Эра осторожности [Эпоха нерешительности; Век нерешительности]
Шрифт:
— Извини, я не понял.
Форрестер дружелюбно улыбнулся, при этом усиленно размышляя. Он уже знал, как должен действовать. Ему пришло в голову, что смерть для этих людей не реальное состояние, а что-то вроде трагедийной пьесы в театре. Он сказал:
— Как я понял, если только понял правильно, то по закону ты гарантируешь оплату замораживания после убийства.
— Нет! Только своему!
— Боюсь, что мне нечего сказать. Закон разрешает меня убить и поделать с этим я ничего не могу.
— Совершенно правильно.
Форрестер
— Но ведь это не совсем честно по отношению ко мне.
— Честно? Разумеется, честно! В этом и состоит смысл гарантий.
— Да, разумеется. При нормальных обстоятельствах. Но если реанимация под вопросом…
Марсианин опешил.
— Ты что, сумасшедший?
— Нет, к сожалению, — продолжил Форрестер. — Ты сказал, что не хочешь оплачивать счета. Ты знаешь, что делаешь. Ну а если твой план удастся?
— О, парень! Тогда вместо меня ты все оплатишь сам.
Форрестер доверительно сообщил:
— К сожалению не могу. У меня нет денег на это. Спроси Эдну.
Марсианин посмотрел на Эдну полным праведного гнева взглядом, но она ответила:
— К сожалению Хайнзи, это факт. Чарльз говорит правду. К сожалению. Я не проверяла его банковский счет, но думаю, что денег там мало.
— К дьяволу его счет! Какого пота это должно меня беспокоить? Я хочу его убить!
— Видишь ли, Джура, если ты меня убьешь…
— Заткнись, ты!
— Но при таком стечении обстоятельств…
— Собачий пот! — Лицо марсианина превратилось в злобную маску. Он был сконфужен и чувствовал себя слегка помешавшимся, — Что с тобой, Форрестер? Почему ты не хочешь работать?
— Я буду. Как только смогу.
— Пот! Трус, ты хочешь увильнуть!
— Я все еще не разобрался в своем финансовом положении. Я не думал, что так получится. Извини, Джура, но…
— Заткнись! — рявкнул марсианин. — Я и так потратил много времени на этот разговор. Я спешу на репетицию, где должен солировать в импровизациях Шумана. Отвечай на вопрос. Ты собираешься увильнуть?
— Хорошо, — сказал Форрестер, покачивая бокалом и косясь в сторону Эдны. — Да.
— Вонючка! Потливая вонючая собака!
— Я понимаю ваши чувства. И сочувствую.
— Черт бы побрал твои чувства! Хорошо. Я ничего не обещаю до встречи с адвокатом. Ну а ты в это время должен найти себе работу, понял?
Форрестер проводил марсианина взглядом. Несмотря на все неудобства в такой ситуации, вопреки всякой логике, он чувствовал себя великолепно.
Он задумчиво постоял возле двери, анализируя свои ощущения. Для человека, который стал бедняком и заимел врага-убийцу, Форрестер чувствовал себя достаточно хорошо. Возможно, это иллюзия, подумал он с фатальной решимостью.
Эдна, улегшись на диване, внимательно его изучала. Она вновь что-то сделала с освещением, и комнату затянуло туманно-голубой дымкой. Ее кожа эротически мерцала. Наверное, она что-то сделала со своей одеждой. Казалось, ее тело стало более заметным. Форрестер извинился и прошел в ванную, где ополоснул лицо холодной водой. И только тогда понял причину своего настроения.
Он выиграл часть партии.
Он не был уверен, что это важная часть, и не понимал, какие преимущества это ему даст. Но хорошо это или плохо, он одержал маленькую победу над Хайнзлихеном Джура де Сиртис Майджором. Прошедшие дни Форрестер ощущал себя пробкой, болтающейся на волнах, но теперь он был готов отразить удар. Радостно вернулся он в комнату и крикнул:
— Я хочу выпить!
Эдна, не изменив позы, перешептывалась со своим джоймейкером.
— …и не забудь все проверить, — говорила она, — сделай профилактику и пожелай мне спокойной ночи, Мим. — Она положила джоймейкер и посмотрела на Форрестера. Она была угрюма, но явно заинтересована.
— Дети?
Она кивнула.
— Мой Бог, неужели уже так поздно?
Он практически забыл о времени.
— Я извиняюсь. Может быть, организовать ужин?
Она удивленно взглянула на него.
— О Чарльз! Ты думаешь я варю овсянку или чищу картошку? Они, разумеется уже поужинали.
— Хорошо. Я думаю, теперь мы должны позаботиться о себе.
— Не надо.
Форрестер, быстро сориентировавшись, сказал:
— Ладно. Может еще выпьем?
— Я не хочу, дурачок. Садись. — Она взяла джоймейкер, прищурилась, поцеловала Форрестера в ямочку на шее, затем приложила к ней аппарат.
Форрестер ощутил странное удовольствие. Это напоминало слабый электрошок, чистый кислород в легких, запах мускуса.
Эдна критически изучала его, затем пригнулась и поцеловала в губы.
В следующее мгновение он попросил:
— Еще. Продолжай.
Она послушалась. Прислонилась к нему и положила голову на плечо.
— Чарльз, дорогой, — проворковала она, — ты ничего не умеешь.
Он гладил и целовал ее волосы. Поток блестящих нитей был практически неощутим.
— Я не знаю, правильно ли ты поступил с Хайнзи, — медленна произнесла Эдна. — Это похоже… Знаешь… На увиливание… — Она развернулась и лукаво сначала укусила, а потом поцеловала его ухо. — Я знаю, ты удивлен, но я обычная естественно-природная девушка. Ты понял?
— Разумеется, — солгал он, смутно различая ее голос.
— Конечно, ты можешь принять таблетки или хемостимуляторы, но это будет то же самое. Если ты собираешься, то действуй по полной программе или воспользуйся джой-аппаратом.
— Я понял, — начал было Форрестер.
Но она его перебила:
— Не надо тормозиться. Иногда, если ты подавлен, может появиться желание резко улучшить настроение. Тогда ты просто принимаешь таблетку, понятно?
— О да! — возбужденно воскликнул Форрестер. — Это великолепно! Не хочешь ли ты принять таблетку прямо сейчас?