Ересь Хоруса. Омнибус. Том 3
Шрифт:
И опять сводящая с ума пауза перед ответом Тиро.
— Медузон? Зачем ему это делать?
— Чтобы мы ему поверили. Чтобы думали, что он на нашей стороне. Он сделал нас своими должниками, заявив, что мы разрушили его планы, а потом сообщил нам то, что мы хотели услышать. Предложил миссию, от которой мы не могли отказаться.
Он дал Тиро время осознать неотвратимую правду, после чего продолжил:
— Все это предприятие — ложь. Они использовали нас, чтобы мы нашли им это место, чтобы привели их сюда.
— Зачем Медузону нам лгать?
Велунд не успел ответить: авиационную панель «Штормового орла» осветили предупреждения об угрозе. Зажглись кроваво-красные иконки, и раздался пронзительный вой боевой сирены.
— Я в захвате! Я в захвате!
Тоик прошел мимо Сайбуса и обратился к Альфарию:
— Ты знаешь, кто тебя ждет? — спросил он.
Альфарий прищурился, как будто пытаясь разглядеть под шлемом Тоика его покрытое ожогами лицо.
— Ты не Сколова, — сказал Альфарий.
— Нет, — согласился Тоик. — Не Сколова.
— Ты из его людей, верно? Сейхан?
Тоик слегка поклонился.
— К вашим услугам, легат Хайтин.
Сайбус схватил Тоика за наплечник.
— О чем он говорит? — резко спросил он. — О чем ты говоришь?
— Я говорю об обманутом доверии, — ответил Тоик, кивнув в сторону Альфария. — Его, главным образом. Но также и моем.
Тоик развернулся на пятках, и его гладий превратился в размытое пятно из медузийской стали. Меч разрезал горло Сайбуса до самого позвоночника.
Шарроукин смотрел на гибель Сайбуса через прицел винтовки.
Он видел, как кровь хлынула критически мощным потоком, как воин Авернии упал, держась руками за шею, и все же не мог в это поверить. Совершив это предательское убийство, Тиро прыгнул на Альфария. Загрохотали выстрелы: новоприбывшие легионеры и замаскированные Железные Руки открыли огонь.
На малой дистанции масс-реактивные снаряды давали грязные результаты. Выпущенные без прицеливания, они превращались в дозвуковые дубины.
Арифметике перестрелки была свойственна жестокая простота, и в данном случае исход был очевиден.
Шок, который Гаврил испытал при виде убийства Сайбуса, стоил ему жизни. Он упал в лужу из собственной крови, тремя снарядами лишенный правой рук, грудной клетки и таза. Радек убил двух Альфа-легионеров, а потом погиб под бурей выстрелов, расколовших его броню и вызвавших гидроудар, от которого кровь хлынула наружу алым водопадом. Олек успел достать пистолет и выстрелить три раза, прежде чем его самого застрелили. Вместе с ним погибли две его цели.
Ведран бросился в гущу боя.
Он сделал выпад в сторону Тоика, но удар был неуклюжим, неточным из-за подпитывавшей его ярости. Тоик прижал клинок в боку и ударил Ведрана кулаком в лицо. От удара его бывший боевой товарищ покачнулся. Тоик разворотом зашел ему за спину и вогнал меч в голову снизу вверх, через заднюю часть шеи.
Альфарий сделал шаг назад и дал очередь масс-реактивных снарядов, разорвавших Вердана на части. Тоик бросил рваный каркас, оставшийся от его живого щита, и бросился на Альфария, не давая тому выстрелить снова.
Шарроукин видел, как их лезвия, превратившиеся в яркие полосы, столкнулись. Оба воина были искусны, и теперь, смотря на сражающегося Тоика, Шарроукин понял причину своих прошлых тревог.
Воин, сражавшийся сейчас с Альфарием, не был Септом Тоиком.
Тоик никогда не двигался с такой скоростью, а ведь он был одним из лучших мечников на «Сизифее». Медузон заявлял, что отправил на корабль Тиро лазутчика, но только теперь Шарроукин осознал, насколько буквален был смысл его слов.
Септ Тоик погиб на «Зета Моргельде».
А воин, которого Медузон привез на «Сизифей», был самозванцем. Носившим лицо Тоика и обладавшим его воспоминаниями.
Вспомнив, как можно добиться этого, Шарроукин содрогнулся от отвращения.
— Проклятье, Тиро, я же тебя предупреждал, — прошептал он, смотря через прицел на двух дерущихся воинов. — Похожие стили боя, основам учились у одного преподавателя. Что вас обоих делает удобными целями.
Он поместил перекрестие на Альфария, замедляя дыхание и позволяя инстинктам отслеживать течение боя. Любая дуэль была смертельным танцем, подчиняющимся определенному ритму. Да, этот ритм отличался хаотичностью и непредсказуемостью, но стрелок, понимавший его структуру, вполне был способен попасть в цель, захваченную яростным боем.
Шарроукин ждал, расслабив палец на спусковом крючке. Восприятие окружающего мира слабело, пока органы чувств не перестали воспринимать все, кроме целей впереди. Он слышал ритм их боя и знал, что жертва сама к нему придет.
Когда в перекрестии возникла голова, он нажал на спусковой крючок.
И трехчленный пучок бритвенно острых игольчатых осколков вонзился в правый глаз Альфария. Осколки разбились при столкновении на сотни фрагментов, и это облако, расширяясь внутри черепа, превращало мозг в серо-розовую кашу.
Альфарий мгновенно рухнул, Тоик прыгнул в укрытие, а выжившие Альфа-легионеры бросились к своему мертвому лидеру. На краю платформы возникли воины Медузона, тут же принявшиеся зачищать ее убийственно точным болтерным огнем. Шарроукин перевел прицел на Тоика, но в эту краткую паузу между выстрелами до него донесся приближающийся рев реактивных двигателей.
Его позиция больше не была безопасной. Два «Огненных раптора» уже неслись к нему. Не было времени гадать, как они его нашли.
Шарроукин вскочил на ноги, повесил игольную винтовку за плечо. Заморгал, когда из-за перехода от прицела к обычному зрению перед глазами поплыло.