец толкнул молодого пацана, — видишь ту канаву. Ползи кругом туда и дальше по ней, только задницу не высовывай. Она тебе еще пригодится. Дойдешь до столба, отсемафоришь нам. Затем все внимание в сторону хаты. Усек?
— Без базара!
Молодец строил из себя крутого перца. Но надо признаться, в отличие от многих труса не праздновал. Подучить малёхо, и будет хороший боец! Вот и сейчас он вполне грамотно откатился в сторону и быстро прополз к канаве. Сохатый перевел взгляд на целик прицела. Срань господня, каким старьем им приходиться воевать! Еле привел полученный в штабе ополчения автомат к бою.
— Соха, Гриша там! — раздался голос их пулеметчика, крепкого мужика с позывным Кирпич. Морда у него всегда красной была.
— Я пошел, ты за мной. Командир, дальше ты командуй.
Батько состроил недовольное лицо. Его авторитет в первой же серьезной заварушке был поставлен под сомнение. Но Сохатому нисколечко не улыбалось подохнуть из-за амбиций дураня черноруса. Он и его товарищи добровольцы уже заприметили, что в командиры почти всегда ставят местных. Особенность Чернорусского менталитета. Только вот годятся ли они на такую роль, еще вопрос вопросов. Сейчас же мысли бывшего гвардейца отдельного парашютного батальона занимал бросок к дому.