Ересь внутри
Шрифт:
Из раны хлынула кровь, но это было ничто по сравнению с болью. Казалось, что плоть его одновременно и леденеет, и горит адским огнем. Танкуил схватился за левую руку и закричал. Он бросился назад, отталкиваясь ногами и мысленно благодаря строителей за столь гладкий пол. Женщина вприпрыжку двинулась на него, но в этот раз несколько медленнее, словно наслаждаясь моментом.
— Сильна, не правда ли? — услышал Танкуил голос Х’оста. — И она лишь первая из многих. Я создам целую армию таких, как она.
Даркхарт внезапно понял, что в его руке больше нет
Танкуил сунул руку в карман плаща и вытащил оттуда маленькую полоску бумаги. Плащи арбитров всегда славились обилием потайных кармашков, и Даркхарт наизусть помнил содержимое каждого из них. Он метнул бумажку в женщину, и та когтем рассекла ее. Арбитр успел свернуться клубком как раз в тот момент, когда воздух взорвался.
В ушах еще стоял звон, но он уже вскочил на ноги. Все вокруг застилал дым, а на полу осталось черное пятно. Женщина лежала футах в десяти, всхлипывая и извиваясь от боли. Ее лицо и руки превратились в бесформенные куски почерневшей плоти, а дымящаяся одежда местами еще горела.
Теперь она не выглядела грозной или опасной — жалкое создание, скорчившееся на полу и едва способное дышать. Похоже, взрыв сильно повредил ей легкие. Наставники в Инквизиции всегда требовали осторожности в обращении со взрывными рунами — существовала вероятность вдохнуть пламя.
Танкуил остановился возле агонизирующей ведьмы, достал пистолет и нажал на курок.
БАХ!
Светящаяся пуля пробила ей череп. Тело вздрогнуло раз, другой — и замерло. По полу потекла кровь. Танкуил ненавидел запах жженой плоти.
— Не думаю, что в этот раз она вернется к жизни. Руна очищения, в которую я завернул пулю, сделала свое дело. Чем бы ни была твоя дочь, больше ее нет.
Под взглядом Танкуила Х’ост сполз со своего кресла и, словно побитая собака, потащился прочь. Даркхарт же развернулся, чтобы подобрать свой выпавший меч.
— Я никогда не был хорош во владении мечом, но наставники в Инквизиции всегда отмечали мои навыки в магии, рунах и оберегах. Благословения и проклятия — моя спе… Стой!
Арбитр обернулся слишком поздно, чтобы помешать перепуганному до смерти лорду вытащить из мешочка несколько кусочков дерева, разломить их и швырнуть на пол. Он насчитал десять рун и сразу же их опознал. Руны вызова.
В ту же секунду в зале стало холодать, дневной свет угас — и появилась первая тень…
Черный Шип
Капитан ждал — спина прямая, холодные глаза ничего не упускают. Его люди, впрочем, были не столь прилежными: одни скучковались и принялись чесать языками, другие ускользнули обратно в обеденный зал — за элем, к гадалке не ходи, а кто-то просто стоял, зевал во весь рот и потирал заспанные глаза. Старый седой сержант минут десять весело болтал с Мослаком. Гигант умудрялся быть дружелюбным даже со связанными руками.
Бетрим посмотрел направо. Босса шатало из стороны в сторону.
— Босс, — зашептал Торн. Ответа не последовало. — Босс, раз уж мы все так попали, скажи, кто нанял нас?
Даже если южанин услышал его, то никак этого не показал.
— Босс…
— Моррасс, — раздался ответ с другой стороны от Бетрима.
Генри.
— Капитан Дрейк Моррасс?
Торн даже не понял, зачем переспросил. Как будто есть еще какие-нибудь Моррассы… Но он отказывался верить в то, что это правда.
— Да.
— Черт возьми, Босс, это же сделка с дьяволом.
Одно только имя Дрейка Моррасса вселяло страх даже в тех, кто его не знал. Ходили слухи, что Моррасса ребенком пытались утопить, но он вернулся, и вернулся отчасти демоном. Он был пиратом, избороздившим все моря мира и плававшим в самые лютые шторма, когда волны поднимались на тысячи футов. Он сумел даже приручить кракена. Моррасс владел половиной Чада, но поговаривали, что ему принадлежит еще и какой-то город в Акантии и что он на короткой ноге с гильдией воров. Он умудрился даже залезть в постель к драконьей императрице, при том что ее охранял самый что ни на есть настоящий дракон.
Но это все были еще цветочки. Он насиловал без разбору что мальчиков, что девочек, а потом вспарывал им глотки и купался в их крови, чтобы сохранять молодость. Однажды, когда кто-то из людей капитана попробовал предать его, Моррасс заморил его голодом почти до смерти, а затем отрезал ему член с яйцами и заставил сожрать. Когда корабль подошел к порту, он отрубил бедняге ноги и руки, выбросил его в море и приказал плыть. А еще он однажды…
БАХ!
Грохот оказался не настолько громким, как в первый раз, когда Бетрим его услышал, — должно быть, далекий или чем-то приглушенный. Капитан даже бровью не повел.
— Вот и пришел конец вашему охотнику на ведьм. Скоро вы все к нему присоединитесь, — ледяным тоном протянул он.
Бетрим сплюнул на землю и почесал необгоревшую щеку. Отросла щетина — надо будет побриться.
— Знаешь, а ведь я сам забрал жизни нескольких арбитров…
— Шестерых, — со своим привычным оскалом вставила Генри.
— Она правду говорит, — продолжал Торн. — Лично порешил шестерых арбитров, и это совсем не похоже на смерть одного из них.
Мимолетное сомнение скользнуло по лицу капитана. Бетрим решил надавить сильнее.
— Вся штука в их магии. Арбитры владеют всеми видами заклинаний и прочего мистического дерьма.
Торн украдкой глянул на Босса. Он беспокоился за южанина. Еще у Йорла Босс выглядел не многим лучше мертвеца, и лишь оберег арбитра поддерживал в чернокожем главаре банды жизнь. Но охотник на ведьм предупреждал, что действие его бумажки может закончиться в любую минуту.
— Я видела однажды, как один из них превратил мужика в лягушку, — кивнув, добавила Генри; выражение ее лица стало настолько серьезным, что Бетрим едва не рассмеялся, насколько бы нелепым в данной ситуации это ни было.