Эпоха Воюющих провинций
Шрифт:
Все прошло в лучших традициях Голливуда — лобное место, три виселицы, замковый палач, приговоренные к смерти, глашатай, который зачитывает вердикт дайме. Вокруг эшафота стройными рядами, стоя на коленях, расположились тысячи самураев и уроженцев Тибы. И даже в таком неприятном мероприятии, как повешение, проявляется японский порядок и аккуратность. Жители и войска расположились не абы как, а по ротам и кварталам. Перед казнью состоялся суд, на котором были представлены показания Мисаки Мураками и начальника моей охраны Эмуро Ясино. Последний даже поучаствовал в опознании Бокудена, что также было зафиксировано письменно. Генерал потребовал лишить гвардейцев Огигаяцу самурайского звания, что я, собственно, и сделал, заверив указ своей печатью. Хиро тут же прилюдно сломал их мечи и приказал их закопать в деревне прокаженных. Косички бывшим гвардейцам отрезали еще раньше. Теперь на бывших
Повешение, конечно, произвело на японцев неизгладимое впечатление. Обычно подобная казнь не очень зрелищна, так как преступники мгновенно умирают от перелома шейных позвонков из-за рывка веревки. Но это только в том случае, если есть люк или возвышенность, куда или откуда сталкивают приговоренного. В Англии даже существовала так называемая «таблица падений», где было записаны оптимальные высоты, с которых сбрасывали осужденных определенного веса. Например, мужчин весом в шестьдесят килограммов рекомендовалось казнить с 2 метров, но не больше, дабы не оторвалась голова.
Повешение удушением оказалось намного драматичнее. Надо было видеть, какие кренделя выписывали ноги гвардейцев, когда их медленно вздернули. По площади даже пронесся непроизвольный вздох. И хотя средневековая Япония может дать фору по жестокости любой другой стране — тут и варили преступников живьем, и медленно отпиливали головы бамбуковыми пилами, — мне все-таки удалось привнести некоторое разнообразие в местные казни.
И поверьте, я не испытывал ни малейших угрызений совести или позывов к состраданию. Гуманизм и демократия хороши в обществах, где ВВП на душу населения превышает шесть тысяч долларов. Тогда общество может себе позволить содержать преступников в тюрьмах, оплачивать адвокатов, лечить и перевоспитывать маньяков… Когда же народ беден, единственный способ стать богатым и жить хорошо — это быстрое и неотвратимое правосудие. И тут мы сработали очень эффективно. Бокуден с пособниками был казнен уже на следующий день после нападения на меня. С неотвратимостью все тоже вышло очень удачно — все подданные наглядно убедились, что новый дайме блюдет закон. Как писаный, так и неписаный («зуб за зуб»).
Сразу после экзекуции я форсировал говорильню на совете старейшин, и второй день прошел плодотворно. Были приняты следующие решения. Во-первых, мой брат с двумя сотнями самураев отправляется в Кадзусу искать базу пиратов. Я решил отдать Хайре Сатоми замок Итихару. Он хоть и молод, но, если рядом с ним будет кто-то из опытных капитанов да еще парочка шпионов — все сложится удачно. А то после смерти дяди и самоубийства его жены Комари — с новостью об этом прилетел голубь рано утром — провинция вообще осталась без власти. Это непорядок. Задачи брата — найти пиратов, разгромить базу и захватить все ценности, главные из которых, разумеется, корабли. В Аве базировались в основном легкие и средние гребные суда — сейро бунэ и кобаи с лучниками. Общее число флибустьеров не превышало трехсот человек, так что я надеялся на успешный исход кампании, благо дал Хайре полномочия по мобилизации местного населения и выделил для этого сто комплектов доспехов с копьями из своего арсенала. Кого-то брат заберет в замке, кого-то рекрутирует из крестьян, так что численное превосходство у него будет.
Следующее мое решение касалось куни-сю. Каждой провинциальной семье я приказал увеличить количество бойцов. Некоторым в два-три раза. Вместе с генералом мы скорректировали указ моего отца о привязке размеров владений (тё) к количеству самураев. Я взял на себя обязательства софинансировать расходы семей. Кроме того, Хиро также поручалось набрать три тысячи солдат, в основном из ронинов. По моим подсчетам, через несколько месяцев численность моей армии должна была удвоиться. А вот моя казна такими темпами скоро уполовинится. Деньги от меня потекли полноводной рекой. Айн взял пять тысяч коку на домну, аптекарь — тысячу на организацию медицинской службы в армии и фельдшерских пунктов в двух провинциях (это идея, кстати, пришла в голову ему самому, без моих подсказок!), еще тысячу коку возьми и выложи коор-бугё на школы, еще десять тысяч пришлось отдать авансом под заказы разных товаров у христиан. Если все так пойдет и дальше, я скоро стану банкротом! Казначей Сабуро уже смотрит на меня волком — что ни день, дай денег. А рис созреет только в конце лета, значит, поступлений налогов не будет до сентября. Как хочешь, так и крутись.
