Эрагон.Наследие

Паолини Кристофер

Этот подарок очень обрадовал Сапфиру. Весь вечер Эрагон замечал, как она любуется сверкающим украшени­ем на среднем когте правой передней лапы.

По настоянию Орика они провели ночь в Хедарте. Эра­гон надеялся отправиться дальше уже ранним утром, но едва начало светать, Орик пригласил его, Арью и Рорана на завтрак. После завтрака они снова разговорились, а по­том пошли смотреть плоты, на которых приплыли гномы вместе с убитыми ими в Беорских горах кабанами-награ. Неожиданно

выяснилось, что уже пора обедать, и Орику удалось убедить путешественников остаться еще на один, последний пир, который был не хуже вчерашнего.

Гномы развлекали гостей музыкой, песнями и высту­плением одного из самых умелых своих сказителей, что еще больше затянуло праздник.

— Останьтесь еще на одну ночь, — настаивал Орик. — Вон как темно! Зачем же в такую темноту отправляться в плавание?

Эрагон глянул на полную луну в небесах и улыбнулся.

— Ты забыл, что для меня ночь вовсе не так темна, как для тебя. Спасибо, но нам пора. Если мы останемся тут еще, то, боюсь, никогда и не уедем.

— В таком случае я благословляю тебя, брат мой и сер­дечный друг!

Они обнялись, и Орик велел привести им лошадей. Это были лошади, которых гномы специально держали в Хе­дарте для эльфов, если те приезжали сюда по торговым делам.

Эрагон поднял руку на прощание и, пришпорив свое­го коня, погнал его прочь от Хедарта. Вместе с Рораном, Арьей и остальными эльфами он некоторое время ехал по звериной тропе, тянувшейся по берегу Эдды, с наслажде­нием вдыхая воздух, полный ароматов свежей листвы. Над ними летели драконы, игриво переплетаясь в веселом воз­душном танце.

Как только Хедарт остался позади, Эрагон натянул по­водья и поехал чуть медленней, да и все остальные не торо­пились и тихо беседовали. Ничего серьезного, собственно, Эрагон не собирался обсуждать ни с Арьей, ни с Рораном. Сейчас для них имели значение не слова, а то ощуще­ние близости, которое объединяло их в ночной темноте. И ощущение это было подобно некой хрупкой драгоценно­сти, которую каждый боялся разбить. Они разговаривали друг с другом с какой-то небывалой добротой и теплотой, понимая, что скоро расстанутся. Никому не хотелось пор­тить эти последние мгновения какими-нибудь бездумны­ми высказываниями.

Вскоре друзья поднялись на вершину небольшого хол­ма и оттуда стали высматривать «Талиту», которая, как оказалось, ждала их у противоположного берега.

Корабль подплыл к ним, и Эрагон понял, что сейчас произойдет то, что и должно было произойти.

При бледном свете луны «Талита» была похожа на ле­бедя, готового взлететь над широкой неторопливой рекой и понести, своих седоков в Неведомое. Эльфы спустили парус. Он лежал на палубе, слегка светясь в лунных лучах. Одинокая фигура стояла на корме у руля, но больше на па­лубе не было никого.

За «Талитой», на том берегу виднелась плоская темная равнина, расстилавшаяся, казалось, до самого горизонта. Бескрайний простор пересекала лишь сама река, блестев­шая, как лента кованой стали.

Чувствуя комок в горле, Эрагон натянул поглубже ка­пюшон плаща, словно желая спрятаться под ним и не ви­деть впереди эту бесконечную равнину. Они медленно спу­стились с холма, слушая, как трава что-то шепчет им вслед. Затем по усыпанному галькой бережку подъехали к судну.

В ночной тишине копыта коней стучали по гальке неожи­данно громко и резко.

Затем они спешились, и эльфы мгновенно, точно по безмолвному приказу, выстроились в два ряда лицом друг к другу, образовав некий коридор, ведущий к кораблю, вот­кнули свои копья в землю и замерли, точно статуи.

Эрагон посмотрел на них, и комок, застрявший у него в горле, стал еще более колючим, мешая дышать.

«Теперь пора», — сказала ему Сапфира, и он понял, что она права.

Он отвязал от седла подаренную ему шкатулку с золо­том и драгоценными камнями и подошел с ней к Рорану.

— Значит, здесь мы и расстанемся? — спросил Роран.

Эрагон кивнул.

— Здесь. — И он протянул Рорану шкатулку. — Это тебе больше пригодится. Ты лучше меня сумеешь использовать это богатство. Например, замок построишь…

— Я его обязательно построю! — внезапно охрипнув, выкрикнул Роран и, сунув шкатулку под мышку, свобод­ной рукой обнял Эрагона. Некоторое время они постояли, не размыкая тесных объятий, и Роран сказал: — Путь все опасности минуют тебя, брат мой!

— И тебя, брат, тоже. Береги Катрину и Измиру.

— Непременно.

Не зная, что еще сказать, Эрагон ласково коснулся пле­ча Рорана, отвернулся и подошел к Арье. Та ждала возле выстроившихся в два ряда эльфов.

Несколько мгновений они молча смотрели друг другу в глаза.

— Эрагон… — сказала Арья, но лицо ее он видел плохо, так как она, как и он сам, тоже спрятала его под капюшо­ном плаща.

— Арья… — Эрагон отвел глаза, посмотрел на серебри­стые воды реки, потом снова на Арью и стиснул рукоять Брисингра. Его настолько переполняли чувства, что он весь дрожал. Ему не хотелось уезжать, но он понимал, что должен. — Останься со мной…

Она резко вскинула глаза:

— Я не могу.

— …хотя бы до первой речной излучины?

Она поколебалась, потом кивнула. Эрагон подал ей руку, она оперлась о нее, и они вместе взошли на корабль и встали на носу.

Эльфы последовали за ними. Сразу же были подняты сходни, и корабль без помощи ветра или весел сам собой отчалил от каменистого берега и поплыл по длинной глад­кой ленте реки.

А на берегу в одиночестве стоял Роран и смотрел им вслед, а потом, закинув назад голову, издал долгий крик, полный боли и печали, и ночь ответила ему громким эхом, сочувствуя его утрате.