Эпоха мертвых. Прорыв
Шрифт:
Осталось дождаться очередного доклада. Стрельба затихла, уголовники в окнах не показывались, в здании было тихо. И когда в наушнике раздался голос Васьки: «Готовы!» – я крикнул в сторону осажденного здания:
– Эй, уроды! Кто говорить будет?
Никто не откликнулся, как я и ожидал, так что пришлось сразу переходить ко второму пункту списка заготовленных фраз:
– Слышь, твари! У вас под стеной грузовик с тонной аммонала стоит! Нам только на машинке ручку крутануть, и вы все на небесах! Даю десять секунд для начала
Досчитать я успел только до четырех. В окне показалась чья-то лысая голова, ее обладатель сначала выглянул вниз, и вправду убедившись в том, что у стены стоит машина с мешками, затем человек крикнул:
– Я говорить буду. Чего надо?
– Выходи по одному, руки в гору, – крикнул я в ответ. – Или взрываем всех к бениной маме.
Судя по всему, он чего-то другого ждал, так как явно озадачился. Я решил ему времени на размышления особо не давать, не о чем ему думать, поэтому просто продолжил речь:
– Условия и прочее обсуждать не буду. Через минуту самое позднее из дома должен выйти первый из вас, добежать до трансформаторной будки, положить оружие и отбежать к путям. Там лечь лицом вниз. Затем следующий – и так, пока все не выйдете. Затем мы рванем здание, больше предупреждений и уговоров не будет. Кто не спрятался, мы не виноваты. Вопросы не задавайте, все равно не отвечу.
И, прокричав эту речь, я рванул назад, за складской корпус, и оттуда уже к укрытию. По большому счету нам все равно, но трофеи пригодятся. Но даже если придется взрывать, то основным планам это не повредит, маневровый и платформы стоят далеко, до них даже обломки не долетят.
Сергей Крамцов
25 мая, среда, утро
Героев среди уголовников не нашлось. Возможно, сработал стереотип «Арест не смерть, а всего лишь срок». В новых условиях актуальность он вроде как потерял, но сами его носители этого до конца не осознали. По одному они покидали желтый двухэтажный домик, бежали куда сказано, разоружались и укладывались лицом вниз, скрестив руки на затылке. Когда тот самый лысый, что показался в окне, крикнул: «Все, никого не осталось!», к ним приблизилось несколько деревенских мужиков, сноровисто принявшихся вязать им руки проволокой.
На веру ничего принимать не стали. Сначала попугали ножами связанных, выбивая из них подтверждение, что в здании никого, затем еще и на зачистку сходили. Пленные не обманули, никого не обнаружили. Только четыре трупа, один из которых я записал на свой счет, пятна крови и следы большой пьянки в кабинете начальника станции. И все.
Вскоре на станции стало людно, и назначенные старшие переправляли людей в здания складов, тех, что ближе к лесу: мы ожидали прибытия подкрепления к противнику. До их основной базы, разместившейся в тридцати километрах от станции, звук стрельбы не донесся бы, но расписание связи у противника имелось, и невыход
Бандитов держали под охраной, усадив на пятки возле пакгауза, из которого выпустили их пленных. Всего освободили одиннадцать человек. Четырех девчонок в возрасте от пятнадцати до семнадцати из соседней деревни, и пятерых бывших работников станции, включая ее начальника, двое из которых были с женами. Добили распятого зомби и трех повешенных. Все в прошлом работали здесь, все были взяты в плен бандой и убиты без особого повода, просто так, для развлечения. Прикопались к какой-то мелочи, вроде не так сказал или посмотрел косо, да и убили.
Колю узнали все. В их глазах он сразу же превратился в кого-то вроде архангела с пылающим мечом. А вот Коля узнал среди них аж троих машинистов с маневровых тепловозов.
– Старшой, дело есть, – подошел ко мне Петр, уже полностью взявший руководство людьми из деревни.
– Про пленных, что ли? – догадался я по его мрачному выражению лица.
– Именно. Не поймет народ, если за вчерашнее расчета не будет.
А я бы и сам этого не понял. Более того, скажу, у меня примерно такие мысли и были, платить надо за все. Но были и еще кое-какие проблемы, о которых тоже сразу сказать надо:
– Петр, у меня возражений нет. Но есть моментик – противник подойти может, а вам с формированием состава и погрузкой возни много. Так что выделяй людей в работу, а я отдаю пленных. Договорились?
Тот кивнул молча.
– Коля! – окликнул я нашего нового помощника. – Минутка есть?
– Старшой, да хоть две, – ответил тот, оборачиваясь.
– Там два бэтээра есть, на ходу и с боекомплектом. – Я показал на трофейную технику. – У меня людей мало, а к противнику должны подкрепления подойти. Надо продолжать?
– Экипажи сколотить?
– Догадливый ты.
– Сделаем, не вопрос, – кивнул он и заорал: – Сашка!
Подбежал тот самый парнишка, что подгонял грузовик к станционному зданию. Я присмотрелся – лет двадцать, но похож на пятнадцатилетнего подростка, белобрысый, румяный, маленький, верткий.
– Саня у нас водилой и служил механом на бэтре, – пояснил Николай. – Считай, что в одной машине за баранкой человек есть. Я сам туда за стрелка сяду. На вторую сейчас найдем людей, крестьянину что за бэтр, что за трактор – разница невелика.
– Ага, без проблем, – мрачно сказал Саня. – Я «шестидесятку» до винтика знаю, куда хочешь на нем.
– Ну и давай на место, – кивнул я. – Жди команды.
– Есть.
Уже лучше, намного лучше. Теперь еще позиции найти, ну и так сделать, чтобы грузовик взрывчатки без всякой пользы не пропал. Зря старались, что ли?
– Смотри, за урок взялись, – сказал Большой, указав на собирающуюся возле пакгауза толпу.
– Ага, хорошо, уркам полезно, – одобрил я начинание народных масс.