Эпоха перемен
Шрифт:
Перед началом застолья поздравили, как водится юбиляра, подарив ему настенные часы и букет цветов. Гришин сделал вид, что ужасно обрадовался подарку, хотя рассчитывал на подарок подороже, потому что он здорово потратился на застолье (честно говоря, Гришин вообще надеялся, что подарят деньгами), но он сделал довольную мину, понимая, что коллектив обижать нельзя. Как всегда за застольем, было шумно и весело, особенно после третьего тоста, когда все уже раскрепостились и стали вести себя более раскованней и свободней. К пятому тосту пошли анекдоты, несколько фривольного содержания, компьютерщик Олег мастерски рассказывал анекдоты. К концу вечера даже начались танцы. Игорь Лебеденко должен был исполнять романсы, он неплохо пел, аккомпанируя себе на гитаре. Женщины были в предвкушении, ожидая романсы в его исполнении. Но Игорь "сегодня не расположен был петь", как сказал он. Он еще добавил: "Прошу меня великодушно
– Аня, ты заметила, как Лебеденко сегодня быстро смылся...
– Да, действительно... это на него не похоже, - сказала Малинкина.
– Ну, еще бы! За столом еще полно спиртного, а он, как известно, любитель выпить...
– Наверное, Игорь куда-то торопился, - предположила Малинкина.
– Конечно, торопился!
– ехидно усмехнулась Лукошина.
– Я даже знаю куда...
– Правда?!
– воскликнула Малинкина с интересом.
– А, ну расскажи, Юля!
– Лебеденко побежал мириться со своей новой пассией. Светлана Лыкова сказала мне, что когда они с Игорем ходили в магазин за подарком, им повстречалась библиотекарша Таня, судя по ее кислой физиономии, Таня очень расстроилась, увидев Игоря с другой девушкой...
– А-а, ну теперь понятно, куда он так торопился, - сказала Малинкина.
– Полетел на крыльях любви, - злорадно заметила Лукошина. В последнее время она стала недолюбливать своего коллегу Игоря Лебеденко.
Рядом с Лукошиной сидел Сева Лавринец. Он к ней повернулся и спросил:
– Юля, о ком вы говорите?
– Я говорю, что наш Игорь полетел на крыльях любви к своей новой пассии...
– К библиотекарше что ли?..
– спросил Сева Лавринец.
Юлька кивнула головой и сказала:
– Ага! Бедолага, мечется от одной юбки к другой, никак ему покоя нет... всем надо угодить...
Лавринец и Лукошина рассмеялись, тут к ним подсела Светлана Лыкова, теперь они все вместе шепотом обсуждали Игоря Лебеденко. К ним подошел Гришин, он был уже здорово навеселе и сказал: "Ребята, давайте выпьем!" Предложение выпить тут же поддержали. Потом, когда закусывали, пропустили смешную сцену, которая разыгралась на другом конце стола. В это время Дима Якунин и водитель Павел соревновались между собой, кто съест целиком целую перчину красного острого перца. Когда корректор Лидия Павловна попробовала острой аджики из баночки, стоявшей на столе, она поперхнулась и закашлялась.
– Ой, как остро! Какая жгучая аджика попалась, - сказала Лидия Павловна. У нее на глазах аж слезы выступили. Якунин предложил ей стакан воды.
Бухгалтер Людмила Антоновна заметила:
– Лидия Павловна, что же вы так не осторожны... острую аджику надо брать небольшой ложечкой.
– Да-да, - согласился Якунин, - аджика очень острая.
– А я люблю острую аджику, - заметил водитель Павел. Он хитро посмотрел на коллег, взял баночку с аджикой и принялся есть ее большой ложкой.
Все коллеги с интересом смотрели на него. Но Павел разошелся не на шутку, ободренный всеобщим вниманием, он тут же похвастался перед всеми, что он запросто съест, даже не скривившись, целый красный перец. Он взял перчину острого жгучего перца и стал откусывать кусок за куском, он даже не поперхнулся при этом. Все прямо так и ахнули, коллеги заворожено следили за Павлом. Хмель ударил в голову Дмитрию Якунину и он хвастливо произнес:
– Это не фокус! Это ерунда, так каждый сможет...
– Ну, попробуй, если сможешь, - подначивал его Павел.
– Вот сейчас и попробую!
– сказал Якунин.
– Тоже мне испытание нашли... для настоящего мужчины...
Компьютерщик Олег и менеджер Анжела стали его отговаривать есть красный перец. Но Димка не послушался их, он схватил со стола красный перец и откусил перчину один раз, потом надкусил второй раз, третий... Димке стало дурно. В глазах потемнело, слезы брызнули из глаз, горло обожгло, он поперхнулся, дышать было нечем, горло обжигало так, что в эту минуту бедный Димка ничего не соображал, судорожно размахивая руками, он жадно хватал воздух, задыхаясь, но ничего не помогало, Димка согнулся в три погибели, сползая под стол. Наблюдавший за Димкой Павел зашелся от смеха, он тоже чуть не свалился под стол, хохоча над мучениями Якунина. Олег помог Димке сесть на стул, Анжела протянула ему стакан с водой, через несколько минут Якунин пришел в себя, он с ненавистью уставился на Павла и сказал: "Шутки у тебя, Павел, дурацкие".
