Ересь Хоруса. Омнибус. Том 3
Шрифт:
Птица сделала с контейнером что-то, не поддающееся исправлению, и Тарса использовал все знания, которые приобрел на полях битв за Империум, чтобы сохранить капитану жизнь.
Победить в этом сражении, судя по всему, было невозможно.
Слишком глубоки были раны капитана, слишком серьезны и слишком многочисленны. Стазис-поле отказывалось восстанавливаться, и температура в криоконтейнере поднималась с каждой минутой. Гаруда ничего не упустил, ломая аппаратуру, сохранявшую Брантану жизнь.
Кроме одного механизма.
Железное Сердце по-прежнему сидело на груди капитана; монопроволока уже обхватила весь торс. Серебристые нити полностью скрыли раны от масс-реактивных снарядов на его груди.
Кровь лилась из оторванных конечностей все сильнее и сильнее. Колотившееся сердце было на грани разрыва, артериальное давление падало к пределам допустимого для жизни.
И все же он отказывался умирать.
Через некоторое время Тарса сумел остановить кровотечение и привел жизненные показатели капитана к уровням, не возвещавшим немедленную смерть. Но, возвращая его из мертвых, Тарса понимал, что временные меры и передышку дадут лишь временную.
Рано или поздно искалеченная плоть Брантана сдастся.
Поэтому у него оставался только один вариант.
Он до сих пор не был уверен, что выбрал правильный.
Тарса удалился в прилегающую комнату, оставив трех едва функционирующих сервиторов-медике работать вместе с десятком других, вызванных из мастерской фратера Таматики. Их действия были громки и примитивны, но они обеспечивали капитану Брантану наибольший шанс выжить. Пневмомолоты били по металлу, а сварочные машины, разбрасывая искры, соединяли массивные адамантиевые пластины.
Совсем скоро там потребуются его знания по медицине и понимание тайн металла, но пока что у него было время поразмышлять над своими действиями и их последствиями.
Тарса смыл кровь с рук в глубокой раковине, обычно использовавшейся для подготовки к хирургическим операциям. Кипящая вода сгоняла с эбеновой кожи сгустки желеобразной, наполненной клетками Ларрамана крови. Боль была невероятной, и Тарса, глубоко выдохнув, схватил край раковины так сильно, что погнул металл.
В комнату влетел Гаруда, хлопая золотисто-серебряными крыльями. Он сел на свое обычное место на шкафу с пустыми кислородными баллонами и опять хрипло, металлически каркнул. Тарса не знал, упрекает его птица или хвалит.
— Заткнись, ты! — крикнул он, сжимая кулаки.
Птица опять каркнула, и Тарсе захотелось разбить ее на куски, оторвать ей крылья и растоптать ее древние механизмы.
Он подавил ярость мантрой ударов, которой учили всех сынов Ноктюрна; ее повторяющийся, успокаивающий ритм ослабил порывы, грозившие помутить его разум.
За время, проведенное с Железными Руками, Тарса узнал, что ненависть была сильнее почти любой другой эмоции, и лишь ноктюрнский стоицизм помог ему устоять перед ней.
— Месть — яд, а не лекарство, — проговорил Тарса и сделал судорожный выдох, пахнувший вулканическим воздухом его родной планеты.
Тарса перестал обращать внимание на птицу и вернулся к столу, на котором до сих пор лежал труп Альфа-легионера, убитого на борту «Моргельда».
Машины, которые он так давно запустил, теперь мигали зелеными огоньками, напоминая, как долго он был занят. За неимением других дел Тарса повернул переключатель на встроенном экране и начал читать результаты генетического секвенирования.
Каждая новая строчка бегущего текста усиливала его ужас и делала правду, скрывавшуюся в трупе, оглушающе неизбежной.
— Трон, нет, это невозможно, — произнес он, отшатываясь от стола, как будто расстояние могло сделать ответ не таким невыносимым. — Невозможно.
Тарса схватился за край стола, теперь понимая, почему отрезанная рука воина была такой.
— Ты ее не потерял, — сказал он. — Ты добровольно с ней расстался.
Воздух, казалось, заперли в легких, организм работал на пределе, словно у Брантана в его последние мгновения.
— Надо провести тесты еще раз, — сказал он, уже зная, что тесты только подтвердят первый результат. Но наверняка образцы были загрязнены чужими тканями. Да, причина в этом. Должна быть в этом. — Надо удостовериться, что это неправда…
Но генетические данные не лгали. Все независимые друг от друга тесты говорили одно и то же.
Воин на столе не был Альфа-легионером.
Он был Железноруким.
Велунд заставил «Грозовой орел» с ревом взмыть вверх. Тот дрожал, проходя сквозь неспокойные геомагнитные поля репульсоров на Лерне Два-Двенадцать. Маневр был рискованным, на ждать он не мог.
— Тиро, это Велунд, — закричал он в вокс. — Ты меня слышишь?
Из динамика шла только звонкая от помех статика.
— Ну же, ну же, — зашипел он в вокс, мысленно требуя от Тиро ответить немедленно.
— Это Тиро, в чем дело, фратер?
— Убирайся оттуда, Кадм, — сказал Велунд. — Это ловушка!
— Что? Повтори.
— «Малькиант», он был на электромагнитном замке, — торопливо говорил Велунд. — Его кто-то контролировал удаленно. Вот почему он забрался слишком высоко и слишком быстро.
— О чем ты, Велунд?
— Электромагнитная волна, вызванная гибелью «Моргельда», разорвала связь между «Малькиантом» и тем, кто его контролировал!
Слыша в ответ лишь тишину, он надеялся, что Кадм Тиро просто переваривает услышанное. Второй вариант был слишком ужасен.
— Кто? — спросил Тиро.
— «Железное сердце», — ответил Велунд. — Других кораблей поблизости не было. Вот почему Медузон вмешался именно в тот момент: ему нужно было взорвать «Малькианта», чтобы мы не взяли его на абордаж и не увидели, что там нет экипажа.