Эрестелл. Тайна пяти островов
Шрифт:
– Вполне возможно, – согласилась Рейгана. – Много оружия мы привезли с собой, да и здесь построили неплохие кузни.
За разговором незаметно начали сгущаться сумерки.
– Мне непонятно про эти тени, – сказал Эйнур. – Что они делают? Где они?
– Боюсь, что не просто убивают. Вы видели хоть одно тело? – Рейгана окинула взглядом линдвийцев. – И мы нет. Боюсь, что все намного страшнее: эти тени – и есть стабборны или то, что от них осталось. Если Гириан прав, и сила Игниса находится в руках Торвуса, то он превращает все живое в пепел, значит тени – истлевшие души эльфов. Видимо так.
Гириан почувствовал, как холодок пробежал по спине.
– Но где они? Почему мы сидим на открытом месте?
Рейгана поглядела на закатное солнце:
– Еще слишком рано.
Эйнур вскочил:
– Капитан! Выходит, мы отправили Бриана и остальных на верную смерть!
– Так вы что, не одни здесь? – удивился Хагатт.
Гириан тоже встал:
– С нами еще столько же линдвийцев.
– Плохо дело.
– Нужно срочно к озеру! Мы не можем бросить их!
Стабборны переглянулись, и Хагатт тяжело вздохнул:
– Боюсь, надежды для них мало. Мы не успеем их спасти. Нам лучше спрятаться в лесу. Тут больше шансов уцелеть.
Остальные стабборны согласно закивали. Эйнур со злобой оглядел их. Рейгана, перехватила его взгляд, шикнула на Хагатта и ответила, скорее стабборнам, чем эльфам:
«Мы с вами одной крови. Пора вспомнить, кто мы есть. Умирать, так вместе!»
Стабборны неуверенно глядели себе под ноги. Рейгана встала рядом с Гирианом, давая понять, что она сделала свой выбор, сжала кулаки и очень громко произнесла:
«Пора признать, что мы были неправы и искупить свою вину. Сколько можно прозябать здесь? Или мы поможем нашим братьям, или нас всех перебьют поодиночке! Но если нам суждено здесь сгинуть, то совесть наша будет чиста!»
В ответ послышался одобрительный шум. Стабборны друг за другом согласно закивали, подхватив настрой своей предводительницы. Она повернулась к Гириану, а он улыбнулся Рейгане в ответ, ее слова тронули его сердце.
Сотня линдвийцев и три десятка выживших стабборнов бросились бежать. Солнце медленно закатывалось за горизонт.
Глава 5. Единственный корабль Запада
Корвак выбежал из подземелья мага. Светало. Он чувствовал смятение и раздражение. Какое-то непонятное существо в грязной тряпице пыталось втянуть его в свои непонятные игры. Он не хотел этого! С другой стороны, он смутно ощущал, что ночное происшествие взбудоражило его унылую и одинокую жизнь. Видимо поэтому он в последний момент захватил с собой магический браслет – тролль глянул на черный лоскут кожи, который снова нацепил на руку – а может быть, он просто решил разжиться необычной вещицей. Как говорится, чужая душа – потемки, а уж тролличья, так вообще беспросветный мрак. Однако же, правда, что в эту минуту во всем свете нельзя было сыскать существа более ошеломленного и сбитого с толку. Что делать теперь, он не имел ни малейшего понятия. Забыть все как странный сон не получится, вернуться домой и жить как прежде вряд ли удастся. Но и плыть куда-то с родного острова – Корвак себе такого вообразить не мог. Поэтому тролль решил еще несколько дней проблуждать в окрестных горах, успокоиться, глядишь, все волнение уляжется, и жизнь опять пойдет своим чередом.
Корвак два дня бесцельно бродил по долине и рыскал по скалам, к третьей ночи он вышел к восточному подножью Троллистого Кряжа, туда, где был небольшой лес и красивое горное озеро. Раньше он частенько приходил сюда, ему нравилось наблюдать за отражающимися в воде звездами. Тролль уселся на камень, нависающий над озером словно длинный язык, и опустил ноги. Вода приятно холодила кожу. Сегодня тучи не заслоняли луну, поэтому было очень светло. Корвак слушал тишину. Как вдруг вода в центре озера забурлила, пошла кругами. Из воды поднялась призрачная фигура Одда и уставилась в тролля незрячими глазами. Призрак указал рукой на Север и грозным голосом произнес:
– Гельтерр! Иди на Гельтерр!
Корвак резко поднялся на ноги. Только не это!
– Плыви на Север. Брайнтолл в опасности!
– Нет! Не-е-ет! – зарычал тролль, схватил с земли камень и запустил им в призрака. Водяная фигура тут же рассыпалась мириадами брызг, и все смолкло.
