Эпоха мертвых. Прорыв

Круз Андрей

– Попал, говоря проще? – уточнил Харламов.

– Именно, – согласился я.

– Ладно. Ты когда туда собираешься?

– Через пару дней. У меня здесь не вся группа, часть людей из ГУЦа забрать надо.

– Так сейчас ты на ГУЦ поедешь, так?

– Точно.

– Возьмешь двух людей с собой? Надо начинать отношения устанавливать. У тебя ведь на две машины пропуск, не на какое-то количество людей?

– На машины. Только людей в камуфлю оденьте, чтобы среди нас не слишком выделялись. Хрен их маму знает, как они среагируют?

– Вот и ладненько. А насчет одеть – сделаем. Погуляйте чутка, потом покормим вас – и поедете. Годится?

– Вполне.

Я хотел оглядеться, что

делается в порту, и предложению прогуляться обрадовался. Мы вышли из кабинета, и к нам подошел тот самый парень, который провожал нас сюда. Звали его Андрюхой, как он представился, оказался он дезертиром из Тульской дивизии ВДВ, можно сказать, сослуживцем Большого, и был сыном капитана какого-то буксира. Да и сам собирался после армии в Академию речного флота поступать. Предложил поводить нас по окрестностям, чему мы только обрадовались.

На территории завода работа кипела. Трудились все, шум стоял такой, что хоть уши затыкай. В одном месте стены и заборы разбирались, а в другом устанавливались. Работали огромные плавающие экскаваторы, вынимая песок со дна и наваливая его в гигантские кучи. Что-то делали еще и с Сормовским Затоном, игравшим роль частной гавани завода. Ломался асфальт, рылись каналы. Строилось что-то. Черт ногу сломит, короче, но уважение вызывает.

Со слов Андрюхи выходило, что «заводские» вознамерились соединить всю Сормовскую промзону, включающую основные предприятия, в один анклав, огородить его не просто стенами, а еще и каналами, и самое главное – сохранить производство на этих заводах. Пусть в сокращенном варианте, пусть пока как ремонтные предприятия, но не дать всему этому обветшать и развалиться. «Заводские», за исключением некоего вкрапления морячков из Каспийской флотилии, занесенных сюда судьбой, были в основном людьми гражданскими, рабочими и управленцами с заводов и из порта. Они четко знали, что надо делать с их предприятиями, они умели быстро строить заграждения, но они плохо умели воевать.

Необходимость же сохранения предприятий понимали и «кремлевские», которые возжелали образовать над этим некую «административную надстройку». К своему удивлению, они обнаружили, что сажать их себе на шею никто не хочет. «Заводские» их, заявившихся поначалу как к себе домой, просто послали. Послали, заперли ворота, но…

Вскоре с «кремлевскими» пришлось считаться – у них было несколько очень хорошо вооруженных и обученных подразделений, особенно из числа бывших фээсбэшников, которые причинили массу хлопот. Здесь имелось в рамках местного УФСБ подразделение по борьбе с терроризмом, и все его члены обладали огромным и реальным боевым опытом. Был толковый СОБР, был подготовленный ОМОН.

«Элитных» было не так уж много, пару сотен человек на несколько тысяч, но они стоили многого. Соотношение потерь в стычках было очень даже не в пользу «заводских», а в отдельных местах доходило и до «сухого счета». То, что «заводским» удалось зацепиться за склады в Бору, произошло лишь потому, что они появились там раньше и успели укрепиться внутри периметра, «кремлевские» же вынуждены были атаковать снаружи, и им мешали подходящие зомби. Кроме того, «заводские» владели рекой безраздельно, а у «кремлевских» доступа к речному транспорту не было никакого. Несколько катеров и моторок было бессильно против двух артиллерийских патрульных катеров добротного, хоть и устаревшего типа «Светляк». На суше морячки были не очень хороши, но в родной стихии стоили многого.

Как бы то ни было, а ситуация в городе все равно была патовая. Какое бы у «кремлевских» ни было преимущество в подготовке, надеяться на то, что удастся захватить промзону силой, не приходилось. Главная причина – зомби. Не было возможности ни подготовить атаку нормально, ни занять позиции

заранее, ни подойти скрытно. Зомби, взбудораженные постоянной стрельбой, быстрые и агрессивные, бросались на все живое, приходилось отбиваться, а сделать это тихо в таких масштабах возможным не представлялось.

А теперь, когда «заводским» собралась помочь вся группировка войск из ГУЦа, равновесие резко нарушилось, «заводские» получали заметное преимущество. То, что Гороховец мог запросто выставить до полка со штатным вооружением и средствами усиления, было правдой, невиданная сила по нынешним временам. Там собрались остатки нескольких частей, шести или семи, так что даже того личного состава, который остался в распоряжении командования, хватало вполне. И остались наиболее опытные и профессиональные кадры, преимущественно офицеры, прапора, некоторые контрактники, большинство с боевым опытом. А уж что касается техники и экипировки… Пусть эти часта в мирное время были оснащены не самым блестящим образом, но теперь, когда людей в них стало меньше, получился даже некий переизбыток. По крайней мере, высокоточное оружие у них имелось, и они готовы были его использовать. Были и вертолеты, а что может быть страшнее для плохо вооруженного противника?

Кто-то вызвал Андрюху по радио, он ответил: «Идем», после чего нас позвали на ранний обед или поздний завтрак, мы так и не поняли, на что именно. Там нас познакомили с двумя людьми, которые поедут с нами. Оба были в армейских камках, один – капитан третьего ранга из флотилии, второй – мастер одного из цехов автозавода. Фамилия кап-3 была Большаков, и он ее оправдывал полностью. Пусть не ростом, зато поражал шириной плеч и размером ладоней. Новенький АКС смотрелся в них как игрушка. Мастер цеха же, Петренко, был невысоким, усатым мужичком к пятидесяти, на котором армейский камуфляж смотрелся как чья-то дурацкая шутка. Вооружили его «укоротом», да и то, судя по всему, особой пользы от такого действия не ожидали. По всему похоже, что Петренко побаивается своего же автомата, предпочитая его лишний раз руками не трогать.

Накормили хорошо, проблем с продуктами здесь не испытывали, а готовили жены «заводских», так что заботились о том, чем питаются их мужья. Под временную столовую был выделен один из складских корпусов, в пристройке к которому расположили сразу несколько полевых кухонь. Сколотили длинные скамейки и столы, на каких и за какими народ и располагался.

– Вы сразу в ГУЦ? – спросил Большаков.

– Почти что, – кивнул я. – Дозаправимся на арсенале и оттуда в ГУЦ. Торопитесь?

– Ну теперь не так чтобы очень, стрельба в Бору затихла, но хотелось бы договориться с вашими быстрее. Я здесь пока за сухопутного воина получаюсь, а мне бы проще на воде. Не умею я на суше воевать вообще, не обучен толком.

– А практики в морпехе не было разве?

– Так это когда было-то! Загнул ты! Где река, а где имение. После четвертого курса училища загнали в Печенгу, погоняли и обратно отправили. Я же штурман по специальности, подводник, ВВМУПП [43] питерское заканчивал, а меня видишь куда занесло. По Каспию хожу, на катере, зачем там вообще штурмана, не знаешь?

– Без понятия.

– И я тоже.

Голос у Большакова был как из бочки, под стать внешности – широкому, почти квадратному лицу со сросшимися на переносице черными бровями и плечам, шириной почти равными росту.

43

Высшее военно-морское училище подводного плавания им. Ленинского комсомола. В настоящее время – 1-е Балтийское военно-морское училище (С.-Петербург).