Ересь Хоруса: Омнибус. Том IV
Шрифт:
— Великий магистр Волкус из Ордо Синистер
Наконец, буря утихла и сменилась гнетущей тишиной, температура упала, пепел сожженного мира заслонил свет солнца Истваана III. Безмолвие тусклого рассвета разорвал жуткий вой исполинских сирен, эхом разнёсшийся по городу, и далёкий грохот, земля содрогнулась — титаны шли на войну, и их поступь казалась шагами самого рока.
Баланс сил склонился в пользу предателей, и они с новой силой возобновили атаку, наступая на дворец Регента и рассчитывая, что сокрушительная мощь сокрушит все очаги сопротивления. Впереди основных сил летели звенья истребителей «Мститель» и штурмовых кораблей «Громовой ястреб». Они обрушивали на предполагаемые укрепления шквальный огонь, пытаясь загнать лоялистов в укрытие и не дать им рассеяться или отступить. Тысячи космодесантников Хоруса — Гвардейцев Смерти, Пожирателей Миров и его Сынов — широким полумесяцем наступали от зон высадки через
Когда они дошли до высоких стен дворца Регента, титаны соединились с предателями из Детей Императора, начавшими новый штурм, и были встречены дерзким огнём лазерных пушек и болтеров. У принцепсов Легио Мортис были ясные приказы, и их не заботило, кто лоялист, а кто предатель. Единственным предупреждением штабу Эйдолона стал оглушительный вой сирен, и титаны открыли огонь. Осадные инженеры Механикум построили куртины дворца Регента с расчётом на ярость восстания целого мира, и они выстояли под ударами огненной бури, выстрелами и взрывами снарядов, пусть и покрылись трещинами. Но теперь им пришёл конец. Взревели пушки-"Вулканы", турболазеры изрыгнули жгучие колонны света, и поле боя скрылось за чёрным дымом и ревущим пламенем. Подобно яростным первобытным богам чёрные и багровые боевые исполинские машины обрушили свою ярость во тьму, и легионерам осталось только отступить и ждать, пока буря утихнет. Когда оглушительный грохот выстрелов, наконец, утих, и пыль улеглась на воинов словно чёрно-серый снег, открылось учинённое титанами разрушение — великой куртины не стало, на её месте были лишь дымящиеся развалины. За поверженными стенами окружавший внутренний округ купол треснул и рухнул, башни и особняки были разбросаны словно детские игрушки. Титаны вновь триумфально завыли, и теперь им откликнулись собравшиеся стаи Пожирателей Миров, когда Ангрон приказал им атаковать. Пойманным в развалинах выжившим лоялистам осталось лишь подороже продать свои жизни.
Пока основные силы предателей штурмовали остатки дворца Регента, в северном и южном секторах начались новые атаки, призванные сломить сопротивление и истребить выживших. Локена и его Лунных Волков атаковали их бывшие братья, Сыны Хоруса, во главе с Эйзекилем Абаддоном со строгим приказом вернуться с победой или вообще не вернуться. Песенная Твердыня была атакована одновременно с нескольких направлений с земли и воздуха. Штурмовые «Цесты» протаранили верхние могильники, а отделения штурмовиков выпрыгнули из грузовых отсеков десантно-штурмовых кораблей, чтобы захватить шпили, где находились орудийные точки и гнёзда снайперов Лунных Волков. На уровне земли бронетанковые клинья тяжёлых «Спартанцев» и «Лэндрейдеров» прокладывали путь через груды обломков и баррикады, передние танки не были выкрашены в морскую зелень Сынов Хоруса, но несли ночную мглу и поблекшую бронзу юстэринцев — элиты легиона. Танковые клинья прокладывали путь через лабиринты захоронений, отвлекая на себя ответный огонь, а выстрелы их лазпушек пробивали стены святилищ и крушили поверженные статуи. Отделения Разорителей — жаждущих крови, готовящих гранаты и воющие цепные клинки — бежали за танками, уклоняясь и петляя, они высматривали позиции врага по дульным вспышкам и плевать хотели на потери.
Лунные Волки отважно встретили ненавистного врага, но они безнадёжно уступали по численности и огневой мощи, а боеприпасы заканчивались. Одни пытались вырваться и рассеяться, ведь в такой день само выживание стало бы выдающейся победой. Другие — раненые, отрезанные от своих или просто слишком уставшие и ожесточённые, чтобы отступать, удерживали позиции и жизнями покупали время братьям. Они бились до последней капли крови и последнего болта, юстаэринские терминаторы штурмовали баррикады из разбитого мрамора и склепы, крушили силовыми кулаками каменные надгробия и обрушивали шквал болтов и раскалённой плазмы на последние укрепления. Песенная Твердыня пала за час, но сотни Лунных Волков прорвались, и Абаддон, которому победа принесла лишь горечь, бродил среди руин, проклиная и угрожая убить тех, кто не смог вовремя закрыть ловушку. Придя в себя, он приказал войскам разделиться и прочесть город, пока Тёмные Механикум и Разрушители будут выкуривать тех, кто бежал вниз. Вскоре канистры горящего
Когда истинная ночь вновь опустилась на город мёртвых, лишь лучи прожекторов методично рассекали развалины, обещая смерть. Звучали лишь тяжёлые, скрежещущие шаги титанов, обыскивающих руины, да призрачное эхо выстрелов среди обломков и Хорус костей, когда предатели находили лоялистов во тьме. Наступила последняя, мучительная фаза смерти Истваана III. Теперь это была не битва, а травля — преследование, поимки и истребление самой опасной добычи… но всё равно, добычи.