Корвак недовольно махнул руками и потопал прочь от озера. Кажется, этот маг не собирался оставлять его в покое.
Утром тролль вошел в лагерь. Он сразу почуял едкий запах гари. Поляна была в дыму, редкие кусты и низенькие деревца, что вопреки здравому смыслу, росли на этих скалах, горели. Тролли сновали в разные стороны, топали и голосили. Повсюду слышались проклятия и стенания;
– Оптуньук тетем! (Нашествие тьмы!)
Корвак придержал за плечо одного тролля рукой и спросил:
– Ма буолла? (Что случилось?)
– Оптуньук лудаш! Тетем вака! (Нашествие ужаса! Злой рок!) – прокричал тролль и кинулся наутек.
Корвак глянул на горящий вересковый куст. Пламя ему показалось неестественно синим, такого он не видел раньше. Смутная догадка мелькнула где-то на краешке сознания, однако он ее ненадолго откинул и бросился искать мать. Лералу он нашел на соседней поляне за кольцом гор Кряжа в толпе других троллей. Здесь все было целым и невредимым. Это еще больше озадачивало. Шел спор о том, что происходит, и что делать. Одни говорили, что нужно защищаться, другие – что надо бежать, правда куда – непонятно. Но все были единогласны, что чем-то прогневили демона Лудаш, и теперь он карает их.
Корвак послушал немного и неожиданно для самого себя вышел вперед и громко произнес:
– Иош мэ Гелтер! (Плывем на Север!)
Наступила звонкая тишина и все выпучили глаза на Корвака.
– Ма-а? (Что-о?) – недовольно протянул Ксарран.
– Лиэш савиин мэ Гелтер. (Можно спастись на Севере)
– Нэн? (Почему?)
– Мё келеш таахтар. (Нам нужны союзники)
Многие начали смотреть друг на друга и одобрительно хмыкать. Но Ксарран не мог допустить, чтобы община начала поддерживать Корвака. Он грубо ткнул его в плечо и сказал не вмешиваться, мол, вожак примет решение и без него. В ответ Корвак предположил, что без помощи им не сладить с магией, и они, вероятно, скоро вымрут поодиночке. На это Ксарран возразил, что не вымерли за тысячелетия, не вымрут и сейчас, и пошел прочь. Однако Корвак кожей чуял одобрительные взгляды, которые бросали на него тролли. Он вдруг расправил плечи и почувствовал себя выше.
Когда он пришел домой, мелкий дождь понемногу развеял дым и гарь. Отец с матерью сидели на ворохе соломы. Лерала пересказывала Крогу то, что было на собрании. Как только Корвак вошел в пещеру, они замолчали, но он заметил во взгляде отца одобрение. Хоть кто-то начал бросать вызов обнаглевшему Ксаррану! Лерала поинтересовалась про черную штуку у него на плече, Корвак уклончиво сказал, что нашел браслет в горах и прошел мимо них. В их пещере в глубине был небольшой закуток – ниша, в которой обычно сваливался всякий нужный и ненужный хлам: старые шкуры, веревки, каменные ножи, чаши и многое другое. Корвак принялся рыться в этом барахле. После происшествия на озере ему пришла в голову одна мысль, и он захотел ее проверить. Через несколько минут поисков он извлек небольшой грязный кусок стекла. Однажды, когда они с отцом коптили рыбу, Корвак заметил, что накапавший в чашу морской песок расплавился. Никто не вылил его вовремя, а когда масса застыла, получилось нечто вроде зеркала, мутного, конечно, но все же в нем можно было различить кое-какое отражение. И теперь ему подумалось, что он сможет увидеть в нем мага. Прямо как в озере. Корвак напряженно вглядывался в кусок стекла, однако видел лишь нечеткие очертания себя и только. Раздосадованный, он положил стекло на стол и улегся на свою постель. Неспокойная дрема быстро сморила его. Сны нечасто посещают троллей, но сегодня Корваку мерещилось множество непонятных видений. То стаи красных птиц кружили, закрывая собой все небо, то их сдувало сильным ветром. Потом откуда ни возьмись появились черные тучи-тени, они истошно визжали и пытались схватить птиц. На вершине горы тролль увидел очертания высокой фигуры, наверное, мага, ведь он больше никого не знал. Фигура тянула к небу неестественно длинные руки. Грянул гром и молния. Тут одна из птиц спикировала вниз прямо на Корвака, ее клюв открылся, и она отчетливо произнесла его имя. Потом еще и еще. Корвак заметался во сне, отмахиваясь от надоедливой пернатой, и проснулся.