Эпохи глобализации: география, технологии и институты
Шрифт:
Поэтому наиболее принципиальной причиной для взлета экономического роста примерно в 1800 году является масштаб. К этому моменту численность мирового населения достигла 1 млрд жителей, а человечество стало все более взаимосвязанным с помощью торговли, транспорта, миграции и политики. Разумеется, наибольшие выгоды от этого нового масштаба получили лишь некоторые части планеты, прежде всего Северная Атлантика, а отдельные территории, прежде всего Африка южнее Сахары и Индия, подверглись жестокому и обессиливающему имперскому завоеванию. Тем не менее к 1800 году масштаб глобальной экономической деятельности был несопоставимо больше, чем, к примеру, за 10 тысяч лет до нашей эры, когда все человечество составляли порядка 2 млн рассеянных по обширной территории людей.
Таким образом, историю глобализации можно рассматривать как ряд трансформаций, которые вели к увеличению масштаба. В эпоху палеолита люди современного типа увеличивали масштаб человеческого расселения, мигрируя по всему миру, хотя большинство индивидов проводили
5
О размере сообществ собирателей см.: Tobias Kordsmeyer, Padraig Mac Carron, and R. I. M. Dunbar, “Sizes of Permanent Campsite Communities Reflect Constraints on Natural Human Communities”, Current Anthropology 58, no. 2 (2017): 289–94.
Вместе с путешествиями Христофора Колумба и Васко да Гамы, когда произошел переход к океанической эпохе, масштаб увеличился вновь, на сей раз до глобального охвата, который заново связал Старый и Новый Свет с помощью океанского мореплавания. Мировое население вновь резко увеличилось благодаря трансокеанскому обмену разнообразными продуктами питания (например, из Старого Света на Американский континент была завезена пшеница, а из Америки в Старый Свет попала кукуруза), что обусловило чрезвычайное увеличение производства продовольствия и численности населения. К 1800 году население планеты находилось на уровне 990 млн человек. В индустриальную эпоху глобальные взаимосвязи решительно усилились благодаря железным дорогам, океанским пароходам, автомобилям, авиации, телеграфу, телефону, спутниковой связи и, наконец, интернету, а численность мирового населения резко выросла. Впервые в человеческой истории появились подлинно гегемонистские политические силы, чье могущество распространялось на большую часть земного шара – сначала это была Британия, а затем, после Второй мировой войны, Соединенные Штаты. С переходом к цифровой эпохе глобальное могущество вновь трансформируется, а интенсивность всемирных взаимодействий продолжает нарастать, на сей раз благодаря всепроникающим, происходящим в режиме реального времени потокам информации, которые распространяются по планете.
В этом смысле эпохи глобализации как выступают объяснением растущего масштаба всемирных взаимодействий, так и сами объясняются ими. Всякое наращивание глобального масштаба порождало новые технологии, которые увеличивали население и производство. Кроме того, всякое наращивание масштаба меняло природу управления и характер геополитики. Однако теперь нам приходится расплачиваться за уникальный феномен нашего времени. В 2020 году, когда население планеты достигло 7,7 млрд человек, увеличиваясь на 75–80 млн человек ежегодно, а объем производства на душу населения в среднем составляет 17 тысяч долларов (в ценах с поправкой на паритет покупательной способности), обширный масштаб человеческой деятельности рискованно вторгается в фундаментальные процессы в окружающей среде: климат, воду, почвы и биологическое разнообразие. Мы достигли того масштаба, когда человеческая деятельность в целом опасным образом меняет климат, биоразнообразие и другие системы Земли, такие как водные и азотные циклы. В дальнейшем мы еще обратимся к этой теме.