«Прошло пятнадцать или, возможно, семь дней после падения дворца Регента. Я не уверен. Моя анабиомембрана работала с перебоями из-за постоянных ранений, а в тёмных и холодных небесах дни и ночи слились воедино. Не знаю, почему я ещё был жив. Почему был жив кто-то из нас.
Я командовал девятнадцатью воинами из своего легиона, выжившими из десятка отделений, все сражались, несмотря на раны. Деку, нашего последнего аптекария, разорвал снаряд «Медузы», когда нас выбили из последнего укрепления. С нами был Шабран Дарр, Пожиратель Миров, называемый «Белоглазым», и шесть его братьев-берсерков, «Мстителей», как они себя звали. Почерневшие доспехи, покрытые кровью и костяными трофеями, казались кошмаром безумца о том, во что могут превратиться легионеры, но мы всё равно были им рады, рады их цепным топорам, когда приходил враг.
Мы не испытывали недостатка в оружии и доспехах, об этом позаботились лязгающие слуги Децимы, с боем похищавшие припасы в канализационные туннели с самого начала. Неутомимые нелюди — не знаю, скольких они убили в тени бури. Была у нас и воля сражаться — гнев питал нас, придавал сил, и пока предатели дышали, мы жаждали их смерти. Но жизнь и сила оставляли нас, нас осталось так мало.
Тогда мы поклялись положить этому конец, пока мы сильны достаточно, чтобы нанести ощутимый вред. Мы принесли особый обет умереть и заставить врагов заплатить за это. К моему удивлению, Децима согласился. Он сказал: «Логика войны суть поглощение жизни и материала. Всё погибает, лишь смерть вечна». Уверен, магос бы даже улыбнулся, останься у него лицо. По правде сказать, его таллаксы также понесли серьёзные потери и были почти в том же состоянии, что и мы.
Мы выбрали местом последнего боя внешний зал ожидания космопорта, и чтобы привлечь врага Децима и его последние адепты приготовили два «Протея» и антиграв — подбитые, найденные на поле боя и кое-как отремонтированные машины. Они должны были атаковать известный опорный пункт и сымитировать бегство. Это было самоубийственное задание, но адепты и слова не сказали.
Мы получили даже больше, чем хотели. Не знаю как, но до нас добрался один горящий «Протей», а за ним гнался сверхтяжёлый «Разящий клинок» и четыре отделения на «Носорогах», три в цветах Сынов Хоруса и один Гвардии Смерти.
Наш славный «Протей» резко остановился почти там, где требовал отчаянный план, и мгновение спустя вспыхнул и покатился словно пустая бутылка, получив заряд из главного орудия «Разящий клинка».
Мы ждали, пока предатели разошлись полумесяцем по открытой площадке, турель «Разящего клинка» медленно поворачивалась, чтобы их прикрыть, а затем появился «Лэндрейдер» Гвардии Смерти на повреждённых гусеницах.
Позиция была не идеальной, но Децима решил, что лучше не будет, и активировал оружие. Словно медная звезда из покорёженных шестерёнок взмыла в небо из ямы. Не знаю, что это было, возможно покорёженная бомба, сделанная из телепортационной установки его корабля, или что-то ещё. Последовала вспышка, столь яркая, что я мог видеть кости своей руки через латные перчатки — Децима предупредил, что мы должны были деактивировать доспехи и включить после взрыва. Когда авточувства заработали, я увидел, что половина «Разящий клинка» просто исчезла, словно её отсёк великан, а от одного «Носорога» Сынов Хоруса осталась только тень на сетчатке. На остальных остались странные, обесцвеченные вмятины, и двигался только «Лэндрейдер». Отставший и потому уцелевший танк разворачивался как можно быстрее, пока предатели вывались из мёртвых «Носорогов» как марионетки с обрезанными нитями.
Мы вырвались из укрытий и расстреляли врагов из болтеров, а Пожиратели Миров бросились добить выживших.
Закопавшиеся в землю таллаксы преградили бегущим предателям дорогу и выпустили по танку потрескивающие дуги из своего странного оружия, чёрные разряды танцевали по корпусу, пока гусеницы не лопнули, а орудийные спонсоны взорвались. Механические существа оставили мёртвый танк, пламя вырвалось из амбразур.
Мы победили, но триумф был недолог. Дальний отряд таллаксов разорвало на части — снаряд взорвался среди них раньше, чем мы услышали грохот выстрела. Через обломки к нам пробивался ещё один «Разящий клинок» при поддержке «Хищников» и «Носорогов», поднимая облака пыли. Мы вновь рассеялись по укрытиям, когда над головой пронеслись «Грозовые орлы», поливая площадку ракетами, не заботясь, пережил ли кто-нибудь нашу засаду.