Эра разлома
Шрифт:
Мы немного помолчали. Где-то вдалеке забрезжил слабый огонек надежды, но я не позволял ему разгореться — слишком многое мне пришлось пережить, и призрачный шанс на спасение не мог перекрыть весь тот ужас, который преследовал меня последний месяц.
— Держись, Рональд, — вновь повторил Тарон. — Мы что-нибудь придумаем. Держись.
Прошло еще три дня. Дознаватели приходили реже, однако суть их визитов нисколько не изменилась. Те же вопросы, прогоняемые по кругу. Те же опостылевшие уже пытки, от которых я благополучно сбегал в измененное состояние сознания и оставался в беспамятстве. К вечеру
Само наличие аппетита убедило меня в том, что я еще поживу. Значит, оставалось лишь дождаться исполнения плана Тарона. Учитывая, что от меня в этом вопросе ровным счетом ничего не зависело, я молча сидел в своей камере и кормил клопов, думая о том, что сделаю первым делом, как окажусь на свободе.
Во-первых, нужно было сходить домой, поговорить с соседями. Быть может, Мариссу все же отпустили? Ведь не изверги они какие-нибудь, чтобы невинную девушку хладнокровно убивать? Небось отправят восвояси, может, и заплатят за молчание… Хотя не думаю, что Велизар боится общественного поругания — с его возможностями и влиянием он запросто отмахнется от любого обвинения, как от клеветы, и доказать у жертвы ничего не выйдет.
Что ж, если Марисса будет там, я сразу же схвачу ее в охапку, не вырвется. Мы уедем отсюда прочь, на самый край Ригиторума, и пусть все это останется лишь страшным сном, который мы больше никогда не будем вспоминать. Только бы с ней все было в порядке! Солус, если ты меня слышишь, пусть Марисса будет жива…
Но что я буду делать, если от нее так и не будет никаких вестей? Хватит ли мне сил, чтобы подняться на Гору в поиске ответов? Если раньше я мог расчитывать на помощь Слуг смерти, то теперь от них осталась лишь жалкая горстка, да и то разрозненная, залегшая на дно от ищеек ордена Луцис.
А, неважно. Если с моей Мариссой что-то случилось, если она до сих пор не вернулась домой в добром здравии…
Велизар умрет.
Я знаю это так же точно, как и то, что мой разум трещит по швам. Но я обещаю, что сохраню рассудок хотя бы до того момента, пока не буду стоять над остывающим трупом придворного мага.
С этими мыслями я провалился в поверхностный сон, который в любой момент мог прерваться очередным болезненным ударом, хотя в последние несколько дней даже чертовым дознавателям наскучило постоянно за мной следить.
В конечном счете мне даже удалось немного поспать.
Следующее “утро” началось с привычного стука по глухой двери камеры. Смотритель, которого вроде звали Фран, со скучающим видом отворил смотровое окошко и заглянул внутрь. В его заспанных глазах с прожилками сосудов я не мог прочесть ничего, кроме всепоглощающей скуки.
— Вставай, Рональд, — проговорил он, нарочно сделав акцент на моем имени. Мол, ври, что хочешь, но я-то точно знаю, что никакой ты не Рональд.
Не ответив ни слова, я привычным движением встал с лежанки и вытянулся в полный рост. Не скажу, что мне это легко далось — мышцы болели как после тяжелого трудового дня в шахтах Угольных гор, а голова гудела, будто церковный колокол.
— Поживее! — раздраженно повысил голос надзиратель и отворил дверь, а сам отошел чуть в сторону. В его руке многозначительно покачивалась дубинка, которой он не стеснялся прохаживаться по моим измученным бокам, если я вдруг плелся слишком медленно
— Иду, иду, — буркнул я и побрел вперед, как покорный агнец. Было время, когда я пытался сопротивляться, кричал и вырывался из цепких лап смотрителей. Кусал их за пальцы и пинался, однако исход всегда оставался тем же. Я быстро понял, что смысла в сопротивлении никакого, и дознаватели в любом случае получат то, что хотят. И хотя сейчас надзиратель был всего лишь один, я даже не думал о побеге — шансов вырваться из главного храма Луцис посреди Минакса было просто невозможно. Особенно такому израненному и слабому.
— Сегодня как обычно? — грязно ухмыльнулся надзиратель, когда я подошел к нему и протянул руки, чтобы он защелкнул кандалы. Тесные металлические обручи когда-то больно впивались в кожу. Впрочем, сейчас я сильно исхудал, и запястья свободно болтались в наручниках, оттого я не испытывал никаких неудобств. — Надеюсь, тебя хорошенько отоварят, падаль.
— А я надеюсь, что ты сдохнешь, — процедил я сквозь зубы. Смотритель плотоядно улыбнулся, уже занося кулак, чтобы покарать меня за дерзость, но в этот момент на его голову приземлилась деревянная дубинка, какими пользовались местные стражники. Раздался глухой стук, глаза Франа раскрылись от удивления, но как-то ответить на дерзкое нападение он уже не сумел. Ноги надзирателя дали слабину, и он рухнул на бок, как подрубленный молодой дубок.
— Быстрее! — шепнул Тарон. Он отбросил дубинку в сторону и расстегнул кандалы, воспользовавшись позаимствованным у Франа ключом.
— Ты? — удивился я, глянув на своего внезапного спасителя. — Не может быть!
— Думал, у бойцов ордена Луцис совсем нет совести? Нет чести? — даже как-то обиженно проговорил он.
— Я был уверен, что наш разговор мне привиделся. А может, я и сейчас сплю?
— Отбрось сомнения. Нужно поторопиться!
С этими словами он схватил меня за руку и потащил по длинному тюремному коридору мимо закрытых наглухо дверей камер. По пути нам не попалось больше ни одного надзирателя — по всей видимости, в этот час на этаже дежурил лишь один человек, который сейчас лежал на полу без сознания.
— Как только появятся сменщики, поднимется тревога. К этому времени тебе лучше бы оказаться как можно дальше от Минакса. Но боюсь, что я успею вывести тебя только из храма ордена. Как только весть о сбежавшем пленнике дойдет до примаса Валианта, он спустит на тебя всех собак. Доберемся до конюшни, дам тебе пару самых быстрых скакунов, и мчись отсюда во весь опор. Солус защитит.
— Я не могу просто уехать отсюда, — покачал я головой на бегу.
— Что значит — не можешь?! — гневно повернулся ко мне Тарон. — Хочешь сказать, что я зря жертвую своей свободой? Неужто уже соскучился по своей родной камере? Так к ней привык, что и расставаться не хочешь?!
— Не в этом дело. Я должен кое-кого найти. И я не покину Минакс, пока не отыщу этого человека.
— Мрак Солуса! — прорычал Тарон, однако с шага не сбился. Он по-прежнему уверенно вел меня по лабиринту тюремного подвала ордена Луцис, безошибочно выбирая направление и открывая потайные двери, которые вели к поверхности кратчайшим путем. — Что ж, я должен был ожидать чего-то подобного. Сам виноват.
— Прости, Тарон.
— А, ничего. Делай, что считаешь правильным. Идти хоть можешь? — только сейчас поинтересовался он, смерив меня оценивающим взглядом с ног до головы.