Хотя масштаб имеет ключевое значение для производительности и инноваций, предопределяющим его решающим фактором зачастую выступает география. Масштаб той или иной экономики или группы взаимосвязанных экономик зависит от способности к торговле, а следовательно, от географических условий для перемещения товаров, людей и идей. Удаленные или изолированные места не будут получать столько же выгод от торговли и распространения идей, как территории с более удобным доступом. Например, Американский континент значительно отставал от Старого Света в части технологических достижений, пока два разделенных на протяжении десяти тысяч лет полушария после 1500 года не были вновь связаны океанским транспортом. Отдаленные общества горцев и общества небольших островов, находящихся далеко от материков и корабельных маршрутов, как правило, технологически отстают от более близких к побережьям и, как следствие, доступных регионов. Евразия
Мальтузианский пессимизм
Может показаться, что описанные выше основные контуры человеческой истории демонстрируют разворачивание прогресса, хотя этот прогресс и был постоянно отмечен несправедливостью, различными формами неравенства и крайним насилием. Однако по поводу устойчивости прогресса уже давно звучат авторитетные предупредительные голоса. Наиболее влиятельным пессимистом в современной экономической мысли, несомненно, был Томас Роберт Мальтус, английский пастор, написавший свои работы в конце XVIII – начале XIX века. Как хорошо известно, он предупреждал о пагубных последствиях попыток улучшить удел бедняков и даже делал предостережения относительно шансов на долгосрочный экономический прогресс. Мальтус утверждал, что вслед за любым подъемом производительности в мире может в итоге попросту появиться больше бедняков, но какого-либо долгосрочного решения проблемы бедности при этом не появится. Провокативный пессимизм Мальтуса стал известен как мальтузианское проклятие. Мальтус поднял принципиальный вопрос о том, можно ли надолго сохранять достижения в уровне жизни.
Вот как рассуждал Мальтус. Предположим, что сельскохозяйственные производители научились удваивать свой выпуск. В таком случае создается ощущение, что каждый сможет есть вдвое больше, а голод и нищета будут стремительно сокращаться. Но что произойдет, если в результате население увеличится в два раза, поскольку до совершеннолетия будет доживать больше детей, а больше молодых людей смогут позволить себе обзавестись семьями? Если население удвоится, а площадь сельскохозяйственных земель останется неизменной, то количество продовольствия на душу населения вернется к первоначальным показателям. А если население вырастет более чем вдвое, то есть если произойдет перенаселение, то его уровень жизни фактически может упасть ниже исходного, пока новые вспышки голода и заболеваний не развернут это перенаселение вспять.
Мальтус сформулировал провокативную и важную гипотезу, но, к счастью для нас, его выводы оказались преувеличенно пессимистичными. Когда в XIX–XX веках уровень жизни стал расти по всему миру, а все больше людей перебирались в города, семьи отдавали предпочтение тому, чтобы иметь меньше детей и больше вкладывать в образование, питание и здоровье каждого ребенка. Если сформулировать это на языке демографии, в воспитании детей происходил переход от «количества» к «качеству». По мере того как во всем мире повышались качество жизни, грамотность и уровень урбанизации, темпы рождаемости на большей части планеты снижались до «коэффициента воспроизводства населения» – двое или меньше детей на одну мать [6] . В результате улучшение производительности в экономике не нивелируется ростом населения. В нескольких регионах – прежде всего в Африке южнее Сахары – и сейчас сохраняются очень высокие темпы рождаемости, вследствие чего уровень жизни еще не растет темпами, необходимыми для того, чтобы покончить с нищетой на этих территориях. Но можно ожидать, что по мере роста урбанизации и увеличения периода школьного образования, особенно для девочек, темпы рождаемости будут снижаться и в этих местах.
6
В действительности коэффициент воспроизводства населения составляет несколько больше двоих детей на одну женщину с учетом некоторого риска смертности в следующем поколении.
И все же пессимизм Мальтуса по-прежнему имеет слишком большое значение и сегодня: его предупреждения еще не полностью опровергнуты. Сейчас на нашей планете проживает примерно 8 млрд человек, а с учетом предполагаемого увеличения мирового населения до порядка 9,7 млрд к 2050 году и предстоящих масштабных опасностей в сфере окружающей среды – изменений климата, утраты биологического разнообразия, сверхзагрязнения – мы еще не продемонстрировали, что к тому моменту сможем поддерживать прогресс. Для этого нам потребуется не только стабилизировать численность глобального населения, но и покончить с тем масштабным вредом, который мы сейчас причиняем окружающей среде. Нам по-прежнему требуется проделать переход к возобновляемой энергии, устойчивому сельскому хозяйству и экономике замкнутого цикла, которая безопасно утилизирует свои отходы. До того момента, пока этот переход не завершен, тень Мальтуса продолжит принимать осязаемые формы.
Постепенная трансформация городской жизни
По мере того как одна эпоха глобализации сменяла другую, происходило не только увеличение масштабов – человеческого населения, производства в экономике и политической деятельности, – но и решительный переход от деревенской к городской жизни. Лишь в последние десятилетия значительная часть человечества поселилась в городах и стала заниматься несельскохозяйственными видами деятельности. Для понимания этого изменения следует более подробно рассмотреть структуру экономики.