– Так, Дима, это не нужно повторять за ним!
– Я и не собираюсь!
– сказал Якунин, который только что отдышался после красного жгучего перца.
Гришин внимательно посмотрел на Павла, поедающего стакан. Стекло хрустело на зубах Павла, он тщательно пережевывал стекло. Гришин от удивления разинул рот и сказал:
– Я такого еще никогда не видел... Павел, как ты это делаешь? Покажи!
Гришин взял стакан со стола и принялся его кусать, но с первого раза у него не получилось. Увидев, как редактор пытается надкусить стакан, Сева Лавринец протрезвел моментально, а компьютерщик Олег, который пил много, но почти никогда не пьянел, тут же понял, что редактора надо остановить, и вообще, пора прекращать за столом всякие эксперименты. Олег и Сева метнулись к редактору и забрали у него стакан. Корректор Лидия Павловна строго посмотрела на Павла и приказала, чтобы "он прекращал выпендриваться перед публикой и показывать свои умения перед коллегами... иначе это до добра не доведет". Бухгалтер Людмила Антоновна также на него строго посмотрела, а Анжела толкнула в бок и сказала: "Пашка, прекращай, а то ухайдокаешь нашего редактора... тебе, что, одного Якунина мало?.." Павел согласился, что он был не прав, но все же обиделся на замечания коллег. В этот момент на него критическим взглядом посмотрела Юля Лукошина. "Ага, - подумал самодовольно Павел, - все-таки она обратила на меня внимание!" Решили поднять новый тост, чтобы разрядить обстановку за столом. В целом, отдохнули не плохо. Но Анне Малинкиной этот вечер запомнился тем, что в редакцию заглянул Алексей Добров. Увидев Алексея, Гришин позвал его за стол. Алексей стоял на пороге, не зная, как поступить. Но потом к нему подошел Олег и сказал:
– Здоров, Алексей! Проходи! У нас здесь весело...
– Давно сидите?
– спросил Добров.
– Давненько...
– Что празднуете?
– День рождения редактора. Стол просто шикарный... закуска, выпить... все есть...
– уговаривал Олег.
Добров прошел в кабинет, сел возле Анны. Он сказал:
– Здравствуй, Анна.
– Здравствуй, Алексей, - сказала она, улыбаясь.
– Зашел к тебе в кабинет, тебя нету... слышу тут музыка играет...
– Празднуем день рождения редактора.
– Важное мероприятие...
Гришин постучал вилкой по графину с водкой, оглядел всех присутствующих и с важным видом произнес:
– Уважаемые коллеги, предлагаю выпить...
Тост все поддержали. После банкета все шумной оравой высыпали на улицу, долго прощались, никому не хотелось расходиться по домам после хорошего банкета. Изрядно набравшийся Гришин полез целоваться к женщинам, это вызвало смех, Гришин неуклюже обнимался и целовал каждую сотрудницу на прощание, Юля Лукошина увернулась от его объятий, отойдя несколько в сторону, тогда он расцеловал в обе щеки бухгалтершу Людмилу Антоновну, стоящую рядом, потом поцеловал ее в губы, Анну чмокнул в щеку, это был почти невинный дружеский поцелуй, потому что рядом с ней стоял Алексей, даже пьяный Гришин понял, что не надо зарываться и терять субординацию. Гришин смачно поцеловал в губы даже Анжелу, а потом на прощание обнял корректоршу Лидию Павловну. Лидия Павловна была очень смущена и, можно сказать, тронута проявлением чувств со стороны редактора. Она покраснела от смущения и улыбнулась. Компьютерщик Олег, наблюдая картину бурного прощания редактора с женской половиной коллектива, понял, что пора вызывать такси. Такси приехало буквально через несколько минут, чем буквально озадачило Олега. "Вот что значит, буржуйские времена настали!
– подумал он.
– Раньше советские люди вынуждены были ждать такси по полчаса... а то и поболее..." Олегу было 37 лет, он застал советские времена, видел генсека Брежнева по телевизору, которого сменил Горбачев, которого Олег почему-то не любил, наверное, от того, что после горбачевской перестройки рухнула целая страна, выстоявшая в грозные годы войны. Олег помнил даже эпоху застоя, когда в магазинах были перебои со снабжением, но тогда все было дешево, как никогда. Колбаса, хлеб, молоко, кефир, килька в томате - все стоило копейки, даже водка "Столичная" стоила всего 6 руб. 20 коп. Честно говоря, Олег жалел за бывшим Союзом и за теми временами, исчезнувшими навсегда, но от удобств нового "буржуйского времени" (как он говорил) тоже не отказывался. Вот такой был симбиоз в душах людей, такой же хаос царил и в головах граждан, оказавшихся по воле рока на перепутье, на смене эпох...