Ересь внутри
Шрифт:
— Какие у тебя там яйца? Небось сморщенные ягоды, — парировал Шустрый, продолжая ухмыляться.
— Я те щас покажу какие! — Мослак потянулся к пряжке ремня, и Бетрим оттолкнулся от стены, взглядом окинув улицу.
— Все в порядке? — спросил он Шустрого.
— Ага. Стражники на лапу получили и этой ночью здесь шляться не будут. Босс и Генри уже внутри, ждут нас.
— Как мило с их стороны, мать твою, — низко взвыл Мослак. — Мы, значит, сидим здесь, на холодине, а они там крепкую потягивают.
— Они могут позволить себе выпивку, — проворчал Шустрый.
— Хорошо им, — сказал Мослак и легонько ткнул Бетрима локтем в ребра. — Они уже здесь?
— Нет.
— Скоро должны быть. Я их не сильно опередил, — раздался за их спинами голос Шустрого, который занял место Бетрима у стены.
Черному Шипу это не понравилось, но он промолчал.
— Как ты собираешься провернуть дело? — спросил Мослак.
— Бросим монетку? — предложил Бетрим.
— У тебя есть?
Бетрим что-то буркнул и повернулся к Зеленому:
— Дай монетку, парень.
— Зачем?
— Просто дай, и все!
Зеленый заворчал, но сунул руку в карман и вынул оттуда бронзовую монету. Несколько мгновений он смотрел на нее, а потом шлепнул в выжидающе протянутую пятипалую ладонь Бетрима.
— Орел или решка? — спросил Бетрим.
Мослак покосился на Черного Шипа.
— Решка.
Монетка подлетела в воздух, закрутилась, поблескивая в тусклом свете фонарей, и упала обратно в руку Бетрима. Мослак нетерпеливо уставился на нее.
— Вот дерьмо!
— Всегда ставь на орла, — усмехнулся Бетрим и спрятал монету в карман.
— Эй, погоди…
— Заткнись уже, Зеленый! — рыкнул Мослак. — Они здесь.
На улице показались восемь мужчин. Шестеро из них были крепкими бугаями, которые явно хорошо знали, как вести себя с непрошеными гостями. Еще один был куда мельче, хорошо одет и шел первым. Восьмой же двигался в центре группы, закутавшись в черный плащ и укрыв голову капюшоном. Похоже, никто не опасался засады — все спокойно и неторопливо направлялись к таверне. Вот только за голову того, что в капюшоне, была назначена награда. И награда достаточно привлекательная, чтобы Босс согласился на большой риск. Группа безо всякой спешки скрылась в таверне.
— А вот и они, — сказал Мослак, в предвкушении потирая руки. — Пять минут?
— Вроде того, — согласился Бетрим.
— Отлично. Зеленый, ты останешься снаружи. Следи за дверями и мочи любого, кто попытается войти. Шустрый…
— Да-да, я возьму на себя окно.
Шустрый двинулся к таверне, на ходу снимая с плеча лук и поглаживая пальцами колчан стрел, словно юную прелестницу. Что-то в этом зрелище вызвало у Бетрима отвращение.
— А почему я должен оставаться снаружи? — недовольно насупился Зеленый.
— Потому что мы с Черным Шипом на этом собаку съели. Ты с нами впервые, вот и стой на стреме.
Зеленый заворчал, но спорить дальше не стал. Каждый знал свое дело, и теперь им оставалось только ждать.
— АХ ТЫ СУКИН СЫН! И ЭТО ТЫ НАЗЫВАЕШЬ УДАРОМ?!
Мослак всегда любил драматизм. По сравнению с ним Бетриму не хватало пылкости. Или же желания получить по морде.
Мослак влетел в таверну через двери спиной вперед, чудом сделал несколько шагов, а затем, не удержавшись, рухнул на пол, попутно перевернув стол. Двое сидевших за ним мужчин вскочили с кресел — на их лицах застыло нечто среднее между замешательством и испугом — и постарались убраться подальше от растянувшейся на полу огромной брюзжащей груды мяса.
Секундой позже в дверях показался Бетрим. Каждый его шаг по направлению к Мослаку сопровождался низким гортанным ревом. Все глаза в таверне устремились на него — стало быть, отвлекающий маневр удался.
— Золотые сиськи Пельсинги, это же Черный Шип! — закричал один из восьмерки, хорошо одетый коротышка. — Он пришел за нами! Убить его!
Не самый лучший вариант развития событий, но все равно неплохо. Двое из восьми погибли прежде, чем успели подняться на ноги, — одному топор Босса раскроил череп от макушки до челюсти, а второму вспороли шею кинжалы Генри. Эта сумасшедшая сука еще и жутко скалилась, рассекая плоть. Алая кровь фонтаном брызнула на стол.
Бетрим взревел, выхватил топор и ринулся на врага. Раздался глухой стук, один из громил с удивлением нащупал внезапно впившуюся в шею стрелу, и ноги его подкосились. Лезвие топора глубоко врезалось в лицо бедолаги, отбросив тело, а самого Бетрима окатило кровью.
Он развернулся как раз вовремя, чтобы перехватить руку еще одного нападавшего с зажатым в ней тяжелым мечом. От удара в лицо Бетрима подбросило в воздух, перед глазами заиграли яркие огоньки, а во рту появился медный привкус. На него наступал бугай куда здоровее его самого. Жестко ударившись о стену, Шип все же успел блокировать второй удар противника.
Бетрим плюнул в лицо здоровяка, со всей силы двинул закованным в металл коленом ему в промежность, а затем врезался изуродованным шрамами лбом в лицо мужика — один раз, второй, третий. Бугай отпрянул, зажимая руками превратившийся в кровоточащее месиво нос, и замер. Раздалось бульканье, изо рта показалась алая пена, а потом он просто мешком рухнул на пол. Бетрим увидел Генри — ее уродливые губы сложились в злобную ухмылку, с лезвий кинжалов капала темная кровь.
— Чокнутая сука, — сказал Бетрим, рванувшись вперед и на ходу задев ее плечом.
В ответ Генри одарила его звериным оскалом, обнажив полный набор желтеющих, но по большей части здоровых зубов.
К этому моменту лишь двое из восьми еще стояли на ногах. Один — гигант, возвышавшийся над всеми, кроме Мослака, тоже весьма немаленького. Второй — тот самый разодетый коротышка, который опознал Черного Шипа.
— Не стой на месте! — визгливо кричал он на гиганта. — Убей их!
Здоровяк осмотрелся, понял, что шансы совсем не в его пользу, и бросил свой меч на пол.