Эрагон.Наследие
Шрифт:
21. Пепел и прах
Десятки больших домов с оштукатуренными стенами виднелись неподалеку от главных ворот и вдоль внешней крепостной стены там, где в Ароуз был выход канала. Все эти здания — холодные и неприступные с виду, с пустым взглядом черных окон — оказались пакгаузами или складами, так что, если учесть столь ранний час, людей здесь практически не было, а значит, не было и свидетелей схватки варденов с охранниками.
Но выяснять, так ли это, Роран все равно не собирался. Медлить было нельзя.
Веселые лучи всходившего солнца горизонтальными полосами ложились на город, золотили верхушки башен, зубцы крепостных стен, купола храмов и крытые черепицей крыши. А на улицах все еще лежали тени цвета черненого серебра, и вода в канале казалась черной; на ее взбаламученной поверхности виднелись рыжеватые пятна крови. Где-то высоко над головой еще светилась одинокая звезда, точно странная искра на светлеющем голубом плаще небес, но блеск остальных полночных сокровищ солнце уже успело погасить.
Вардены бодрой рысцой продвигались по городу, шурша кожаными подошвами башмаков по булыжным мостовым.
Вдали пропел петух.
Роран вел своих бойцов, виляя меж тесно стоящими домами, к внутренней стене города, но не всегда выбирал тот путь, который казался наиболее очевидным или прямым: он стремился максимально уменьшить риск встречи с кем-то из горожан. Улочки, по которым они шли, были узкими и темными, и порой Роран даже толком не видел, куда ставит ногу.
Сточные канавы были до краев заполнены грязной жижей. Кругом царила такая вонь, что Рорану хотелось ругаться, и он мечтал о чистом воздухе родных полей, к которому так привык.
«И как только тут люди живут? — думал он. — Даже свиньи и то в собственное дерьмо не ложатся!»
Вдали от городской стены склады и прочие хозяйственные помещения сменились жилыми домами и магазинами: дома были высокие, с перекрещивавшимися балками, белеными оштукатуренными стенами и красивым чугунным литьем над дверными проемами. За закрытыми ставнями окнами Роран порой слышал голоса, звон посуды или скрежет стула по деревянному полу.
«У нас совсем мало времени, — думал он. — Еще несколько минут, и на улицах появятся обитатели Ароуза».
Словно во исполнение этого предсказания, двое мужчин вышли из какого-то переулка и наткнулись прямо на колонну варденов. Оба горожанина тащили на плечах коромысла с полными ведрами свежего молока.
Они в полном изумлении остановились, увидев варденов, и затряслись от страха так, что молоко стало выплескиваться из ведер на землю. Глаза их расширились от ужаса, рты раскрылись, из горла явно рвался крик.
Роран остановился, и его отряд замер следом за ним.
— Если закричите, мы вас прикончим, ясно? — тихо и дружелюбно пообещал он горожанам.
Те, дрожа с головы до ног, чуть отступили.
А Роран, наоборот, шагнул к ним и прибавил:
— А если вздумаете бежать, мы вас тем более прикончим. — И, не сводя глаз с перепуганных молочников, он тихо окликнул Карна, а когда заклинатель подошел к нему, спросил: — Нельзя ли их ненадолго усыпить?
Заклинатель быстро произнес какую-то фразу, последнее слово которой Роран знал — «слитха», что на языке древних значит «спать». И оба горожанина, точно лишившись костей, мешком рухнули на землю, а их ведра покатились по булыжной мостовой. Молоко рекой потекло по улице, белыми ручейками пробираясь между камнями.
— Оттащите их в сторонку, — сказал Роран, — чтобы их не сразу заметили.
Как только вардены оттащили бесчувственных молочников с дороги, он приказал всем снова двигаться дальше, разумно полагая, что нужно побыстрее добраться до внутренней городской стены.
Однако не прошли они и сотни футов, как за углом наткнулись на четверых воинов Гальбаторикса.
На этот раз Роран милосердия не проявил. Он рванулся к солдатам и, пока те соображали, что происходит, ударил молотом по затылку того, кто шел впереди. А второго солдата рубанул мечом Балдор, одним ударом развалив его пополам. Подобную силищу он обрел, разумеется, у отца на кузне, много лет махая там молотом.
Оставшиеся двое солдат от ужаса присели, потом развернулись и побежали.
Но стрела, просвистев у Рорана над плечом, вонзилась одному из бегущих в спину, и тот упал. А потом Карн рявкнул: «Джиерда!» (Это слово Роран тоже знал, оно означало «сломись!»), и шея четвертого солдата с отчетливым хрустом надломилась; он упал ничком да так и остался лежать без движения посреди улицы.
Однако тот солдат, у которого из спины торчала стрела, пронзительно закричал:
— Вардены! Здесь вардены! Трубите тревогу! И…
Метнув кинжал, Роран угодил ему прямо в горло. Потом вытащил клинок, вытер его об одежду мертвого солдата и сказал:
— Ну, все. Теперь скорее вперед!
И вардены дружно ринулись к внутренним стенам крепости.
Когда они были от нее всего в каких-то ста футах, Роран остановился в каком-то переулке и поднял руку, призывая людей подождать немного. Потом осторожно выглянул из-за угла, осматривая крепостные ворота. Их решетка была прочно укреплена в высокой гранитной стене, а сами; ворота были заперты.
Слева от ворот, правда, имелась небольшая дверца, служившая для потайных вылазок. Она была открыта настежь, и Роран увидел, как оттуда выбежал солдат в алом плаще и поспешил куда-то в западную часть города.
Выругавшись себе под нос, Роран продолжал наблюдать за дверцей. Он вовсе не намерен был сдаваться, тем более теперь, когда им удалось-таки пробиться в город, однако их положение с каждой минутой становилось все более опасным. Вскоре должен был закончиться комендантский час, люди выйдут на улицу, и, разумеется, всем сразу станет известно, что вардены в городе.