Ересь
Шрифт:
— Спокойно, Дик! — Слайхерст повысил голос и приподнял руку. Мужик узнал его, почтительно склонил голову и отодвинулся, выпуская нас во двор, под все тот же нескончаемый дождь.
Между камнями двора текли ручьи. Натянув камзол на уши, я приготовился ступить в эти хляби, как вдруг из соседнего подъезда выскочили трое студентов, болтая, смеясь и прикрывая головы кожаными сумками. Одного из них я узнал, это был Лоренс Уэстон, тот самый парень, который в субботу вечером провожал меня на диспут. Я решил, что мне
— Могу ли я попросить вас о помощи, мастер Уэстон? — заговорил я; мальчишка посмотрел на меня в замешательстве; только тут я заметил, что впопыхах ухватил его за рукав мантии.
— Помогу чем смогу, доктор Бруно, — ответил он без особой уверенности, мое поведение не могло не показаться ему странным. — Но давайте уйдем из-под дождя. — Он завел меня в тот подъезд, откуда только что вышел с друзьями.
Слайхерст подозрительно смотрел нам вслед; я почувствовал его взгляд и обернулся, но казначей поспешно закутался в мантию и устремился через двор к апартаментам ректора.
— Понимаете, какой-то молодой человек, студент, доставил вечером в субботу доктору Ковердейлу срочное сообщение, — заговорил я, как только мы вошли в подъезд. — Доктор Ковердейл прочел записку и тут же ушел. Кто был этот молодой человек?
— Откуда мне знать, сэр? — возмутился было юный Уэстон, но тут же смягчил тон. — Если это важно, я могу порасспрашивать.
— Спасибо, — ответил я. — Если найдете его, с меня шиллинг.
Это произвело впечатление: Уэстон кивнул и побеждал вслед за приятелями. Я, собравшись с духом, тоже вышел под проливной дождь.
Глава 12
Комната Габриеля Норриса располагалась на первом этаже западного крыла, позади лестницы, на двери красовалась дощечка с его именем. Я громко постучал, изнутри послышалось какое-то движение, однако никто не открывал. Я снова постучал и выкрикнул имя Норриса, тогда послышались шаги, дверь распахнулась, и передо мной предстал Томас Аллен. Очевидно, он исполнял здесь свои обязанности прислуги: рукава рубашки были закатаны выше локтя, в руках он сжимал грязную тряпку.
— Доктор Бруно! — воскликнул он, заливаясь багровым румянцем и комкая тряпку в руках; я застал его врасплох.
— Простите за беспокойство, Томас. Вижу, вы заняты, а мне требуется поговорить с мастером Норрисом.
— Его дома нет, — ответил Томас, тревожно оглянувшись через плечо, как будто не доверяя собственным словам.
Сквозь распахнутую дверь я разглядел просторную и удобную гостиную. Перед камином стояло широкое кресло с деревянной спинкой и выдвижным ящиком внизу. Да уж, по сравнению с большинством студентов Габриель жил в роскоши. Окна по обе стороны комнаты выходили на улицу и на внутренний двор, так что даже в этот хмурый денек внутри было достаточно светло. Под окном, выходившим на улицу, стоял прочный,
— Думаю, он на лекции. А я его обувь чищу, — сердито добавил Томас.
— Вы на лекцию не пошли?
— У меня работы по горло! — буркнул мальчишка в ответ.
Его манеры меня несколько удивили, но я подумал, что все дело в том, что я застал его за этой унизительной работой. Однако…
— Срочно пришлось чистить Габриелю башмаки? — сообразил я вдруг.
Мой тон насторожил Томаса, он нахмурился, приподнял плечи.
— Я их каждый день чищу, — устало проговорил он. — Зачем вам Габриель понадобился?
— Хотел спросить его, когда именно он отнес свой лук в хранилище.
Лицо Томаса выразило некоторое удивление, но он опять небрежно пожал плечами, вытер руки о грязную полу собственной рубашки.
— Я сам сдал его лук в хранилище в субботу утром. Ох и злился же он: сказал, ректор заставил его расстаться с луком, и это после того, как Гейб ректору же оказал услугу, пристрелив того бешеного пса.
— Значит, лук отнесли вы?
Он заморгал: мой тон все больше пугал его. Потом покачал головой.
— Я как раз шел в хранилище, но во дворе меня перехватили доктор Ковердейл и доктор Бернард. Они стояли у лестницы, которая ведет в часовню. Прицепились: что это я по колледжу с оружием расхаживаю. Я все объяснил, и доктор Ковердейл сказал мне, чтобы я оставил лук у его двери на лестнице, а он, мол, сам проследит, чтобы оружие поместили под замок.
— Доктор Бернард присутствовал при этом разговоре и все слышал?
— Он стоял рядом, слышал, разумеется, — все еще недоумевая по поводу моих вопросов, ответил Томас.
— Кто-нибудь мог вас подслушать?
— Не знаю. Какие-то люди во дворе были, но возле нас вроде бы никто не задерживался. Могу я спросить, доктор Бруно, что случилось? — Он снова начал мять в руках грязную тряпку.
— Ничего не случилось, — весело отвечал я.
С минуту мы взирали друг на друга в неловком молчании.
— Доктор Бруно, — заговорил Томас, подходя ко мне вплотную и понижая голос, — вы уж не сочтите за дерзость, но я хотел бы поговорить с вами. Дело важное, а больше мне довериться некому.
У меня чуть волосы на затылке не зашевелились: неужто парень что-то знает про эти убийства?
— Прошу вас, говорите.
— Это личное.
— А мы здесь разве не одни? — Я подозрительно оглядел пустую с виду комнату.
Томас покачал головой, плотно сжимая губы, комкая злосчастную тряпку.
— Нет, сэр, не здесь, не в колледже.
Я призадумался: лишним временем я не располагал, нужно было срочно отыскать того студента, который вызвал Ковердейла с диспута. Но искаженное отчаянием лицо Томаса убедило меня: дело не терпело отлагательства.