Эрагон.Наследие
Шрифт:
Он чуть не упал, когда баржа вдруг словно прыгнула вперед. Ворота прогнулись, но все еще держались крепко. Со временем усиливавшееся давление воды могло, конечно, протолкнуть баржи в ворота, но ждать, когда природа возьмет свое, вардены не могли.
Когда кто-то сунул Рорану в руку гладкое топорище, в потолке туннеля открылись шесть светящихся прямоугольников — это были люки, предназначенные для защитников туннеля. Потом в люках что-то мелькнуло, и тяжелые арбалетные стрелы с шипением полетели в находившихся на баржах людей, с глухим стуком вонзаясь в дерево щитов и судовой обшивки.
Кто-то пронзительно вскрикнул.
— Карн! — вскричал Роран. — Сделай же что-нибудь!
Заклинатель тут же что-то забормотал, а Роран, оставив его, пополз по кренящейся палубе на нос судна, перебираясь через слюдяные груды и мешки с мукой. Баржа еще на несколько дюймов продвинулась вперед. Центральная часть ворот стонала и содрогалась, в дубовых балках появились широкие трещины, сквозь которые пробивался яркий дневной свет.
Стрела чиркнула по слюдяной плите рядом с правой рукой Рорана, и в воздухе почувствовался отчетливый запах железа, с силой ударившегося о камень.
Роран пополз быстрее.
Но в тот самый миг, когда он оказался на носу баржи, пронзительный, скрежещущий, разрывающий барабанные перепонки звук заставил его заткнуть уши руками и отскочить назад.
Тяжелая волна обрушилась на него, на мгновение ослепив, и он, старательно моргая и протирая глаза, сумел все же разглядеть, что часть ворот рухнула в канал, и теперь баржа, пожалуй, уже могла бы протиснуться в город, но прямо над носом судна торчали острые обломки дерева, готовые пронзить любого насквозь.
Роран мгновенно откатился за груду слюды, проревел во все горло: «Головы вниз!», и сам лег плашмя и прикрылся щитом.
А баржи скользнули по водам канала дальше, уходя от смертельно опасных арбалетных стрел, и вскоре Роран увидел, что они выплыли в какое-то громадное помещение с каменными стенами, освещенное факелами.
В дальнем конце этого гигантского помещения виднелись еще одни ворота, на этот раз сверху донизу решетчатые, и за ними Роран разглядел городские улицы и здания.
Вдоль обеих боковых стен помещения тянулись длинные каменные перроны, служившие для погрузки и разгрузки грузов. С потолка свисали лебедки, канаты и пустые клети, а возле каждого из причалов стоял на возвышении мощный подъемный механизм. В передней и задней части помещения имелись просторные проходы и лестницы, ведущие на мостики, позволявшие людям переходить над водой с одного перрона на другой. Проход, находившийся в задней части помещения, вел, по всей видимости, также и в караульную будку, и на городскую стену, где размещалась стража. Именно оттуда, скорее всего, и свешивалась физиономия того часового, которого успел увидеть Роран.
Отчаяние охватило Рорана, когда он увидел опущенную решетку вторых ворот. Он-то надеялся, что им удастся проплыть прямиком в город и избежать этой, явно хорошо охраняемой, ловушки.
«Ну, теперь делать нечего!»
Из караульных помещений уже толпой выбегали солдаты, одетые в алые плащи, и, опустившись на колени, тут же принимались стрелять из арбалетов по баржам, готовясь к их захвату.
— Причаливай! — крикнул Роран, махнув рукой в сторону левого причала. Вардены с помощью шестов стали подталкивать застрявшие баржи к причалу, прикрываясь щитами; из этих щитов уже торчали десятки тяжелых стрел, отчего вся эта группа напоминала огромного дикобраза.
Когда баржа приблизилась к каменному перрону, двадцать защитников канала, выхватив мечи, бросились туда, желая помешать варденам покинуть баржи.
— Скорей! — закричал Роран.
В эту минуту арбалетная стрела пробила его щит и своим мощным ограненным острием, пронзив полуторадюймовое дерево, задела ему предплечье. Он споткнулся, но устоял, понимая, что через секунду в него полетят новые стрелы, а потом прыгнул на причал. Приземлился он довольно неловко, сильно ударившись коленом о камень, но все же успел выхватить из-за пояса молот, прежде чем солдаты накинулись на него.
Роран встретил их со смешанным чувством облегчения и какой-то дикарской радости. Он смертельно устал от всех этих хитроумных планов и бесконечной тревоги, связанной с возможностью неудачного исхода предполагаемых действий. А тут наконец-то была честная драка, а не какие-то крадущиеся во тьме убийцы, и он мог сам сражаться и убивать.
Стычка была короткой, но яростной и кровавой. Уже в первые несколько секунд Роран положил или, по крайней мере, обездвижил троих. Затем к нему присоединились Балдор, Дельвин, Хамунд, Мандель и несколько других варденов, помогая отгонять стражников от причала.
Мечом Роран владел плоховато, так что фехтовать он и не пытался. Вместо этого он позволял стражникам сколько угодно рубить мечами его щит, а в ответ ломал им кости, время от времени взмахивая своим молотом. Иной раз, конечно, и ему приходилось парировать или даже наносить колющий удар кинжалом или мечом, но в целом он избегал обмениваться со своими противниками более чем несколькими ударами меча, потому что понимал: нехватка опыта и умения легко может оказаться для него смертельно опасной. Самым выгодным приемом, который он для себя открыл, был не какой-то особенно хитрый поворот меча или сложный обманный выпад — ведь для того, чтобы овладеть подобными приемами, нужно было годы тренироваться, — а простой перехват инициативы как раз в тот момент, когда противник этого никак не ожидал.
Выбравшись из гущи схватки, Роран сломя голову бросился к лестнице, ведущей на тот выступ над водой, где засели лучники, поливавшие варденов дождем стрел.
Прыгая через три ступеньки, он взлетел туда и первому же лучнику вдребезги разнес лицо, один раз взмахнув своим молотом. Следующий лучник, только что выпустивший стрелу и не успевший вложить новую, попросту бросил лук и выхватил короткий меч, понемногу отступая назад.
Но пустить свой меч в ход ему так и не удалось: Роран переломал ему ребра, нанеся сокрушительный удар в грудь.