Эпоха мертвых. Прорыв

Круз Андрей

– Готовность! – крикнул я, хватая в руки первый тубус гранатомета и укладывая его себе на плечо.

– Принял! – откликнулся Сергеич.

А вот и БТР противника, стоящий тихо и мирно между двух зданий. Возле него топчутся три зомби, повернувшиеся теперь в нашу сторону. Но это ладно, не они теперь наша цель, черт с ними, пусть бегают.

– Цель вижу! – одновременно послышался доклад Николая.

Я рванул вниз и отпустил предохранительную стойку, поймал цель на мушку и скомандовал «Огонь», притопив рычаг. Бухнуло, сверкнуло огнем, синие факелы маршевых двигателей двух ракет метнулись в сторону замершего БТР, ударили

его в броню над наклонным носом, сверкнув вспышками кумулятивных разрывов. И через какие-то секунды машина противника загорелась, ярко и жарко, сразу вся. А еще через минуту, когда мы уже неслись по прямой как стрела улице, подальше от них, БТР взорвался, точнее, разгорелся еще сильнее, мгновенно, с глухим басовитым звуком.

Я успел отшвырнуть пустую трубу гранатомета в сторону и уже взвел и направил на самый верх крыши пятиэтажки вторую. Расстояние мы уже заранее высчитали, мерить ничего не надо было, поэтому я просто подвел цифру «15» к цели и снова выстрелил. И снова Сергеич выстрелил одновременно со мной. Две ракеты неразлучной парочкой пролетели эти сто пятьдесят метров секунды за полторы и разом же ударили в стену.

Там грохнуло, но совсем не впечатляюще – так, сверкнуло, появилось облачко серого на фоне темного неба дыма. И мы услышали человеческий крик, кому-то все же досталось, были люди V пулемета. А вот ствол ДШК, видимый нам из-за края крыши, так и смотрел в одну точку недвижимо. Повредить пулемет не удалось.

– Огонь пулеметам! – скомандовал я по радио, ныряя в десант и опуская над головой тяжелый бронированный люк.

Загрохотал КПВТ, со звоном посыпались гильзы и звенья в сборник, потянуло пороховым дымом. Снова очередь, затем еще одна, затем голос Николая:

– Есть контакт, звездой накрылся!

– Вперед!

Вновь взвыл мотор, бронетранспортер ломанулся дальше, стремясь как можно быстрее выйти из зоны поражения гранатометов. И не успел. Послышалась матерщина, затем облегченный вздох в наушнике – кто-то с крыши выпустил фанату, но промахнулся.

Машина между тем изо всех сил рвалась вперед, туда, где в конце проезда, ограниченного бетонным забором, виднелись раскрытые ворота. До них с вершины домов больше шестисот метров, РПГ-7 если и достанет, то по какой-то невероятной случайности.

Наши пулеметы еще раза три успели обстрелять верх стены пятиэтажки, где находился противник, прежде чем мы въехали в ворота темного двора, заваленного каким-то хламом. Бойлерная. Та самая, откуда есть возможность уйти в тоннели. Едва машина встала, качнувшись от резкого торможения, мы распахнули все люки и чертями слетели с нее, падая на колено и наводя автоматы.

Двери бойлерной были открыты, и оттуда немедленно показался покачивающийся мертвяк в грязном и изорванном рабочем комбинезоне. А вот и мы, успели скучиться. Автомат плюнул пулей, лязгнув затвором, несильно и вполне по-дружески толкнув меня в плечо, голова зомби дернулась, и он свалился на землю. Рядом со мной присел Сергеич, который тоже водил трубой глушителя по сторонам, выискивая противника, но пока никого не было. Следом с брони скатился Васька, ударившись обо что-то и, по обыкновению своему, даже не выматерившись, а всего лишь поморщившись.

Бронетранспортер между делом успел развернуться и встал в воротах, частично укрывшись за столбом, направив стволы пулеметов вдоль улицы. Я услышал с улицы, как Николай в чреве

машины менял короб с лентой в КПВТ.

– Пошли, чего ждем? – сказал Сергеич.

Я только кивнул, и мы припустили к дверям бойлерной, где с ходу напоролись сразу на трех мертвяков, почему-то стоявших в тени и не выходивших наружу. Заметили их в самый последний момент, находясь метрах в трех от них, наверное. Оттормозились так, что подошвы заскользили по засыпанному пылью асфальту. Сергеич успел выстрелить первым. Его автомат щелкнул, лязгнул железом, пуля ударила ближайшего к нему мертвяка, тощего и мелкого подростка, в середину лица, не убив, но свалив навзничь, на остальных.

Следом за первым топталась толстенная тетка в домашнем халате с начисто объеденным лицом с левой стороны. Погасший глаз болтался на щеке, левого уха и половины скальпа не было. Свалившийся на нее бродячий труп даже не качнул ее тяжелую прогнившую тушу. Но она все равно остановилась, дав мне прекрасную возможность ее застрелить. Пуля угодила в середину лба, и она дернула головой, как от удара в подбородок, и повалилась вперед, на зомби-подростка, придавив того к земле безнадежно. А мы лихо расстреляли еще какого-то сильно разложившегося мужика, стоявшего за теткой в ожидании, когда проход освободится, после чего Сергеич добил придавленного.

– Входим! – скомандовал он.

Он тут все знает, ему и карты в руки, я не возражаю, мое командирское эго пока помалкивает в тряпочку. Включили нашлемные и подствольные фонари и, перескочив через трупы, ворвались в бойлерную. Лучи заметались по стенам, перевернутой мебели, лужам застывшей крови на полу, рассыпанным автоматным гильзам. Что-то здесь случилось раньше, все стены были изъязвлены следами от пуль. Прямо посреди комнаты на полулежала граната РГД со вставленным кольцом и даже не отжатыми усиками, но трогать ее мы не стали, мало ли какие манипуляции с ней успели провести? И положить потом специально для жадных и любознательных.

С улицы послышалась пулеметная очередь. Заработал башенный ПКТ. Затем коротко и солидно бабахнул крупнокалиберный. Потом опять ПКТ. Николай отгоняет кого-то. Пускай держатся, нам надо проникнуть в тоннель. Слышна и автоматная стрельба, грохнула пара взрывов, но далеко от бойлерной. Наверное, пытаются бить из гранатометов, но безуспешно. Для РПГ-7 шестьсот с лишним метров дистанция непосильная, точка попадания смещается уже произвольно.

– Прямо, – шепнул в микрофон Сергеич.

Перед нами была закрытая деревянная дверь, на которой раньше, судя по прямоугольному пятну, висела табличка. Затем в табличку угодила пуля, разбив ее вдребезги, и на том месте была лишь дырка в филенке и осколки черного стекла на гвоздиках.

Граната на полу – стимул к осторожности. Я снял с пояса моток репшнура, с небольшой самодельной кошкой на конце, и аккуратно, стараясь не шуметь и ничего не шевельнуть, надел ее на ручку двери. Затем, разматывая шнур, отошел назад и присел за перевернутым металлическим столом. Сергеич отошел на улицу, к Ваське.

– Бойся! – крикнул я по привычке и дернул шнур.

Дверь распахнулась настежь, раздался характерный хлопок запала, а затем грохнул взрыв. В комнату влетело целое облако дыма с пылью вперемешку. Вот так, кто-то растяжку пристроил. А РГД на полу не взорвалась, хоть и стронулась с места. Черт с ней, пусть валяется дальше, береженого Бог бережет.