Крутился я все эти дни по полной. Пришлось держать в уме и контролировать десятки дел. Отправил Ариму в порт Фунобаси за пушками. Выяснилось, что нужно минимум пятьдесят волов, чтобы тащить
Я тут же затребовал карту, и мы вместе с военачальниками начали искать место для генерального сражения. Да, именно так. Я собирался разбить войска Огигаяцу, да еще усиленные мечниками Ходзе, в ходе одной битвы. И сделать это быстро и с минимальными потерями. Вот почему мне были нужны пушки.
Так, прикинем. Передвижение армии надо мерить по самым медленным отрядам — пехоте и обозу. Средняя скорость пеших самураев по пересеченной местности — три-четыре километра в час. По дорогам, конечно, быстрее, но не везде в провинции есть нормальные дороги. Сначала огигаяцу вынуждены задержаться на переправе, потом пойдут по тракту Токайдо, вот тут они, наверное, свернут… Так, теперь переводим сяку в километры, делим расстояние на скорость и получаем, что через два дня они будут…
— …Вот здесь, господа. — Я тычу пальцем в карту. — Что у нас тут? Ага, деревня Хиросима.
Очень говорящее название, подумал я про себя.
— Лес, пруды какие-то… Срочно выдвигаемся к Хиросиме и занимаем оборону! Обойти огигаяцу нас не смогут — справа от деревни холмы и террасы полей, залитые водой, слева лес. Дорога на Тибу только одна — вот ее-то мы и перекроем!
Военачальники аккуратно попытались поспорить со мной. Войск мало, у Норикаты Огигаяцу есть ударные части, которые заточены на прорыв наших порядков, конницы у врагов больше, лучников тоже. Разве в этой ситуации будет правильным «стать нерушимой стеной»? Хиро даже притащил целый трактат на тему военного искусства. Я его бегло пролистал и поразился количеству различных тактических приемов, видов построений и перестроений японских армий эпохи Воюющих провинций. Одних поэтических названий было с пол сотни — Хоси (Наконечник стрелы), Ганко (Птицы в полете), Саку (Замочная скважина), Какуёку (Крыло журавля), Кояку (Хомут), Гёрин (Рыбья чешуя) и так далее и тому подобное. Например, против Крыла журавля рекомендовалось использовать Курума гакари (Крутящееся колесо), когда наступающие части строились в виде вертящегося круга, — если один самурай уставал, его заменял следующий, если отряд нес потери — его подменял соседний. С Головой тигра (Кото) следовало бороться, выстроив войска Ползущей змеей (Тёда). Такая формация армии выглядела как длинная колонна — в трактате была даже иллюстрация с подробным объяснением, где в колонне должны стоять лучники, конница, пешие самураи.
— Придется в ваши трактаты внести еще одно построение, — сымпровизировал я. — Пламя дракона. Обещаю, послезавтра мы здорово удивим Огигаяцу. А теперь за работу!
Тут же весь армейский механизм завертелся и закрутился. Поскакали гонцы к Ариме в порт Фунобаси — хоть сама бухта и была ближе к Хиросиме, чем Тиба, но я в письме тем не менее просил ускориться с доставкой пушек. Еще один курьер был направлен в родовую деревню Абэ. Наконец мы с мацукэ придумали один ход конем, который мог помочь в битве с враждебными кланами.
Я решил привлечь на свою сторону боевых монахов Хоккэ. Задачка сформулирована была так. У монастыря есть около тысячи сохеев, вооруженных нагинатами. Как заставить настоятеля по имени Дайдзёдзи поделиться солдатами? К просьбам такие люди обычно глухи, да и не с руки дайме двух провинций клянчить бойцов. Угрозы? Плевал он на мои угрозы. Матушке отписать? Сомневаюсь, что ее интересуют земные дела. Уже неделя прошла, как ее бывший муж погиб, — и ни одной весточки. А все очень просто. Надо напугать настоятеля. И посильнее. А что может напугать последователя школы Нитирэн? Другая враждебная ветвь буддизма.